Или сама технология была слишком затратна и использовать ее без крайней нужды не стали бы?
Он спросил об этом Гюнтера. Немец лишь пожал плечами.
— Не знаю. Я никогда не был на космодроме.
— И не интересно? — полюбопытствовал Погребняк.
— Зачем? У меня есть свое дело, своя жизнь. Я фермер. Зачем мне интересоваться космодромом?
Александр скривился в усмешке. Гюнтер был по-своему прав, по-своему скучен, по-своему понятен. Ничего нового.
— Сейчас направо. Вон там — налево и прямо до ворот.
Погребняк кивнул, вырулил согласно инструкциям и выкатился почти к самым воротам.
Замок напоминал здание Агентства. Нет, не стилем, не архитектурой — они были совершенно разными. Ощущением. Перед ним стоял гигант, устремляющийся в небо, давящий своим величием, намекающий на человеческую ничтожность любому, кто не допущен внутрь. Те, кто живет и работает внутри, должно быть, относятся к замку иначе. Они сопричастны, они часть его. Остальные чужие, приходящие на поклон.
Забавная иллюзия. Ведь это всего лишь камни, как всего лишь груды камней — десятки таких же махин на земле. Но прием верный. Эта иллюзия работает тысячелетиями, потому, должно быть, ее и используют с завидным постоянством.
Огромные залы, высокие потолки, купола и шпили, устремляющиеся в небо. Здесь величие, ты ничтожество. Букашка. Ничто.
— Остановите.
Погребняк выжал тормоз. Фургон дернулся и задрожал в такт работы мотора. Что-что, а автомобили здесь были шумными, медленными и неудобными. Впрочем, они хотя бы были.
Створка ворот отползла в сторону. К машине вальяжно вышел человек в форме, вооруженный штурмовой винтовкой. Александр оценил оружие: сродни тому, из которого по нему палили в джунглях у космодрома. Кинул взгляд на хозяина винтовки.
На плечах погоны. Судя по всему, младший офицер. При некоторой приземистости и коренастости выглядел охранник изящнее Гюнтера. В нем чувствовалась порода.
«Чушь, — одернул себя Александр. — Влияние расовых теорий. Наслушался, вот и мерещится черт знает что. Или не чушь?»
— Что там? — спросил офицер.
— Как обычно, — вяло отозвался фермер.
Охранник прошел к кузову и принялся лениво ворошить мешки.
— С рожей что?
— Крышу чинил. Упал.
— А с рукой?
— Крышу чинил.
Офицер отошел от кузова и подошел к кабине. Глядя на Гюнтера, кивнул на Александра.
— А это кто?
— Племянник мой. С южной окраины. Помочь приехал, пока у меня рука не работает.
— Тоже грядки копает?
— Нет, — со странным оттенком произнес Гюнтер. — Он офицер космофлота. Гордость семьи.
«Сдал сволочь», — метнулось в голове. Александр незаметно включил экзосистему, прикидывая дальнейшие действия. Но делать ничего не пришлось.
Офицер повернулся к воротам и махнул рукой. Вторая створка поползла в сторону. Охранник отступил с дороги.
— Проезжайте.
Александр не стал дожидаться повторного приглашения, тронулся и добавил газа.
— Ты что творишь, гад? — прошипел он сквозь зубы, когда охрана и ворота остались за спиной. — Какой офицер космофлота?
— Да какая разница, — мстительно ухмыльнулся Гюнтер. — Им все равно. Они скучают, я скучаю. Подъехал, поговорили ни о чем, проехал. Потом назад. Я ж говорил: охрана — формальность.
Тем не менее, в голосе немца звучал азарт, будто сам он не верил до конца, что смогут проехать.
— И что же выходит, — удивился Александр, — заходи кто хочешь? И зачем такая охрана?
— В замке фюрер и Великий учитель. Им полагается охрана.
— Но ведь это бутафория, а не охрана, а если нападение?
— А кому здесь нападать? — пожал плечами Гюнтер. — Животные так далеко не заходят, кроме специально завезенных, а граждане рейха знают порядок. Никто не станет нарушать. Мне можно на задний двор, но нельзя внутрь замка. Охрана пропускает меня на задний двор.
— И не следит? А вдруг ты войдешь в замок?
— Я не войду.
— Но ведь можешь.
— Зачем?
Александр не нашелся что сказать. Дорога обогнула какую-то пристройку и уперлась в небольшую площадку.
— Все. Останавливайтесь, приехали.
Погребняк затормозил. Фургон привычно дернулся.
— Можно заглушить, — расчетливо посоветовал немец.
— Подожди пока.
Гюнтер вздохнул с сожалением. Он явно приходил в себя, осваиваясь в новых условиях.
— Где их могут держать?
— Там, — махнул немец рукой вдаль, — в восточном секторе. Здесь технические помещения, в том крыле вроде бы лаборатории. Там апартаменты Великого Учителя, там фюрера. Остается восточный сектор.
Александр поглядел на фермера.
— Откуда ты знаешь, если внутри никогда не был?
— Люди рассказывают. У Фрица, моего соседа, дочка работает на кухне. Что будем делать дальше?
В голосе немца совершенно отчетливо слышался азарт.
— Дальше? — Александр улыбнулся. — Дальше я тебя отпущу.
На грубом лице возникло что-то похожее на разочарование. Впрочем, долго оно там не задержалось. Погребняк резко выбросил руку, схватил немца за волосы и с силой приложил лбом о ветровое стекло.
Гюнтер обмяк. Глаза немца закатились. Александр выпрыгнул из кабины, обогнул фургон и выволок немца. Оттащил бесчувственное тело назад и забросил его в фургон на мешки. Со стороны никто не заметит, а в чужой фургон, если верить забодавшему стекло фермеру, не полезут. Не принято.
Александр быстро облизнул губы и посмотрел на возвышающийся рядом замок. Могучее здание поражало размахом. И где искать в такой громаде четырех маленьких человечков? Задача.
Он вдруг понял, что пришел сюда не по инструкции. Не выполнять поставленную задачу, нет. Пришел просто потому, что так было надо. Знание это было совершенно нерациональным и ненужным, но от него потеплело на душе. Глупость.
— Попробуем в восточном секторе, — тихо сказал он себе под нос и, скользнув под тень замка, зашагал вдоль стены.
Глизе 581-g. 54:12 с момента высадки
После возвращения в замок, землянам была предоставлена большая свобода. Теперь им отвели одну общую камеру более похожую на квартиру. Тут имелся душ, и туалет располагался в отдельной, хоть и крохотной комнатенке. Космонавты с наслаждением помылись. К сожалению, бритвенных принадлежностей им не дали. Кадзусе с сожалением потрогал ладонью клочковатую щетину.
— Вся земная цивилизация ничего не стоит.
