– Вот, – показал Рудгер.
Стас тщательно скопировал незнакомый символ, а напротив нарисовал единичку.
– Дальше?
– Второй…
Рудгер заглянул в записи Стаса, удивленно поднял бровь, спросил:
– Ты знаешь простые цифры?
– Какие цифры?
– Простые.
– Что это значит? Не понимаю…
– Ты пишешь числа точно так же, как крестьяне и ремесленники.
– У вас что же, несколько написание одних и тех же цифр?
– Конечно. Мы, ученые, используем несколько вариантов написания. Для каждого класса расчетов – свои цифры, литеры. А у вас не так?
– Нет.
– Странно…
Порталов насчитывалось тридцать шесть. Причем три из них находились за пределами карты и были отмечены на полях – один затерялся где-то в безводных песках на юге, еще два находились в высокогорных ледниках на севере.
– Что означает эта надпись? – спросил Стас, ткнув пальцем в схему.
– “Волчий Лес”, – прочитал ученый неразборчивую вязь. Стас скопировал символы и рядом записал перевод…
С помощью Рудгера он неторопливо составлял собственную легенду карты, переносил все значки, все надписи на листок бумаги. По ходу дела они беседовали – Стас спрашивал, Рудгер с удовольствием отвечал.
Стас хотел во всем разобраться. Он надеялся вернуться домой…
Потом они изучали другие схемы. Точную карту мира стрелков – необычного, крохотного куска, давным-давно оторвавшегося от какого-то мира.
– Мир стрелков – мы называем его Приют, – сказал Рудгер, – не имеет границ в обычном понимании этого слова. Со всех сторон он окружен Ничем.
– Как это? – спросил Стас.
– Ты все равно не поймешь, – отвечал ученый. – Это надо почувствовать самому, стоя у края Приюта… Ничто– это не тьма, как тебе сейчас представляется. Тьму можно увидеть, Ничто увидеть нельзя. Ничто – это Ничто. Все, что попадает в Ничто, само становится Ничем… А твой мир насколько велик?
– Я не знаю… – Стас задумался, рассматривая карту. Что считать миром? Планету Земля? Наверное, нет. Солнечную систему? Галактику? Метагалактику? Вселенную?
Бесконечна ли Вселенная? Может, вся она – такой же вот Приют, окруженный непознаваемым Ничем?
“…каждому известно, что миры плоские…”
А если Вселенная – мир, значит Порталы могут быть не только на Земле. Они могут находиться где угодно – в открытом космосе, на звездах, на других планетах. И из этого следует, что, сделав в Центральном Мире несколько шагов, можно вдруг оказаться в другой галактике, за триллионы километров, парсеков от родной планеты.
Невероятно!
Но Портал не может располагаться в вакууме или на звезде! Даже если совмещаются два похожих мира, из-за разницы атмосферных давлений поднимается сильный ветер, сгущается туман. Миры перетекают друг в друга через совместившиеся отверстия.
Оплодотворяются…
Обмениваются веществом.
Так что же будет, если по ту сторону Портала окажется звезда или открытый космос?
“Я не знаю”, – беспомощно думал Стас…
Часа через три вернулся Хурхас. Безмолвно постоял, слушая разговор. Потом обронил:
– Легорн строит своих людей. Вы пойдете смотреть?
– Как там на улице? – поинтересовался Стас. – Холодно?
– Нормально, – ответил Хурхас.
– Я пойду, – сказал Рудгер и поднялся, сгребая бумаги в одну кучу. – Где Джош?
– Не знаю, не видел, – маг пожал плечами.
– Он собирался исследовать замок.
– Надеюсь, у него хватит ума не забираться в подвалы, – сказал Хурхас. – У меня нет ни малейшего желания снова туда спускаться.
– Кажется, он пошел наверх, – вспомнил Стас. – Решил подняться на башню. Осмотреться…
На улице было ветрено. Голые деревья, огромные, выше крепостных стен, сердито раскачивали ажурные кроны. Небо затянулось легкой дымкой, и потускневшее солнце словно плыло в ней. Плыло, оставаясь на месте.
Где-то гудели невнятные голоса, лязгало, бряцало железо.
– Туда, – показал Хурхас на тесно сомкнувшиеся деревянные бараки – вытянутые некрашеные строения с крохотными окошками, с плоскими крышами, засыпанными снегом. Торчащие огарки труб курились дымками– в казармах круглосуточно топили печки.
– У них там, наверное, теплей, чем в замке, – предположил Стас.
– Да, – согласился маг.
– Может, переберемся туда? Мне надоело спать в верхней одежде под тремя одеялами и мерзнуть при этом.
– Нельзя. – Хурхас покачал головой. – Легорн обидится.
Они обогнули казармы и оказались на краю просторной площади, вымощенной булыжником. На камнях не было ни единой снежинки – только по периметру высились сугробы в полтора человеческих роста, окружая площадь ледяной крепостной стены.
Легорн командовал своей армией. Он зычно выкрикивал команды, размахивал руками, и послушные ему сотни занимали указанные места. Копейщики, устремив в небо частокол пик, застыли словно изваяния, лишь трепетали флажки на копьях сотников и десятников. На правом фланге замерли тяжеловооруженные мечники в латах, с двуручными двухметровыми мечами на плечах – лучшие воины, самые сильные, самые умелые, специалисты своего дела. Лучники без суеты, без спешки выстраиваются в линии за спинами копейщиков. Легкие мечники в небогатых кольчугах – по большей части ополченцы из окрестных деревень – пока еще толпятся бестолково, суетятся, пытаясь разобраться в командах сотников и Легорна. Они привыкли действовать в своих сотнях, а теперь приходится строиться в незнакомый порядок.
Стас, Рудгер и Хурхас остановились в отдалении, возле старого дерева, не торопясь выходить на булыжник площади.
– Что они собираются делать? – спросил Стас.
– Легорн собирается познакомить своих воинов со мной, – ответил Хурхас. – Но больше всего он хочет показать мне свое войско. Похвалиться. Эти люди для него– как игрушки. Ты погляди – он же наслаждается, командуя ими.
– Да. – Стас вспомнил службу в армии. – Нечто подобное я уже видел.
Когда бойцы наконец-то выстроились ровными недвижимыми рядами, Легорн заговорил. Голос его гремел над площадью:
– Время пришло! У вас есть еще несколько дней для того, чтобы подготовиться к походу, а потом мы выступим! Мы должны защитить наши дома, наших жен и детей! Безжалостные существа придут из другого мира, чтобы уничтожить все на своем пути! Мы не допустим этого!…
Бойцы слушали, но было заметно, что речь их интересует мало. И вновь Стас вспомнил свою службу, ежедневные разводы на плацу возле штаба, когда командир части распинался перед солдатами и офицерами, а те украдкой вели разговоры о вчерашней пьянке, о женщинах, о рыбалке и автомобилях. Слушали они лишь то, что представляло для них интерес: о выплате довольствия, о приезде очередной комиссии, о новых назначениях… ! – Пожалуй, я пойду, – сказал Стас. – Нечего мне тут делать, да и ветер мерзкий. До костей пробирает.
