Кожаный даже не дотронулся до девочки, но ребенок содрогнулся, как от электрического удара. Она вскрикнула, упала на колени и начала превращаться! Платье встопорщилось и стало тлеть, розовая кожа превратилась в шкуру, покрытую черной шерстью, и на месте девочки оказался отвратительный тролль.
Этого Юлиан не выдержал. Его самообладание сломилось, он с криком вскочил и побежал к Рогеру и Алисе.
— Что вы сделали?! — безумно выкрикивал он, в ярости сжав кулаки.
Какое предательство! Этот рай — коварная ловушка, где все они убойный скот для Майка и его банды, а Алиса и Рогер — пастухи этого стада, наиподлейшие из всех.
Юлиан бил Рогера, царапал и пинал, хотя ни разу не попал, потому что Рогер играючи отражал его слепые от ярости удары. И ни разу не нанес Юлиану ответного удара.
Наконец Юлиан обессилел. Только тогда Рогер решил, что достаточно, стиснул запястья Юлиана и сильно его тряхнул.
— Если ты уже набушевался, мы могли бы наконец поговорить.
— Поговорить? — Юлиан вырвался и отступил на два шага. — Нам не о чем с тобой говорить!
— Что ты здесь делаешь, черт возьми? — разъярился Рогер.
— Что я делаю здесь?! Нет уж, это вы что здесь делаете? — прохрипел он. — Я все понял. Вы только что заплатили за аренду, не так ли? Интересно, за какой срок —за неделю, за год?
— Это совсем не то, что ты думаешь, — сказала Алиса. — Пожалуйста, Юлиан, послушай меня...
— Это твой любимый оборот, — зло перебил Юлиан. — «Это не то, что ты думаешь»! Очень удобно. Но, знаешь ли, я уже не думаю. Я вижу!
Алиса вздрагивала от каждого его слова, как от удара, но ему только этого и надо было. Ему самому было так больно, что он мог только причинять боль другим.
— Оставь его, — сказал Рогер. — Дай ему время. Могу себе представить, что он сейчас чувствует.
— Да? — крикнул Юлиан, силясь подавить слезы. — Можешь представить?
— Со мной было то же самое, когда я узнал про это.
Юлиан размахнулся и изо всех сил ударил Рогера кулаком в лицо.
Рогер видел, как Юлиан замахнулся, и мог бы легко уклониться. Но он даже не пошевелился, только вытер потом кровь с разбитой губы и улыбнулся:
— Неплохо. Ну, теперь тебе полегчало?
Юлиан дрожал всем телом.
— Я с этим покончу, Рогер. Еще не знаю как, но постараюсь это прекратить, клянусь тебе!
Алиса шагнула к нему и хотела прикоснуться, но Юлиан отбил ее руку в сторону и побежал прочь.
Путь был долгим, для передышки он иногда переходил на шаг. Никто не задержал его. Хоть он и выведал темную тайну троллей, они готовы были отпустить его с миром.
Наконец мрачные декорации снова сменились на яркую сутолоку ярмарки. Со всех сторон его окружали цветные огни и смеющиеся лица. Иногда к нему тянулись руки. Он отталкивал их и вслепую брел, дальше. А может быть, и не совсем вслепую, потому что очнулся он у того единственного места, к которому Алиса запретила ему приближаться: у домика зеркального мага.
Его предали, и невыносимее всего было то, что предала его Алиса — человек, которому он доверял больше всех на свете. Может быть, здесь он наконец найдет ответы на свои вопросы. Пусть это будет даже смерть или то, что хуже смерти. Ему теперь все равно.
Шагая через улицу, он услышал, как его окликнули, и обернулся. Алиса и Рогер стояли на том месте, где только что был он. Юлиан даже не спросил себя, как они там очутились. Он давно уже понял, что оба они обладали большей силой и властью, чем он и все остальное население ярмарки.
— Пожалуйста, Юлиан, не ходи туда, — попросила Алиса.
— Никак ты беспокоишься за меня? — язвительно сказал Юлиан.
— Да. — Алиса произнесла это так обезоруживающе искренне, что заготовленный циничный ответ так и не сорвался с его с губ. — Мне надо с тобой поговорить. То, что ты видел, означает не то, что ты думаешь, Юлиан. Я тебе все объясню.
Спасибо! Я не нуждаюсь в твоих объяснениях.
— Но у тебя...
— У тебя есть выбор, — вмешался Рогер. — Или ты сейчас наберешься благоразумия и выслушаешь нас, или я отделаю тебя как следует и заставлю выслушать.
Юлиан вызывающе двинулся к нему и сжал кулаки. Рогер только посмотрел на него, и у Юлиана опустились руки.
— Оставь нас одних, Рогер, — сказала Алиса.
Рогеру это не особенно понравилось.
— Прошу тебя! — повторила Алиса.
Рогер не произнес ни слова, но по его взгляду было ясно, что он сделает с Юлианом, если хоть один волос упадет с ее головы.
Когда они остались одни, Алиса чуть не расплакалась.
— Я знаю, что ты чувствуешь. Поверь мне, все не так.
— О да! — перебил ее Юлиан. — Ты ведь сама говорила: «Иногда приходят новые, иногда кто-нибудь уходит».
— Я никогда не утверждала, что жизнь здесь длится вечно, — стала оправдываться Алиса.
Но ты и не говорила, что... скармливаешь их этим тварям! — Он поправился: — О, извини. Надо было сказать: скармливаешь нас. Когда-то ведь очередь дойдет и до меня. Я полагаю, теперь, когда я узнал вашу грязную тайну, моя очередь первая. Ты не привела их с собой, чтобы они сразу могли утащить меня?
— Но мы никого не приносим в жертву, Юлиан! Мы не превращаем их в троллей! —отчаянно воскликнула Алиса.
— Я видел это, Алиса! Перестань хотя бы врать.
— Мы с Рогером только провожали девочку, Юлиан. Чтобы быть с ней рядом на ее последнем пути, это все, что мы могли для нее сделать. Я без колебаний поменялась бы с ней местами, и Рогер тоже. Но ход вещей неумолим и его никто не в силах изменить!
— Тролли тоже неумолимы, — предположил Юлиан, — Вы платите им за то, что они оставляют вас в покое?
— Тролли здесь ни при чем, — сказала Алиса.
— Я видел своими глазами, как они возникают, — напомнил он.
— Первые — да, — сказала Алиса. — Майк и еще несколько. Но то было волшебство. Высвобождение темной магической энергии. А здесь.. — Она подыскивала верные слова.
— Нечто совершенно естественное? — с издевкой подсказал Юлиан.
— Думаю, да, — серьезно сказала она. — Природа стремится созидать, и у нее есть на это власть. Когда разбилось магическое зеркало, возникли первые тролли. Но их было немного, а ведь вечного ничего не бывает. Они бы снова постепенно исчезли. И природа нашла способ возмещать утраченное. Это происходит... с каждым здесь, рано или поздно. Когда-то исчерпываются все мысли, все вопросы и все улыбки, Юлиан. Мы не можем быть счастливыми вечно. И когда такой момент наступает, когда однажды оказывается израсходованной вся наша способность радоваться и веселиться, мы превращаемся в то, что ты называешь троллями.
