— Мать твою!.. — невольно вырвалось у Лакаскада при виде чужака.
В тяжелом боевом комбинезоне, с приплюснутой, покрытой пластинами и рогами головой, с торчащими из-под верхней безгубой челюсти клыками, он, несмотря на меньший, чем у землянина, рост, выглядел ужасающе. Его пояс, больше похожий на разгрузочный жилет, был увешан замысловатой экипировкой. Однако враг не пытался воспользоваться каким-либо оружием, видимо уверенный в том, что сумеет захватить человека голыми руками. Так думал Томас, даже не подозревавший о том, что у этого отбившегося от своих гранисянина не осталось ничего, что позволило бы ему поразить противника на расстоянии. Пехотинец прыгнул в воду, пытаясь вплавь спастись от преследователя. Но через пару секунд, увидев, с какой скоростью тот поплыл за ним, Томас понял бесплодность этих усилий. Теперь Лакаскад ничего не успевал: ни доплыть до противоположного берега, ни вернуться назад. Оставался не слишком большой выбор — принять бой в воде. И человеку сейчас было не до шуток. Своими движениями в воде чужак напоминал собаку, уверенно настигавшую жертву. Но, хотя плыл гранисянин все так же быстро, землянин заметил, что это дается ему не так легко, как казалось раньше. Когти-лезвия, которые, предвкушая рукопашный бой, чужак выпустил из перчаток комбинезона, делали преследователя еще более опасным. Боевой комбинезон Томаса остался на взорвавшейся базе, и поэтому человек оказался не только безоружен, но и почти не одет. В памяти возникло лицо сержанта, который еще в начале службы на учебной базе мобильной пехоты 1-го Земного флота натаскивал группу молодых солдат, среди которых был и Лакаскад. «Тело — ваше главное оружие! — любил повторять сержант. — Никто, кроме старухи смерти, не в силах лишить вас этого совершенного оружия». Любопытно, что сказал бы он, очутившись сейчас на месте своего бывшего курсанта. Хотя сержант, несомненно, загнал бы этого гранисянина на мелководье и спустил с него шкуру его же собственными когтями. А потом заставил бы эту шкуру сожрать. Вид бесформенной массы на берегу, недавно бывшей другом Чагги, вновь наполнила грудь человека яростью. Враг был уже близко, и Томас все же попытался уйти от него под водой. Но вода была недостаточно мутной, а противник отличался зоркостью… Вынырнув, Лакаскад увидел гранисянина совсем рядом. Немедленно враг нанес первый удар — боль полоснула по левой груди и руке. Вода окрасилась кровью, а вторая лапа врага взметнулась над человеком, тускло сверкая лезвиями.
— Не надо было тебе прижимать… — то ли сказал, то ли подумал Томас, подныривая под эту страшную лапу.
Он обхватил противника за грудь, словно спасатель утопающего, и, до боли напрягая мускулы, погрузился под воду, увлекая гранисянина в темную глубину.
* * *
Паника, словно огромный черный паук, оплетала незримой паутиной вечерний город. Она заползала в сердца людей, неся предчувствие беды. Никто даже толком не понимал, что происходит. Неожиданно в уже темном вечернем небе появился сноп искорок, увеличивающихся по мере приближения. Им навстречу из-за горизонта устремился такой же светящийся поток. Столкнувшись, они закружились в хороводе, то разлетаясь в стороны, то вновь объединяясь в огненный вертящийся шар. Время от времени отдельные искры вспыхивали ярче и пропадали совсем. Никто не верил, что боевые действия распространятся с окраин до центра этой провинции, тем более что враг, каким-то образом просочившись сквозь заслоны из подразделений Имперского Флота, атакует Арабеллу — планету, на которой находится столица провинции Меото — город Даг.
— Чертовы гранисяне! Надо быстрее добраться до представительства. Я попытаюсь отправить тебя спецрейсом, — сказал широкоплечий гигант с белыми длинными волосами, спадающими на свободный псевдокожаный плащ.
Он широко шагал, расталкивая плечом мечущуюся толпу. За руку гигант почти тащил молодую красивую женщину хрупкого телосложения, едва поспевавшую за ним.
