Помимо доставшихся от природы мгновенных переходов из мира в мир, на доступном человеческому разуму уровне бытия прихотливо разбивающих все планеты на ячейки, объединённые во вселенскую сеть, живые разумные использовали и собственные наработки. Да, от мгновенности перемещения они были ужасно далеки, и пользование ими обычно сопровождалось многими проблемами, а зачастую было просто реальной угрозой для жизни. Зато появлялась возможность прокладывать рейсы из мира в мир по собственному усмотрению, не всегда сверяясь с «утверждённым расписанием», навязанным звёздами. Да, это было связано с огромными энергетическими затратами и прочими тяжёлыми проблемами. Однако умные люди то в одном, то в другом мире рано или поздно осознавали, что надо освобождаться. Что необходимо учиться не привязывать свои судьбы к природной транспортной сети. Что жизненно необходимо искать альтернативные способы передвижения…
Спину искололи их взгляды, воздух пропитан испугом, он был здесь и до нас, но после нашего появления нарастает с каждой минутой.
Звенящая тишина.
Попрятались, затаились. Могут резко наброситься из-за любого угла. Твари. Мы видели парочку вдалеке. Твари, иначе не скажешь.
Максимально активизирую периферийное зрение. Тич рядом. До чего же она всё-таки хрупкая, даже по сравнению с худощавой комплекцией своего сопланетника Тегра. Как уберечь такую?!
Мы – вторженцы, чужаки, нарушившие привычный уклад местных обитателей, нам нужно дать отпор, выдавить, словно болезненную занозу. Жду. Пора бы кому-то объявиться.
Убогое до жути место. Что здесь было раньше? Город? Кто в нём жил и куда все подевались? Без надлежащего ухода и присмотра здания осыпались. Ещё интересно, почему здесь намного теплее, чем в поле? Резкий, неестественный перепад температур.
Мохнатое тело выныривает из бетонного рукава и суетливо скрывается в косых перегородках. Неотступно провожаю его стволом, стрелять не буду. Алекс недоволен.
– Ты его сейчас пожалел, а за поворотом он на нас двухтонную плиту сбросит и будет ржать над получившимися блинчиками!
Пожалел? Я задаю себе этот вопрос: пожалел? Вряд ли. Не вижу смысла стрелять без явной необходимости. Да и патроны не казённые. Когда удастся пополнить боезапас, знают разве что наши боги войны, если они за нами следят и здесь. Что вовсе не является шуткой, если вспомнить, сколько лет за нами издалека неотступно присматривала эта девушка, обладающая невероятной силой, скрытой внутри хрупкого тельца. Мы и сами не слабаки, но она… Да, она такая одна. Мне другой в любом случае и даром не надо.
Полное отсутствие дороги. Разломы, насыпи, ухабы. Передвигаемся как в мелкогорье. Растительность отсутствует, просто нет её здесь, и всё тут. Алекс замыкает, тактически надёжный тыл, можно не оборачиваться. Основное внимание на передний край… и на локосианку.
Мой обострённый опасностью слух улавливает шёпот, сопение. Кожей ощущаю ненависть и страх тварей. Столкновение неизбежно, понятно.
Бдительность, собранность, готовность.
А вот и «хозяева горы», давно пора. Что ж вы так далеко сгруппировались? Ближе, ближе подходите. Правильно, к чему тянуть, давайте сразу решим, у кого сильнее дух.
Невооружённым глазом отлично видно, что эти человекообразные в конечностях сжимают не энерганы, не пулевые автоматы даже, а дубины различных «модификаций». Все наши соглашаются с моим категоричным предложением, мотивированным необходимостью экономить немногочисленные заряды. Таким образом, мы пойдём врукопашную.
Тегр извлекает из сапога личный боевой нож, ни у кого, кроме локосианина, холодного оружия не осталось. В конце концов, если схватка не в нашу пользу сложится, кто мешает применить имеющиеся «стволы»? Зря, что ли, наши предки в сплошной череде войн эволюционировали и совершенствовали технику вооружений… Ну и довоевались в итоге, не то слово. До самого до конца. Не факт, что победного.
