– Ну же… Бери… Боишься меня, что ли?.. – Он протягивал ей кусочек черствого хлеба, но из рук еду она не брала. Смотрела блестящими глазками на гороподобного человека, шевелила паутинками усов, принюхивалась, но близко не подходила, словно чувствовала какой-то подвох.
– Так что будем теперь делать, а?.. – разговаривал с мышью Буйвол. – Я, наверное, напугал ее. Как-то всё нехорошо вышло. Неудачно… – Он хмурился, потирал переносицу свободной рукой. – Что же делать? Остаться здесь? Уже не могу. Они пришли, и всё сразу перевернулось. Тут перевернулось, понимаешь… – Он постучал кулаком в грудь, покачал головой. – Не знаю… Устал я. От всего. И от себя устал… Идти в храм? В самое божье логово?.. – Буйвол усмехнулся. – Эх, знать бы, зачем еще я нужен Локайоху! Чего он от меня ждет?.. Не знаешь? Не знаешь…
Прошлую ночь Буйвол не спал. Сидел перед печью, смотрел в огонь и думал.
Но все было передумано уже давно.
Ничего нового в голову не шло…
– Вот говорю тут с тобой, размышляю, и ведь чудится, что не мои это мысли… – Буйвол медленно клонился вперед, тянул руку. – Я сейчас прямо как ты – приманивают меня сухарем, а я подойти боюсь. Только ты свой сухарь видишь, а я – нет…
На улице заскрипел снег. Буйвол поднял голову, вытянул шею, посмотрел в заиндевевшее окно, ничего не разглядел.
– Пришел кто-то, – сказал он мыши, и бросил сухарь в темный угол.
На крыльце затопали ноги. Потом раздался стук в дверь, робкий, неуверенный.
– Открыто, – сказал Буйвол, но его, видимо, не услышали. Все стучали.
– Заходи! – крикнул Буйвол, наблюдая, как мышь тащит сухарь к своей норке.
Дверь приоткрылась. С порога потекли в комнату седые полотна, потянуло бодрящей свежестью.
– Можно? – спросил девичий голосок, и Буйвол почувствовал, как остановилось на мгновение сердце.
– Да, – сказал он поспешно, досадуя на себя за эту поспешность. – Конечно.
Айхия вошла, притворила дверь, прислонилась к косяку. Поздоровалась.
– Ты одна? – удивился Буйвол, поднимаясь с пола.
– Да, – девушка кивнула. – Малыш объяснил, как к тебе дойти. Проводил до вашей вчерашней лыжни.
– Как же он! Отправил тебя одну через весь лес!
– Я сама так хотела.
Буйвол посмотрел девушке в глаза. Пробормотал:
– Послушай… вчера…
– Не надо. Я всё знаю. Всё понимаю.
– Знаешь?
– Малыш мне всё рассказал.
– И?
– И я пришла к тебе.
– Чтобы продолжить разговор?
– Чтобы просто быть рядом…
Буйвол вспомнил, что в сугробе на улице лежат три трупа. Вспомнил, что ночью возле дома раздавались жуткие звуки.
– Там эти тела, – сказал он, словно извиняясь за то, что не прибрался.
– Я не глядела на них.
Они оба чувствовали себя неловко. Смотрели друг на друга и не могли отвести глаза.
– Проходи, – спохватился Буйвол. – Есть хочешь?
– Нет, мы недавно завтракали.
– Это хорошо. У меня кроме сухарей ничего нет.
Девушка обошла комнату, села на край скамьи.
– Тепло у тебя здесь.
– Топил всю ночь.
– Не спал?
– Не мог заснуть. Вроде бы никогда раньше не страдал от бессонницы. И вот…
– Последнее время я тоже плохо сплю. Мне часто снится горящая деревня. И люди. Никак забыть не могу. Всё вижу их.
– А мне снишься ты, – сказал Буйвол, помолчав. – Малыш и об этом тебе говорил?
– Нет, – девушка смутилась. – Но я это знала.
– Летом я собирался идти к вам в деревню.
– Но я пришла раньше.
– И я рад тебя видеть.
Она покачала головой.
– Нас свело горе.
– Судьба свела нас.
– Так что же теперь будет?
Буйвол опустился на корточки перед девушкой. Он хотел взять ее за руки, но не решился.
– Что бы ни случилось… – слова давались ему с трудом. – Что бы ни произошло… Где бы я не оказался… Я хочу… Хочу, чтобы ты была рядом. – Он произнес это и уже не мог остановиться. Он говорил и говорил поспешно, словно боялся, что Айхия, испугавшись его страстной откровенности, убежит, не дослушав: – Я не знаю, что со мной творится, боги ли в этом виноваты, или же я сам, но я повсюду тебя вижу. Идущая мимо девушка вдруг делает твой жест, и я вздрагиваю, оборачиваюсь ее вслед. В толпе мелькает похожая на тебя фигура, и я, забыв обо всем, спешу туда. Ты везде! Перо ворона блестит, словно твои волосы. Два маленьких темных камня на дне ручья – словно зрачки твоих глаз. Изгиб березы – словно поворот шеи. Журчание воды – твой смех. И губы… Я постоянно думаю о тебе. Я не могу забыть тебя. Никому никогда не признавался я в этом. Даже, наверное, и себе. Время идет, а ничто не меняется. Ты повсюду – наяву и во сне. И когда вчера я увидел тебя в деревне, на пороге дома, я подумал, что сошел с ума. Я решил, что во мне всё окончательно перемешалось, и никогда уже я не разберу, где настоящее, а где кажущееся.
Буйвол замолчал, выговорившись, словно вывернувшись наизнанку. Все слова вдруг куда-то делись, пропали. В голове звенела совершенная пустота.
И в комнате было тихо.
Айхия, неестественно ровно выпрямив спину, сидела на краешке лавки. Глаза девушки были закрыты, но веки дрожали, и трепетали ресницы. Казалось, она сейчас расплачется.
– Зачем всё это? – прошептала она. – Неужели лишь для того, чтобы направить тебя в храм?
Буйвол стиснул зубы.
– Я сделаю то, что считаю нужным, – отчеканил он каждое слово. – И судьба тут будет ни при чём.
Айхия посмотрела на него. Она ни о чем не спросила, но Буйвол знал, ответ на какой вопрос хочет услышать девушка. И он сказал:
– Я попробую спасти Шалроя. Я пойду в монастырь, если этого так хочет Локайох. Но я сделаю всё возможное, чтобы бог пожалел об этом.
Айхия вдруг порывисто наклонилась к нему и поцеловала в губы.
Буйвол на мгновение растерялся, но тут же поймал ускользающую девушку за руку, привлек к себе, усадил, обнял, ссутулился устало, обмяк, положил голову ей на плечо, вдохнул запах ее волос.
Ему показалось, что на этот раз он принял верное решение.
Самостоятельное…
Они еще долго сидели на полу, обнявшись, чуть покачиваясь, и слушали, как бьются их сердца.
А потом Буйвол заметил движение в темном углу и улыбнулся.
– Смотри, – прошептал он девушке на ухо. – Это моя безымянная соседка.
– Почему безымянная? – тихо спросил Айхия.
