Сталкеры по очереди перебежали широкую улицу и за перекрестком сошлись вместе.
— Много времени потратили, — посетовал Зингер. — Можно было быстрее с ними разделаться.
— Если прибавим шаг, то наверстаем, — предложил Сергей.
— Вот этого не надо.
— На свой похорон никто не опоздает, — вставил Ахмет. — Идем тихий, приходим живой. Я другой волнуюсь, про всегиган, дал ярак. Он в госпиталь спрятался, так? Все знают. Ищешь, как встретить всегиган, — иди в госпиталь. Там встретишь всегда много, азына сычим. А на Курчатов улиц всегиган нет!
— Был доклад: на улице Курчатова бензовоз атаковали псевдогиганты, — терпеливо произнес Зингер. — Или по крайней мере один псевдогигант. Что толку от твоих рассуждений? Дойдем и проверим.
— Я другой говорю! — не унимался турок. — Всегиган идет тихий, совсем тихий, сиктир гит.
— Да какой же он тихий? — удивился Зингер.
— Медленно ходит, — перевел Швед.
— А… Это да. И что?
— Сколько час всегиган идет из госпиталь на Курчатов? Три час, пять час? Целиком день!
— Разумно, — покивал Зингер. — Значит, напали не мутанты, а люди.
— Мехмат подозревает, что мы прямиком в засаду топаем, — догадался Сергей.
— Мехмат сильный подозревает, — подтвердил Ахмет.
— И как такого сообразительного парня могли не принять в МГУ! — театрально возмутился Зингер.
Справа показался просвет: один из домов, по виду — типовой НИИ, стоял не в ряд с другими зданиями, а значительно дальше от дороги. В пустом пространстве перед фасадом когда-то был большой сквер, теперь эта площадка напоминала заброшенный огород в Новошепеличах. В центре пустыря торчала облупленная ваза фонтана, с которой свисали плети вьющихся растений. Все остальное место занимал темный бурьян.
Сталкеры взяли левее, выйдя на середину улицы, и это было верным решением: как только группа поравнялась со сквером, из густого сорняка появилась стайка тушканов. Зверьки не собирались нападать на людей, а просто выбежали по своим делам, однако выяснять их намерения желания не было. Ходоки, не останавливаясь, подстрелили пять или шесть тушканов. Еще столько же мутантов предпочли снова скрыться в траве.
Впереди уже было отчетливо видно площадь и Т-образный перекресток, где улица Лазарева, по которой двигалась группа, упиралась в улицу Курчатова.
— Мы ведь почти половину города отмахали, — заметил Швед. — Неужели поближе никого не нашлось?
— Значит, не нашлось, — рассудил Зингер.
— Тут уже и до речного порта рукой подать, «монолитовцы» могли бы сами до бензовоза дойти.
— Значит, не могли.
Ответить на это Сергею было нечего, и разговор угас.
Сталкеры перебежками преодолели безымянную площадь, такую же пустую, как и все вокруг. Затем Ахмет пригнулся и вышел на середину дороги.
«Там!» — показал он в противоположную от речного порта сторону.
Бензовоз стоял метрах в трехстах от пересечения улиц. Издали он выглядел неповрежденным, и по мере того, как бойцы подходили к нему ближе, это впечатление не менялось. Внушительную «морду» с хромированной решеткой покрывал слой пыли, которую слабый дождь не успел смыть с поверхностей. За огромной черной кабиной тускло сияли две алюминиевые цистерны. Следов от пуль на тягаче не было, только посадка казалась низковатой.
Рядом с машиной не было ни души, в кабине — тоже.
— Вот, тваюмат… — обескураженно выдавил Ахмет, опускаясь на корточки.
У бензовоза — что у тягача, что у прицепа — не осталось ни одного целого колеса.
Зингер тоже присел, устроив автомат на коленях, и с любопытством поковырял длинный разрыв покрышки.
— Это не пули, — сказал он. — Колеса лопнули сами и скорее всего одновременно.
— В бензин даже психи не стрелял, — изрек Ахмет. — Если стрелял, весь огонь гори без пользы, дал ярак.
— Смотри, — обратился Зингер к Шведу, — тягач и вторая цистерна стоят ровно, заноса не было. Машина ехала медленно, а после того, как взорвались колеса, сразу остановилась. Вот такая версия, — закончил он, поднимаясь и отряхивая ладони.
— А люди из сопровождения расстроились и ушли, — кивнул Сергей. — Посчитали, сколько шин им придется менять, и, охренев от такой перспективы, решили податься в леса.
— Ты такой умный… — процедил Зингер. — Не хуже Мехмата. Вы, случайно, не вместе в университет поступали?
Он вытащил КПК, очевидно, чтобы доложить Чаку о прибытии, но в этот момент турок сделал новое открытие.
— Гильзы! Ва-аще свежие! — воскликнул Ахмет, неожиданно по-московски растягивая гласные. — Много, много гильзы!
— Да, гильз полно, — задумчиво отозвался Зингер. — А вот и она.
— Кто?..
— Кровушка. — Он не стал макать в лужу палец, как это делают следователи в дурных фильмах, а ковырнул подсыхающую на асфальте кровь носком ботинка. — Тоже свежая. Сегодняшняя.
Швед осмотрелся и покачал головой:
— На что они надеялись, интересно? Не могли проверить маршрут перед тем, как везти такой груз?
— Спроси их… — буркнул Зингер. — Может, чувствуют себя настолько крутыми, что им это не требуется.
— Ну, тогда пожелаем им новых встреч с мутантами, у которых свое мнение о крутизне.
— Ты уверен, что это звери поработали? Я с трудом представляю, как им это удалось. Ладно, чего гадать… — Зингер поднес КПК к лицу и, близоруко щурясь, вызвал базу. — Чак, мы на месте. Все верно: улица Курчатова, триста метров от перекрестка. Черный Мак без номеров. С прицепом, да. Не угнали. Все колеса повреждены. Трупов не наблюдаем, но перестрелка была. Сейчас вообще никого нет, мы тут одни. Вот такой расклад. Короче, пусть они побыстрее раскачиваются и… пусть делают, что хотят. Отбой.
Едва он закончил разговор, как у него вдруг дернулась правая рука, и коммуникатор, отлетев, ударился о стену дома. Зингер бросился за кабину. Увидев это, Швед метнулся в ту же сторону и пригнулся за колесом. Ахмета пришлось окликать — он стоял спиной к товарищам и ни о чем не подозревал.
Стреляли, несомненно, из оружия с глушителем, но с плохим прицелом. Ахмет к началу нападения находился дальше всех от машины — чтобы уйти с линии огня, ему пришлось вприпрыжку пробежать несколько метров. Пули с визгом чиркали по асфальту, выдавая расположение противника.
Нападавший скрывался во дворе напротив. Стрелок он был никудышный, однако радости от этого Сергей не испытывал. Он попробовал заглянуть под раму, но машина опустилась слишком низко, и в просвет было видно лишь бордюрный камень противоположного тротуара.
— Спрятались за бочкой бензина, — шепотом прокомментировал Зингер. — Мы просто спятили.
— Цистерну он мог расстрелять десять раз. Уж по ней точно не промажешь. А деваться нам все равно некуда.
