— Я очень рада за тебя. — Дан впервые по-настоящему услышал ее голос, мягкий, но, как и взгляд, словно чуть насмешливый. — Ты не возражаешь, чемпион, если я немного отмечу с тобой твою победу? Ты ведь побудешь с друзьями, прежде чем ехать домой?..
* * *
— Я еще раз повторяю вам, профессор. — Челтон был непоколебим и уже испытывал легкое раздражение. — Вы не собрали достаточных сведений о планете. Вы не получили данных, подтверждающих наверняка, что технологии создания источников энергии всего лишь отголосок давно минувших времен. Вы даже не разобрались в природе этой энергии, не говоря о ее назначении. Вы не знаете, как эта планета тут появилась и где тот, кто ее прятал. Я могу перечислять эти «не» еще очень долго. Но суть у них всех одна — мы не можем позволить себе столь необдуманный риск: отправить экспедицию на поверхность. Я не говорю никогда… Я говорю — пока не готовы.
— Ахгар на вас, сержант. — Эль Гаррудт кипятился, не в силах переубедить оппонента. — Я понял бы вашу нерешительность, если бы вы не были представителями специального боевого подразделения. У вас оружия больше, чем у нас оборудования, а вы боитесь аборигенов с луками и дубинками.
— Я не боюсь аборигенов ни с луками, ни с «хэнд-кэннонами». — Челтон почувствовал, что от этого упрямого гурянина у него начинает болеть голова. — Я не хочу допустить потерь в своей команде и не имею права допустить потерь в вашей. Вы опираетесь лишь на эгоизм ученого червя. А я должен думать о том, чтобы у этого ученого червя не оторвали хвост по самую шею.
— Мы же провели сканирование всей поверхности. Там ничего угрожающего нет и в помине. Если что-то изменится или возникнет какая-то угроза, мы немедленно покинем планету.
— Черт возьми, профессор, о чем вы говорите? Вы сами себя послушайте. Если что-то изменится… Вы засекли, сколько времени прошло с момента появления явных аномалий до момента, когда планета проявилась во всей красе? Нет? А я заметил. Менее часа. А теперь, профессор, хотите пари, что ваша исследовательская группа собраться у бота за это время не сможет?.. Или вам известен секретный способ эвакуации с поверхности планет?.. И я говорю о появлении целой планеты. А сколько времени понадобится им для того, чтобы перебросить пару подразделений?
— Кому «им»? — Гурянин задумался, но вряд ли понял довод сержанта.
— Тем, кто притащил сюда планету. Или вы считаете, что это естественные природные процессы?
— Хорошо, сержант. Я понял, что вас не переубедить. Но если вы получите распоряжение от своего начальства, вы разрешите спуск? — Эль Гаррудт, похоже, принял решение.
— Если я получу приказ, то спущусь даже к черту в преисподнюю, профессор. Это не вопрос того, хватит у меня духа или нет. Это вопрос того, кто, в конечном счете, будет нести ответственность, если я, не дай бог, вернусь оттуда с потерями.
— Отлично. Тогда нам больше не о чем спорить. Я немедленно отправлю доклад о сложившейся ситуации, и пусть там, наверху, сами решают, как быть. Видимо, иного пути сейчас просто нет.
* * *
Рана на токсе зажила моментально, что вызвало у окружающих смешанные чувства зависти и уважения. Старик, не скупясь, потчевал больного сложными отварами, которые сам варил, извлекая неведомые корешки и сушеные травки из своего сундука. Эти чудодейственные составы быстро восстановили силы раненого. Но, к всеобщему удивлению, поднявшись на ноги, токе не проявлял радости от подаренной ему жизни. Еще когда он, придя в сознание, не мог вставать, старик и девушка по очереди пытались, разговорив его, выведать хоть что-то о новом спутнике. Старца больше всего интересовало происхождение незатейливых шрамов в форме символов богов Крови и богини Смерти. Но мрачный токе почти не разговаривал, односложно отвечая лишь на самые простые бытовые вопросы. Все вопросы, касающиеся его прошлого, тонули в бездне молчания. Он становился еще более мрачным и неразговорчивым. Как только раны позволили ему подняться, токе стал уходить на нос корабля и целыми днями просиживал там, словно неживая статуя, глядя на горизонт. Он даже ел без радости и лишь тогда, когда юная улючка приносила ему еду. К концу недели на горизонте вдруг возник стремительно приближающийся парус. Напряжение сменилось паникой, когда в подзорные трубы стал явно различим хищный контур с развевающимся кровавым флагом пиратов. Несмотря на отчаянные усилия команды, пиратский корабль, наполненный головорезами разных рас, быстро настигал неповоротливого торговца. Улкжи, приуныв, начали готовиться к бою, возможно последнему для них всех… Корабль с алым флагом даже не удостоил жертву залпа орудий, сразу заходя на абордаж. Словно напавшие на гусеницу муравьи, пираты ворвались на палубу торговца, начав кровавую бойню. Они стремительно расходились по всему торговому кораблю, сея смерть и страдания. Силы улюков, и без того небольшие, как и их решимость сопротивляться, таяли как утренний туман. Старик с девушкой, отбиваясь от пары головорезов, пятясь, пытались отступить на корму. Казалось, что все уже кончено.
— Девку не заденьте! — возбужденно размахивая кривым коротким мечом, хрипло заорал предводитель пиратов, не веривший в осмотрительность своих солдат. — Она пойдет как наша плата Великому Алтуну!
И в тот же миг с носа корабля разнесся ужасающий звериный рев. Громадный токе, сделав один прыжок, оказался в гуще затихающего боя. Буквально разорвав первого попавшегося ему пирата-шайта, он подхватил выпавшую из его рук тяжелую секиру и, будто смертоносный ураган, понесся по палубе. Безумие бушующей ярости превратило празднующих победу пиратов в панически отбивающихся, ошеломленных и отступающих существ. Пришедшие в себя улюки, оставшиеся в живых, воодушевленные такой помощью, с новой силой бросились на дрогнувших врагов. Через некоторое время все действительно было кончено. Именно кончено, потому что токе убивал и тех, кто пробовал сдаться. Немногие выжившие пираты, пытаясь спастись, ретировались на свой корабль. Но взбесившийся гигант, в отличие от радующихся победе улюков, прыгнул за ними. Торговцы с ужасом смотрели на то, что творилось на отплывавшем пиратском корабле. Вернее, только слушали, потому что те, кто еще был жив, попрятались в трюме, где не было спасения, а лишь жуткая, не знающая сострадания смерть от руки безумного токса. Вскоре стихли утробные хрипы и крики. Какое-то время стояла полная тишина: мертвая — над Пиратским кораблем — и ожидающая — над торговым судном, чудом уцелевшим. Вдруг над палубой пиратского корабля выросла фигура токса, заставив ждущих улюков вздрогнуть. Секунду постояв, он спрыгнул в воду и быстро поплыл к кораблю улюков. Ему помогли подняться на борт. Все восхищались им, побаиваясь, правда, проявлять излишнюю фамильярность. Старец же с неослабевающим интересом рассматривал токса, теперь полностью успокоившегося и смывшего с себя кровь. Разглядывал его, не задавая более вопросов.
* * *
— Так дальше продолжаться не может. — Реззер развалился на разложенном сиденье гравитолета, и у него вновь возникло чувство, что это его только что поимела эта черноволосая девушка с каплей Востока в крови.
— Тебе что-то не понравилось, чемпион? — Она потянулась, как кошка, насмешливо поглядев на него из-под полуопущенных век.
