— Прошу прощения за то, что заставил вас так долго ждать, — сказал он, — но я должен был нагреть воды Думаю, что вам не помешает сейчас выпить чего-нибудь теплого, — и Себастьян с громким стуком поставил на стол тяжелый кувшин и две кружки, после чего налил в них дымящийся напиток. Сильный незнакомый запах ударил Бреннеру в нос, он не показался ему неприятным, но был очень необычен.
— Фруктовый чай, — сообщил Себастьян в ответ на немой вопрос.
Бреннер был несколько разочарован Он, пожалуй, пожертвовал бы своей правой рукой ради того, чтобы получить сейчас чашку горячего крепкого кофе. Но чего еще можно было ожидать от Себастьяна после того, как он переоделся в рясу? Бреннер постарался скрыть свои истинные чувства.
Астрид, в отличие от него, проявила меньше такта. Схватив обеими руками кружку, она осторожно пригубила ее содержимое и поморщилась.
— Это ужасно, — заявила она, — неужели вы действительно пьете эту дрянь?
Себастьян усмехнулся.
— Иногда, — сказал он. — Но обычно мы пьем воду У нас есть свой источник. Я знаю, что обыкновенная вода вышла нынче из моды, но ты не поверишь, какой изысканный вкус бывает у свежей ключевой воды. Однако этот чай помогает согреться, он пробуждает в организме жизненные силы.
Выражение лица Астрид ясно свидетельствовало о том, что она думает на этот счет. Однако, несмотря на это, она сделала второй глоток и снова поморщилась, но на этот раз сказала более мягко:
— Да, по крайней мере, этот чай горячий. Спасибо.
Она крепче сжала пальцы, обнимавшие туло-во кружки, не имевшей ручки, для того, чтобы согреть их исходившим от горячего напитка теплом.
По лицу Себастьяна пробежала тень недовольства. Бреннер не сразу понял, в чем дело. По всей видимости, великана раздражала сигарета, зажатая между указательным и средним пальцем правой руки девушки. Догадавшись об этом, Бреннер поспешил к Астрид и, нагнувшись, взял у нее почти полностью докуренный окурок “Кэмела”, после чего, подойдя к окну, выбросил его вместе со своим. Астрид удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала.
— Спасибо, — промолвил Себастьян, — я не хотел показаться невежливым, но…
— Здесь не курят, — продолжил за него Бреннер.
— Действительно, в этих помещениях, насколько я знаю, никто никогда не курил, — согласился Себастьян. — Запах держится очень долго И он очень неприятен для тех, кто к нему не привык.
— Конечно, — сказал Бреннер. — Мы просим прощения.
Он заметил недобрый блеск в глазах Астрид и почти умоляюще посмотрел на нее К его полному удивлению, это на нее подействовало и она снова подавила в себе желание ответить Себастьяну колкостью, которая уже вертелась у нее на языке.
— Вы живете здесь очень уединенно, — заметил Бреннер.
— И очень просто, — добавила Астрид.
— У нас есть все, что нам надо, — ответил Себастьян. — Мы ни во что не ставим богатства земные и роскошь. Все это, на наш взгляд, ненужный балласт, который больше создает проблем, чем решает их, — и Себастьян протянул свою руку: — Дай мне взглянуть на твою ладонь.
Астрид поставила кружку на стол.
— Это, действительно, всего лишь царапина, — сказала она. — Рука уже почти не болит.
Девушка протянула уже было свою ладонь, но тут же отдернула ее, нервно скользнув взглядом по перевязочному материалу, лежащему на огромном подносе. Бреннер только теперь заметил, что среди множества марлевых бинтов и пластырей здесь были ножницы, пинцет, а также изогнутая игла, находившаяся в прозрачном пластиковом футляре.
— Не беспокойся, — произнес Себастьян и понимающе улыбнулся: от него не ускользнул опасливый взгляд девушки. — Я хочу только одного — помочь тебе. Нельзя вести себя легкомысленно, когда получаешь подобные раны. Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя на коже остался уродливый шрам? Ты еще так молода.
Астрид довольно нерешительно снова протянула ему руку. Она терпеливо ждала, пока Себастьян осмотрит и прочистит ее рану. Бреннер видел, как осторожно действует великан. И все же уголки рта Астрид несколько раз подозрительно начинали дрожать, и она еще больше побледнела.
— Рана довольно глубокая, — заметил Себастьян. — Я не уверен, что она заживет без шва. Я должен наложить его. Не бойся, я умею это делать. Мы всегда сами врачуем здесь незначительные травмы и повреждения.
— Наложить швы? — переспросила Астрид и еще больше побледнела, впившись взглядом в прозрачный футляр с иглой.
— Тебе будет немного больно, — сказал Себастьян. — Но не очень, терпимо. Если мы этого сейчас не сделаем, ты будешь вынуждена обратиться к врачу. Хочешь ты этого или не хочешь.
“Довольно странное высказывание, — подумал Бреннер. — Если учесть, что этот великан ничего не знает о проблемах Астрид”. Девушка вновь удивила его тем, что, проведя свободной рукой по лицу, сказала:
— Хорошо. Но только делайте это поскорей, пока я не передумала.
Себастьян действительно работал очень быстро, но тщательно и ловко, несмотря на то, что, казалось, его руки были скорее предназначены для работы кувалдой, а не пинцетом и операционной иглой. Он старался причинять Астрид по возможности меньше боли, однако ее смертельно бледное лицо все равно искажала гримаса страдания. Наконец Себастьян, наложивший на рану пять стежков, перерезал нитку маленькими ножницами.
— Все уже позади, — сказал он. — Подожди еще одно мгновение, я только наложу мазь, которая уменьшит боль.
Астрид во время всей этой довольно болезненной процедуры не издала ни звука, но сейчас внезапно покачнулась на стуле и сказала:
— Мне плохо. Где у вас здесь…
— Туалет? — Себастьян указал рукой на дверь: — На другой стороне. Тебе нужна помощь?
Девушка встала, опершись здоровой рукой о край стола, постояла несколько секунд, а затем пошла к выходу неуверенными семенящими шагами. Она дышала медленно и глубоко.
— Какая еще помощь? Меня сейчас вывернет наизнанку, — сказала она. — Я как-нибудь справлюсь с этим сама.
Бреннер невольно усмехнулся, видя смущение Себастьяна. Сам он все же не спускал с девушки тревожного взгляда, внимательно следя за ней. Он был готов броситься ей на помощь в случае необходимости. Астрид теперь учащенно дышала и судорожно сглатывала слюну, стараясь преодолеть приступ тошноты и боясь, что ее вырвет прямо здесь, в комнате.
Он проводил ее до двери и быстро прикрыл ее за девушкой, видя, что та опрометью побежала во двор. Бреннер в этот момент испытывал смешанное чувство сострадания к ней и восхищения ее мужеством. Сам он больше всего на свете боялся боли.
Снова обернувшись к Себастьяну, Бреннер встретился с ним глазами. Взгляд великана, устремленный на него, был очень странным. Бреннеру показалось, что он воочию видит роящиеся внутри черепной коробки великана мысли. Он внезапно припомнил другой, тоже странный и неприятный взгляд Себастьяна, которым тот окинул их при первой встрече в лесу. У Бреннера было такое чувство, как будто он должен был в чем-то оправдаться перед великаном.
