Свет резанул по глазам.
Они вывалились из черной дыры, плюхнулись в крохотное озерцо, подняв фонтаны брызг. Буйвол упал на Малыша, и тот, охнув, с головой ушел под воду. И тотчас вынырнул, откашливаясь, отплевываясь, неразборчиво ругаясь.
Озерцо было неглубокое, по грудь, но друзья долго бестолково барахтались в воде, прежде чем поняли это.
Шалрой стоял на берегу и смотрел на них.
– Ты! – крикнул Буйвол, ткнув пальцем в сторону проводника. – Ты нас чуть не угробил!
– Все в порядке, – спокойно сказал Шалрой. – Это проверенный путь.
– Мог бы предупредить! – Малыш, держа над головой лук, брел к берегу.
– Вы бы, наверное, не пошли.
– Ни за что! – разъяренный Буйвол выползал из воды. Шалрой на всякий случай отступил на пару шагов. – Никогда больше!
Они находились в просторной пещере. Сквозь многочисленные трещины на потолке и стенах вливались внутрь потоки света. Поверхность озерца весело играла бликами, радужно искрилась водяная пыль.
– Этот источник никогда не высыхает, – сказал Шалрой. – Отсюда до дома ровно два дня пути.
Они выбрались наружу, разделись, расстелили одежду на горячих камнях.
– Никогда так больше не делай! – сказал Буйвол. Он был весь синий от холода, только многочисленные шрамы белели на коже.
– Вымокла тетива, – Малыш горестно качал головой. – И стрелы вымокли.
– Это самый короткий путь сюда, в котловину, – сказал Шалрой, словно извиняясь. – Если бы мы пошли другой дорогой, потеряли бы лишних два дня.
– Ты должен был нас предупредить! – сказал Малыш. Он вывалил стрелы из колчана, разобрал их, пересчитал, стал аккуратно поправлять оперение каждой и выкладывать на солнцепек.
– И это самый безопасный путь, – сказал Шалрой, помолчав.
– Я думал, что рухнул в пропасть, – буркнул Буйвол, вытягивая из ножен меч и внимательно осматривая клинок.
– Ничего себе – «безопасный»! – Малыш, навалившись всем телом на лук, согнул его и снял тетиву. – Я гадал, что случится скорей – оторвет мне голову или переломает ребра.
– Там гладкие стены. Ни малейшего выступа. Можно, конечно, свезти кожу, или синяк посадить, но убиться – нет.
– А как мы пойдем обратно? – подозрительно спросил Буйвол.
– Обратно есть другой путь.
– Не такой как этот? – Буйвол лег голым животом на горячие камни, подставил мощную спину солнцу.
– Нет.
– Еще лучше? – Малыш хмыкнул – Еще веселей?
– Он дольше, – серьезно сказал Шалрой. – И тяжелей. Здесь мы спустились, не тратя сил. Там надо будет самим подниматься.
– Уж лучше подниматься самим, – пробурчал Буйвол, почесывая переносицу. – Чем вот так вот… Вслепую… Ничего не понимая…
– Как глисты в кишке! – хохотнул Малыш. Буйвол перевернулся на спину, приподнялся на локтях, исподлобья глянул в сторону друга – заметно было, что такое сравнение ему не понравилось.
Когда просохла одежда и вещи, путники стали собраться. Пока Малыш натягивал тетиву и складывал в колчан стрелы, Буйвол вернулся в пещеру и набрал свежей воды во фляжки. Шалрой, ожидая, когда наемники будут готовы, отошел в сторону. Он стоял неподвижно, смешной и нелепый из-за своей бесформенной шляпы на макушке, и с тоской смотрел куда-то вдаль.
Солнце клонилось к закату.
Еды не осталось. А идти предстояло целых два дня.
Встретит ли их хоть кто-нибудь?
Буйвол заметно хромал. И это беспокоило Малыша.
– Ты в порядке? – в очередной раз спросил он. Буйвол не ответил. Ему надоел этот вопрос.
Горы остались позади. Скалистые хребты тянулись справа и слева. Далеко впереди парили над горизонтом вечные ледники неприступных вершин, колыхались в дымке раскаленного воздуха, словно миражи.
Мертвая Котловина была окружена горной цепью.
– Как вы здесь живете? – пробормотал Буйвол, утирая со лба пот.
Солнце только начало подниматься к зениту, а жара стояла невыносимая.
– Мы привыкли, – отозвался Шалрой.
– Ни одного лесочка, – сказал Малыш.
– Почему же? Есть. – Шалрой махнул рукой на север. – Там. Около гор. Настоящие леса.
– А реки здесь есть?
– Ручьи. Но летом они обычно пересыхают. А нынче даже в колодцах вода кончилась.
– Сушь, – сказал Буйвол.
– Мы привыкли, – повторил пастух.
Горячий ветер гнал пыль по земле, закручивал вихри. Неровный шар перекати-поля, подпрыгивая, прокатился перед людьми и застрял в кусте высохшего чертополоха.
– А где тебя подстрелили? – спросил Малыш. – Покажешь нам это место?
– Оно в стороне. Не хочу делать крюк.
– Торопишься?
– Да.
Шалрою было страшно. И по мере приближения к родным местам тревога его росла. Дурные предчувствия одолевали пастуха.
– Большая ли деревня у вас? – спросил Малыш.
– Больше двадцати дворов. И стадо большое было.
– А людей сколько?
– Сколько скотины, столько и людей.
– Жарко! – выдохнул Буйвол, из-под руки глянув на белое солнце.
– Мы привыкли…
Буйвол хромал. Малыш с тревогой поглядывал на друга.
– Ты в порядке? – не выдержав, вновь спросил он.
Буйвол промолчал. Потом вдруг улыбнулся широко и ответил:
– Я привык.
За день они дважды делали короткие привалы.
Первый раз отдохнули в тени безлистной акации на берегу безводного ручья. Грязь на пересохшем дне растрескалась, расслоилась тонкими пластинками. Когда уже собрались уходить, Малыш без всякой цели перебежал на другой берег и вернулся – листики высохшей грязи хрустели под ногами, словно льдинки ломались.
Второй раз отдыхали под открытым небом. Покрасневшее солнце уже опускалось к горам, было не так жарко. Воды оставалось совсем немного, потому решили идти ночью. Малыш и Буйвол дремали, Шалрою не спалось – тревожные мысли не давали. Когда стемнело, пастух разбудил наемников, и они тронулись дальше.
Шли всю ночь. Утром, ненадолго остановившись, допили воду.
– Теперь совсем рядом, – сказал Шалрой, и сердце его заколотилось сильней. – Совсем рядом… – негромко повторил он.
Выгоревшая степь выглядела точно так же, что и час назад, день назад. Непонятно было, как ориентируется здесь пастух, но Малыш и Буйвол уточнять не стали. Родные места знаешь сердцем.
Из-за гор поднималось алое солнце, опухшее, неровное, словно бы помятое. Воздух был неподвижен. В сухой траве неуверенно стрекотали цикады, затихая, когда рядом проходили люди.