— Майк, я больше не могу… Ты мне сейчас руку оторвешь… Может, все не так страшно, как ты себе вообразил… Может, вовсе нет причин для такого поспешного бегства, — промолвила она, в очередной раз чуть не упав.
Казалось, что девушка больше напугана кричащими и суетящимися людьми, которые в панике стремились покинуть город, нежели ожидавшейся атакой чужаков.
— Ты что, Соя? Думаешь, я превратился в пугливого обывателя? Или тебе померещилось, что у меня сдали нервы? — спросил с сарказмом гигант, пробиваясь к ближайшей станции наземного метро.
В такой обстановке невозможно было воспользоваться каким-то другим транспортом, кроме линий метро. К счастью, полностью автоматизированные системы подземного и наземного метро продолжали работать.
— Не забывай, что я все-таки твоя жена. Уже только одно это говорит о моей решительности. Не каждая отважится стать женой такого ненормального, как ты, — улыбнулась девушка, откидывая прядь светлых волос, прилипшую ко лбу.
У вестибюля станции, где столпился народ и где они могли продвигаться только медленным шагом, она пыталась отдышаться.
— Я тебя обожаю, малыш, но в сложившейся ситуации не вижу ничего забавного. Я успокоюсь только тогда, когда ты будешь на пути к дому, — пропыхтел гигант, пропуская жену вперед и отгораживая ее от окружающих кольцом своих мощных рук.
Поезда прибывали с минимальным интервалом, и скорость на пролетах была доведена до максимально допустимой. Это единственное, чем электронные мозги наземки могли ответить на столь неожиданное увеличение потока пассажиров. В тот момент, когда к перрону подкатил очередной состав, гул голосов вдруг смолк, уступая место гнетущей тишине. Все, замерев, смотрели в черное небо — кто с улицы, кто сквозь прозрачную крышу станции. Несколько одиноких искорок разлетались в разные стороны, а основная масса их, выстраиваясь в боевой порядок, падала на город, стремительно увеличиваясь. Общий вопль ужаса сотряс стены павильона. Люди, от страха теряя рассудок, устремились в открывшиеся двери вагонов.
— Не бойся, малыш, главное не отстань. Держись за меня что есть силы, — закричал Майкл Стингрей, понимая, что из лап толпы вырваться не удастся.
Теперь, когда противник атаковал сам город, находиться в вагонах наземного метро было опаснее, чем где бы то ни было еще. Но, как беловолосый гигант ни сопротивлялся, обезумевшая толпа, словно невесомые щепки, все же внесла их в вагон. Поезд тронулся, бесшумно набирая скорость и оставляя позади стеклянное царство павильона. А в следующую секунду вокруг разверзся настоящий ад. Целые здания разлетались в куски, разбрызгивая осколки стекла и обломки стали. Повсюду вспухали огненные пузыри взрывов. Поезд продолжал нестись над этим морем ужаса, боли и огня, и сверкающие лаковые бока вагонов отражали багровый отсвет занимавшихся пожаров. Неожиданно впереди что-то гулко ухнуло, и состав, проскользнув по инерции несколько метров, замер, вздрагивая, словно живой, от близких разрывов. Один из гранисянских штурмовиков, вынырнув из клубов дыма, завис неподалеку, медленно разворачивая угловатый корпус. Пассажиры, как загнанные в западню звери, крича и давя друг друга, бросались к окнам и дверям в надежде выбить небьющиеся стекла и не понимая, что за стеклами их ждет такая же неминуемая гибель. Кто-то, разломав предохранительный колпак, нажал клавишу экстренного открывания дверей, и тотчас несколько десятков разумян вывалились из вагона, тщетно пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь. Ухватиться им удавалось только за стоящих рядом, и они увлекали вниз следующих несчастных. Беловолосый гигант, обхватив свою спутницу одной рукой, второй вцепился в трубу-поручень, лихорадочно пытаясь найти выход из этой ситуации. И в этот миг штурмовик открыл огонь по поезду из боевого сонара. Звон лопающихся стекол, вопли ужаса, скрежет ломающегося металла смешались в единую страшную какофонию. Направляющие, по которым был нанесен основной удар, не выдержали, отпуская из своих заботливых объятий поезд, и тот, запрокидываясь, стал медленно сползать в пропасть.
