– А тот, с топором?
– Это гитара, – подал голос Стас.
– Что?
– У него там музыкальный инструмент, – пояснил стрелок. – Стас, открой, покажи.
Тиас хмыкнул, когда Стас поспешно открыл футляр и показал гитару.
– Ладно, проходите… – Банкир отошел в сторону. – А ты, друг… – он задержал Джоша за рукав, – расскажешь мне, что тебе надо от этих людей и зачем они здесь.
– Расскажу. А пока расплатись с крестьянином. Он все еще ждет.
Тиас усмехнулся. Джош, глядя товарищу в лицо, также усмехнулся. Какое-то время они пристально разглядывали друг друга, потом банкир хохотнул, опустил глаза, хлопнул стрелка по плечу.
– Ты все такой же, сукин сын!
– И ты почти не изменился. Во всем ищешь подвох.
– Ладно, заходи. Раз я сказал – помогу, значит, помогу.
– Не сомневаюсь. Тем более что плачу за все я.
– Но деньги-то уходят из моего банка. Они рассмеялись, теперь уже весело, искренне, без напряжения.
– Рад тебя видеть, – протянул руку Тиас. – Кажется, я
этого еще не говорил.
– Я тоже. – Джош крепко пожал руку.
– Пошли?
– Пошли…
Затхлый запах и влажные стены подсказывали, что комната для гостей пустует давно. Мебели было немного – пара деревянных кроватей, широких, скрипучих, стол, несколько разнокалиберных стульев, небольшой шкаф у входа и полка-этажерка в углу возле окна. Посреди комнаты стояла неказистая кособокая печка, сделанная из металлической бочки. Сильно помятая жестяная труба утыкалась в потолок, в железный лист с неровной дырой в центре.
– Здесь нетоплено, но, если хотите, разведите огонь, – сказал Тиас, избегая смотреть в сторону Хурхаса и Легорна. – Нагреется быстро.
– Поесть бы чего, – напомнил стрелок.
– Ладно, сейчас хоть хлеба принесу. А потом жена придет, она вас накормит как следует… Тиас ушел.
– Он тоже стрелок? – спросил Легорн, проводив хозяина пристальным взглядом.
– Он стрелок? – переадресовал вопрос Стас.
– Был когда-то… – нехотя отозвался Джош. – Теперь он банкир, берет у людей деньги и тем зарабатывает на жизнь. Кажется, ему это нравится.
Стас перевел.
– О чем вы? – спросил Хурхас.
– Так… О хозяине…
– Он понял, что я маг, не так ли?
– Да, – согласился Стас.
– Я заметил это по его лицу.
– Кажется, Джош убедил его, что ты обычный человек.
Нищий бродяга.
Хурхас вздохнул, скривил губы в подобии улыбки:
– Так и есть… – Он присел на кровать, спиной привалился к стене, вытянул ноги. – Времена меняются. Возможно, мы когда-нибудь будем работать вместе, плечом к плечу. Стрелки и маги… Да… Почему бы и нет?… – Он покачал головой, словно сам не верил в то, что говорил.
Дверь открылась – вернулся Тиас, принес хлеб и кувшин с молоком, поставил на стол.
– Ну, я пойду. А вы пока устраивайтесь. Перекусите. Потом, будет время, поговорим.
– Куда ты сейчас? – поинтересовался Джош.
– Сперва загляну к Проапу. Еще рано, вряд ли у него кто сидит, но я ему шепну, а уж он сам с людьми поговорит. Потом схожу насчет пушек.
– Ладно… Только будь осторожен, друг. Если кто-то узнает, что я здесь…
– Не волнуйся. Я все понимаю… Жене я оставил записку, она вас накормит, когда вернется.
– Хорошо.
– Ну, до встречи!…
– Он другой… – задумчиво сказал Джош, когда хозяин ушел. – Он совсем другой. – Стрелок покачал головой.
– Думаешь, он может предать? – спросил Стас. Джош выглянул в окно, задернул грязную линялую занавеску, сел за стол, выложил перед собой револьверы.
– Предать? Нет, не думаю… А вот продать… Даже не знаю… Я его совсем не знаю…
Стас приоткрыл дверцу печки, заглянул в черное прокопченное нутро, поднес руку – тяга была. Горка поленьев лежала у входа.
– Сейчас согреемся, – пообещал Стас и, достав из рюкзака нож, принялся щипать лучину.
– Когда-то мы были очень дружны, – сказал Джош. – Но потом он променял револьверы на золото. Хотел бы я знать, что еще он способен променять.
– Ты ему не доверяешь?
– Кроме него, мне некому довериться.
– Так он согласился помочь? – Стас уложил лучину домиком, сверху пристроил несколько щепок побольше.
– Да.
Хмурый Легорн сел напротив стрелка, покосился на револьверы, положил перед собой меч. Отломил краюху хлеба, отхлебнул молока из кувшина. Глядя на него, и Хурхас подошел к столу, придвинул шаткий неудобный стул.
Стас, улыбаясь, глядел, как занимается в печи огонь. Потянуло дымком. Заслезились глаза, кожа на щеках зарумянилась, натянулась, он провел рукой по лицу, укололся о щетину и вспомнил, что брился в последний раз давно – еще в замке Легорна.
В ином мире…
Бросив в разгоревшееся пламя еще несколько коротких поленьев, он прикрыл дверцу, поднялся, отряхнул колени.
– Ну, теперь два дня можно бездельничать, – громко сказал он по-русски.
На него покосились, но переспрашивать не стали.
Стас разулся, поставил сырые ботинки поближе к печи, накрыл их разбухшими портянками. Носки снимать не стал – все же еще довольно прохладно. Стащил тяжелый полушубок, снял куртку, черную футболку с черепом, вязаное бесформенное одеяние, отдаленно напоминающее свитер, длинную льняную рубаху… Ежась, он расставил свободные стулья вокруг печки, развесил одежду. Потом стащил брюки, остался в одних трусах. Прикрыв глаза, он блаженствовал, поворачиваясь вокруг своей оси, подставляя раскалившейся печке то один бок, то другой, то живот, то спину. Размахивал руками, раскачивался корпусом, крутил головой – разгонял кровь, разминал окаменевшие мышцы, затекшие суставы – грелся, одним словом. Легорн и Хурхас, дожевывая остатки хлеба, косились на него. Джош, отодвинув занавеску, смотрел на улицу.
Постепенно воздух в комнате прогревался.
– Эй, оставьте и мне что-нибудь перекусить! – Стас открыл глаза и шагнул к столу.
Хурхас не выдержал и рассмеялся. Джош, оторвавшись от окна, поглядел куда-то Стасу за спину, фыркнул. Даже Легорн усмехнулся сдержанно.
– Чего? – Стас обернулся.
Возле двери замерла высокая женщина лет сорока в длинном платье. Она держала в руках поднос и оторопело взирала на полуголого Стаса.
– Здрасьте… – сказал Стас по-русски. И тотчас поправился: – Good morning.
Женщина отвела взгляд, поздоровалась, неуверенно шагнула вперед, не зная, как обойти баррикаду стульев с развешанной одеждой. Ей навстречу поднялся Джош.