Напрасно переживал, не стоило входить в изменённое состояние воина. Противник, превосходя нас количественно в несколько раз, оказался никудышным. Бездумная ярость слабых разумом животных.
Главное, Тич позади, в тылу, надёжно опекаемая Тегром, вооружённым настоящим клинком. Мы четверо непробиваемой дугой встречаем нападающих. Первая волна – ещё куда ни шло. Хаотичная масса, бессистемная атака, жутковатая внешность полуживотных-полулюдей… Это несколько сбивает с толку, лучше б они просто зверями были. Алекс в своём стиле. Оттянул на себя основную массу и ломает их одного за другим, методично и беспощадно. Мы довольствуемся остатками. Дерутся они, конечно, как школьники. Палки держат слабо, поставленного удара нет, полное отсутствие техники. В отчаянии начинают кусаться, царапаться, неуклюже, неумело пытаются бороться. Жалко их, всех придётся вырубить, у них мозгов не хватит сдаться на милость победителей. Алекс, не страдая гуманизмом, ломает хребты, оставляет после себя на камнях бездыханные мохнатые кучи. Бессмысленная бойня, будь она неладна, зачем они ввязались в неё?! Как для людей, у них почти не работает соображалка, а для зверей – недостаточно развит инстинкт самосохранения.
Лезвие Тегрова ножа остаётся сухим. Тич выдаёт несколько слов о том, что убивать было не обязательно, Алекс только фыркает. Непрошибаемый.
Его учитель позвал нас, он изучил кожные покровы ещё живого противника. Под коричневой шерстью проглядывается татуировка. Неизвестный мне знак, несколько сплетённых лучами звёзд, и слова под ним, начертанные незнакомыми литерами неведомого языка. Вполне вероятно, что некий сумасшедший профессор вывел новый вид обезьян и затаврил всех… А я, оказывается, не люблю генетику! Недаром в моей родной стране эта наука какое-то время была под запретом.
– Сдаётся, уловил я, – вмешивается мой наставник. – Сей символ напоминает ячейку миров. Вы, земляне, до скончания времени окаянного в дальний космос выйти не поспели, а вы, локосиане, ужо позабыли, как устроено мироздание… У нас же одно из крыльев летучей пехоты схожий знак носило. И девиз, под звёздами начертанный, гласил «Токмо Победа!». Я знался с воями теми. Не последние в рати Союза Восславянского.
Мы осматриваем почти все тела и обнаруживаем на каждом детали, свидетельствующие, что некогда эти особи были людьми. Что случилось с ними и не ждёт ли подобная участь нас? Этот вопрос не может не мучить.
Продолжаем слоняться по развалинам города. Тич упорно твердит, что следующая «подозреваемая» точка здесь.
В нас швыряют с безопасного расстояния всякими нечистотами, кривляются с верхних этажей развалин, корчат рожи, издают противные крики. Тва… нет, мне уже не хочется их называть тварями. Несчастные. Я бы лучше погиб в бою, чем влачить существование вот так, бывшим человеком, потерявшим память.
«…К стене периметра, с высоко, демонстративно поднятыми руками, приблизился один боец. Молодой землянин Лёша. Остальные члены отряда, в ожидании реакции аборигенов, прятались в укрытии. Воин окликнул стражей и попытался завести разговор, но ответом ему был выстрел из настенной баллисты. Благо реакция его никогда не подводила, он мигом скользнул в сторону, а холмик запрессованного мусора, на верхушке которого Лёша только что стоял, пронзил гарпун, ржавая труба с зазубренным наконечником. Стражи периметра зарычали и принялись суетиться, загромыхало железо под ногами великанов. В Лёшу полетели ещё два гарпуна, а следом за ними аборигены метнули в него несколько трезубцев, железяки поменьше. Ловко увернувшись и от них, молодой воин вырвал ближайшие… э-э… вилы, торчащие из мусорогрунта, выпрямился и принял красноречивую, вызывающую боевую стойку.
