Андрей посмотрел, и его сердце дрогнуло. Из люка возле мачты появились два человека Абу Дуна. С ними был Фредерик.
— Боже мой, — пробормотал Андрей.
— Он тебе, пожалуй, не сможет больше помочь, — сказал Абу Дун спокойно. — Ты играешь в шахматы, колдун?
Андрей не ответил, продолжая, не веря глазам, смотреть на Фредерика. Мальчик то ли спал на руках одного из пиратов, то ли был без сознания. Второй пират держал обеими руками саблю, пытаясь принять устойчивое положение — видимо, для того, чтобы одним ударом отсечь ребенку голову, что означало бы верную смерть и для Андрея. Деляну спрашивал себя, было ли это случайностью, или же Абу Дун все время обманывал его и знал намного больше, чем показывал.
— Такая ситуация называется патом, — продолжал Абу Дун. — Неприятно, не правда ли? Если ты убьешь меня, они убьют его, а если они убьют его, ты убьешь меня. Вопрос лишь в том, чья жизнь ценнее — мальчишки или моя?
Мысли Андрея смешались. Случись что, пираты, безусловно, без почтения отнесутся к его собственной жизни. Такое понятие, как пиратская честь, существовало разве что в преданиях. Но если он уступит, это будет означать верную смерть для обоих: и для него, и для Фредерика. Он не знал, на что решиться.
— Я облегчу тебе задачу, — сказал Абу Дун. — Отпустите мальца!
Последнюю фразу он выкрикнул на языке Андрея, чтобы тот понял. Пираты повиновались не сразу. Их лица выражали неудовольствие.
— Отпустите его, или я спущу с вас шкуру! — проворчал Абу Дун.
Пираты колебались еще минуту, потом один опустил свой меч, а второй отступил на полшага назад и отпустил Фредерика. Тот упал на колени, завалился на бок, не отдавая себе отчета в том, что делает, встал на четвереньки и снова упал. Сознание еще не вполне вернулось к нему. Лишь с третьей попытки он поднялся на ноги, осмотрелся по сторонам мутным взглядом и, пошатываясь, направился к Андрею.
— Теперь твоя очередь, — сказал Абу Дун, обращаясь к Деляну. — Решай, доверяешь ты мне или нет.
Разумеется, Андрей не доверял ему. С таким же успехом он мог положить руку в пасть крокодила и надеяться на то, что хищник сыт. Самое худшее, что Абу Дун прав. Высадить пленников на берег не означало конца, скорее было началом их проблем. Каким бы странным ни казалось это обстоятельство, он до сих пор закрывал на него глаза.
— Я не могу доверять тебе. — Голос Андрея выдавал его сомнения больше, чем он хотел.
— Тогда тебе придется убить меня, — сказал Абу Дун. — Решайся! Прямо сейчас. Я устал ждать, когда ты наконец перережешь мне горло.
Андрей не знал, что делать.
— Есть еще кое-что, — произнес он. — Куда вы хотели доставить пленных? Что говорил тебе отец Доменикус?
— Ничего, — ответил Абу Дун неохотно. — Я собирался плыть вверх по Дунаю и перепродать людей другому торговцу. Идет война. Каждому нужны рабы. Они приносят хорошую выручку.
Андрей чувствовал, что это правда.
— Ты знаешь, что с тобой будет, если ты обманешь, — сказал он. — Ты можешь меня убить, но я приду снова и тогда уже отправлю на тот свет тебя и всех твоих людей, а ваши души пошлю в ад.
— Боюсь, что они в любом случае туда попадут, — вздохнул Абу Дун. — Но я не особенно стремлюсь к тому, чтобы это произошло сегодня же. Давай заключим сделку.
Андрей колебался бесконечно долго и мучительно. Потом быстрым движением разрезал связывавшие Абу Дуна веревки и опустил кинжал.
— Ну? — спросил Андрей. — Мы заключили сделку?
В течение какого-то времени Абу Дун разглядывал кончики своих пальцев. Потом поднял голову, еще больше нахмурился и наконец кивнул:
— Да. Заключили.
С этими словами он с такой силой ударил Андрея кулаком в лицо, что тот на месте лишился чувств.
3
Он очнулся на чем-то мягком и теплом. Попробовал потянуться — руки и ноги не были связаны. Открыв глаза, не сразу сообразил, что с ним, но уже через мгновение узнал каюту Абу Дуна и понял, что лежит на той же обтянутой шелком тахте, на которой недавно обнаружил пирата. Он был не один. Возле него на табуретке сидел Фредерик, бодрый и невредимый.
— Как?.. — начал Андрей, но Фредерик перебил его.
— Тебя притащил сюда пират, — поспешно сообщил он. — Ты совсем недолго пробыл без сознания. За дверью стоит охрана.
Андрей не собирался ни о чем спрашивать. Он сел, опершись локтями о колени и наклонившись вперед. Из губы шла кровь. Он вытер ее рукой, поднял голову и долго смотрел на Фредерика.
В ответном взгляде мальчика была смесь упрямства и сознания своей вины. Его одежда насквозь промокла и висела клочьями.
— Что происходит? — спокойно спросил Андрей.
— Я хотел помочь, — ответил Фредерик. Он говорил быстро, громко и агрессивно.
Андрей не сразу понял, о чем речь.
— Помочь?
— Все было бы в порядке, если бы из-за тебя пираты не проснулись и не собрались на палубе, — сказал Фредерик. — Никто бы меня не заметил.
Андрей широко раскрыл глаза:
— Значит, ты…
— Я поплыл вслед за тобой, — перебил его Фредерик. — И никто меня не видел!
— И что ты собирался делать? — полюбопытствовал Андрей.
— Почему ты не перерезал пирату горло? — спросил Фредерик. Его глаза блестели. — Мы могли перебить их всех! Они же спали! А теперь не рассказывай, что ты был не в состоянии одолеть охранников на палубе! Я знаю, как быстро ты умеешь действовать!
Андрей растерянно смотрел на мальчика:
— Там было двадцать человек, Фредерик.
— Двадцать пиратов, — раздраженно возразил Фредерик. — Какие могли быть сомнения! На шхуне полсотни наших людей! Или их жизнь стоит меньше? Не думаю, что у Абу Дуна были проблемы, если бы понадобилось убить их.
— В этом и заключается разница между нами, — тихо сказал Андрей.
Он был не сердит, а растерян. Строго-настрого наказав Фредерику оставаться на берегу и не двигаться с места, что бы ни происходило, Андрей не особенно удивился, что Фредерик не послушался. Он был ребенком. И действовал из лучших побуждений. Мальчик хотел помочь ему — и тем самым приговорил их обоих к смерти.
— Обидно, — протянул Фредерик упавшим голосом. — Я только хотел помочь тебе.
— Ладно, все равно ничего не получалось, — сказал Андрей примирительно.
Дверь открылась, и вошел Абу Дун. Андрей инстинктивно напрягся, но тут же расслабился. Если бы он и одолел Абу Дуна, чего бы он добился?
Пират закрыл за собой дверь, прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди. Несколько мгновений он молча смотрел на Андрея, потом спросил:
— Что с твоим лицом, колдун? Болит?
