— Мне тоже.
— А другого пути нет?
— Не знаю. Рябой Пес что-то говорил про ходы гномов, но как их отыскать? И стоит ли соваться туда?
— Гномы? — переспросил Епископ. — Они-то мне и нужны. Но я думал, что их можно найти только в Драконьих Скалах.
— Рябой Пес предостерегал…
— Плевать на этого болтуна! Надо бы расспросить местных.
— Нелегко это будет сделать, — усмехнулся Глеб, вспомнив встречающую их немую толпу.
— Ничего, хозяин вроде разговорился. Выпытаем.
За спинами товарищей раздался голос:
— Все готово, господа.
В дверном проеме стоял рябой хозяин гостиницы. Глеб поднялся. Встал и Епископ.
— Прошу вас, — сказал коротышка. — Все готово.
4
Внутри оказалось довольно уютно. Хозяин распахнул все окна и двери, и затхлость нежилого помещения выветрилась за считанные минуты. Бойко горел огонь в очаге, и приятно пахло горьковатым дымком. В открытые окна с западной стороны заглядывало солнце. Оно еще не успело полностью скрыться за утесом, но заостренная тень уже перекинулась через кольцо реки к селению и удлинялась на глазах, тянулась к деревенским домам.
В маленьком зале мебели почти не было. Только возле камина стоял треногий круглый стол с семейством неуклюжих табуреток, да еще высокий длинный шкаф, пыльные полки которого пустовали, пристроился вдоль стены. Здесь было много одинаковых дверей. Все они были закрыты, и на каждой красовался выведенный углем номер — от 1 до 6. Как догадался Глеб, за этими цифрами скрывались сдаваемые комнаты. Еще одна дверь пряталась за слегка сдвинутой в сторону шторой. Занавесь колыхалась сквозняком, и из-за нее тянуло ароматами готовящейся пищи. Там находилась кухня, пройдя через которую, можно было попасть в часть дома, где обитал сам хозяин.
— Комнаты у меня маленькие, каморки, а не комнаты, — извинялся толстяк. — На одного человека, да и одному-то тесно. Вы можете выбрать сами, где будете спать.
— Я так понял, что все номера одинаковы, — сказал Епископ.
— Одинаковые, — подтвердил хозяин.
— Тогда зачем выбирать?
— Хорошо, я открою первую комнату и вторую.
Коротышка скрылся за шторой, позвенел на кухне посудой, почти сразу вернулся, окутанный клубами духовитого пара. У Глеба засосало под ложечкой. А толстяк вытащил связку ключей, отпер две первые двери, распахнул настежь, проветривая комнаты. Глеб с интересом заглянул внутрь.
Действительно, самая настоящая каморка — ни оконца, одни глухие стены. Впрочем, так надежней. В комнатушке с трудом поместились узкая кровать, стул и крохотный приземистый столик, в центре которого прилепился оплывший огарок свечи.
— Да-а, — протянул Глеб.
— Нечасто к нам заглядывают гости, — сказал хозяин, разведя руками.
— Нормально, — успокоил Одноживущего Епископ. — Только принеси мне побольше свечей.
— Хорошо, господин.
— Скоро ли будем есть?
— Все готово. Если прикажете…
— Прикажем.
— Сейчас сделаю, господин.
Хозяин вновь исчез за занавеской, оставив дверь на кухню открытой. Глеб принюхался. Несомненно, там жарилась рыба.
Друзья в ожидании ужина расположились за столиком у очага. Табуретки были страшно неудобны, и Глеб изрядно повозился, прежде чем смог принять более-менее расслабленное положение.
Темнело. Тень, протянувшаяся от одинокой скалы, накрыла закусочную, но до наступления ночи было еще далеко.
Возвратился хозяин. Принес противень с жареной рыбой, поставил перед гостями. Через минуту, в три захода, принес хлеб, блюдо пшенной каши и яичницу на скворчащей жиром сковороде.
Товарищи молча принялись за еду, а толстяк вновь куда-то исчез. Когда друзья уже решили, что хозяин больше не покажется, тот вдруг появился с противоположной стороны, вошел в дверь со стороны улицы, держа перед собой запотевший кувшин. Поставив его на стол, он сходил на кухню и принес высокие кружки. Молча налил в них пиво.
— Присядь с нами, — пригласил Епископ.
— Я пойду, господин, — коротышка замотал круглой головой, — мне еще надо приготовить вам постельное белье, заправить кровати…
— Садись, — маг почти приказал и с грохотом пододвинул табурет. Одноживущий не мог не послушаться. Румянец залил его щеки.
— Как тебя зовут? — спросил Глеб, и подумал, что завязывающийся разговор уж слишком походит на допрос.
— Парот, — сказал хозяин. Он нерешительно глянул на Глеба и добавил: — Но все зовут меня Боровом.
— Вот что, Боров-Парот, — неспешно проговорил Епископ, — расскажи-ка нам все про гору, что видна сейчас на западе.
— Что рассказать, господин? — голос толстяка немного дрожал.
— Ты успокойся, поешь с нами, — попытался приободрить Одноживущего Глеб. — Ты столько наготовил, что мы все не осилим. Пива вот налей себе. Рыбы положи. Не стесняйся, ведь ты здесь хозяин. И не надо нас бояться. Что тут с вами со всеми? Это Рябой Пес что-то взболтнул? Забудь. Мы обычные Двуживущие. Не робей. Ешь.
— Расскажи все, что знаешь, — сказал Епископ, дождавшись, когда Глеб закончил свою маленькую речь.
— Но я почти ничего не знаю.
— Как же так? Ты живешь в этих крах, возле самой горы, постоянно видишь ее и ничего не можешь рассказать?
— Мне не сравниться с Плачущим Человеком. Это его утес. А я… Что я знаю?
— Вот и расскажи нам про этого Плачущего Человека, — сказал Глеб.
Взгляд Борова заметался, словно он пытался угадать по лицам гостей, какой именно подвох готовят ему эти Двуживущие. Он отвел глаза, тронул ладонью шею, но сразу одернул руку, будто обжегся. Почесал бедро. Сказал нерешительно:
— Это Утес Плачущего Человека. Мы не ходим туда. Нам не нужен Плач.
— Какой Плач?
— Плач Плачущего Человека.
— Тьфу! — сплюнул Епископ. — Давай по порядку. Кто такой этот Плачущий Человек?
— Вы же знаете, — взмолился вспотевший толстяк. — Зачем вы меня мучаете?
— Мы? — удивился Глеб. — Ты что-то путаешь, мы ничего не знаем, и тебя мы не мучаем. Просто нам надо знать о горе, потому что завтра мы собираемся туда сходить… Что это за Плач, про который ты сказал? Почему утес так называется? Расскажи.
Боров смотрел нерешительно. Он то ли размышлял над чем-то усиленно, то ли боролся с какими-то сомнениями. Глеб и Епископ молча ждали, потягивая холодное пиво, с прищуром поглядывая на толстяка.
— Но вы же знаете, — еще раз сказал хозяин.
— Ничего мы не знаем! — Епископ начинал сердиться.
— Ну… Я расскажу только то, что слышал от других людей.
