– По имеющейся информации, эксперимент межмирового бурения зашел в тупик и грозит обернуться коллапсом для всей страны. Партия отдает приказ всему персоналу немедленно покинуть лагерь. Используйте все средства для отхода с Кольского полуострова. В 6:00 по московскому времени по Сейдозеру будет нанесен удар восемью водородными бомбами класса «Кузька» суммарной мощностью 400 мегатонн. Зона абсолютного поражения и оплавления породы составит 980 километров. Повторяю, в 6:00…
– Вот теперь нам точно конец, ребята, – Вероника согнулась, но ее не вырвало. – Удар будет через десять… нет, уже через девять минут.
– Может, как-то включить обратную связь, попытаться сказать им… – я забегал глазами по панели.
– Э, нет, братец – они все видели. Удар запланирован из-за раскола пирамиды – опасаются прямого вторжения свинок. Впрочем, шанс у нас есть, – Сергей опять выглядел бодрее других. – Идем к обрыву.
– Что ты задумал?
– Ну, вариант два. Или посидеть на краю и посмотреть на ядерный взрыв, или спрыгнуть.
– Спрыгнуть? Ты спятил? – Вероника немного отошла и, казалось, была готова накинуться на Шаповалова с кулаками.
– Совсем нет. В первом случае все понятно – распад на атомы. Во втором – есть шанс. Мы не знаем, как организован этот мост, стык между мирами. Вполне возможно, – тут Сергей снова рассмеялся, – что мы окажемся снова в нашем времени, вот так. Но, скорее всего, просто попадем в мир свинок – в целости и сохранности.
– Откуда такая уверенность?
– Эксперименты со сферой помнишь? И то, что вам Кантимиров рассказывал, ну, когда он ушел выкладки делать, на тему наблюдателя за наблюдателем?
– Не томи, а?
– Хорошо. Суть в том, что сейчас нам предстоит на себе проверить правильность его выводов.
– Но мы не знаем, к какому результату он пришел в своих расчетах!
– Догадываемся, скажем так. После рассказа Троцкого все встает на свои места. Смотри – мы состоим из кубитов, а для того, чтобы вывести нас из суперпозиции, кто-то должен был начать за нами наблюдать. Цепочка такая, акт творения – кто-то присмотрел за людьми и проявил нас, мы присмотрели за миром и проявили его. Эксперимент со сферой это наглядно доказал, но куда же делся человек внутри нее? Все очень просто – он попал в мир свинок. Сфера переносит людей к тем, кто проявил нас – к неандертальцам или атлантам, назови как хочешь. К тем, кто создал кроманьонцев. А поскольку тоннель между мирами лежит в микрообласти и каждый из нас должен сжаться до размеров кубита при его прохождении, шансы на успех резко возрастают. Осталось лишь одно допущение – только бы эта пропасть работала как сфера, тогда все будет хорошо. Идем в Гиперборею?
3
– Так ты думаешь, что сфера… – начал я по пути к расщелине.
– Не думаю – уверен! Да-да, сейчас уже не то время, чтобы проводить большие чистки и многомиллионные репрессии. А свинки-то у них все прибывают и прибывают. Выход? Создать машину для обратной телепортации – сначала в опытном экземпляре, потом отладить и поставить на поток. И – вуаля! Ауру они проверять, как ты сказал, умеют – далее строим всех со свинским полем в очередь и засылаем обратно к себе. Живите там на здоровье со своим Троцким.
– Троцкого уже нет… Вероника, а ты что думаешь?
– Думаю, что все гораздо хуже. Помнишь ядерные заряды в Центре? Зачем кого-то куда-то телепортировать – взял, заслал бомбы в мир свинок и стер его с карты Вселенной. Логика Отца Народов чистой воды. Но если…
– Если это не так, то – конец, ты это хотела сказать?
– Да, – Вероника отвела глаза, – а мне бы хотелось еще побыть с тобой, Майкл. Долгие годы.
– У меня предложение – давайте постоим у обрыва. Возможно, что-то у них пойдет не так, возможно, бомбардировку отменят. Поражение от ядерного взрыва, кстати, не происходит моментально. Заметим вспышку – тогда и спрыгнем, что думаешь?
– Хорошо.
Странно, но тогда, по пути к сфере, я испытывал жуткий, первобытный ужас. Сейчас все обстояло иначе – страх чувствовался, сильный страх, но одновременно проснулась какая-то уверенность, твердость что ли… Мы медленно дошли до изломанного края и заглянули в бездну. Черный кисель плескался в глубине. Начинался он как хлопья черного тумана, а затем превращался в нечто монолитное, непрозрачное. Почти сразу в воздухе послышался тихий гул – я поднял глаза в небо и понял, что постоять у пропасти не придется. Над нами клином шла восьмерка турбовинтовых бомбардировщиков Ту-95В. Через несколько секунд от первого самолета в группе отделился трехсекционный парашют и медленно пошел вниз. Затем точно такая же штука упала и со второго…
– Пора, – Вероника выглядела предельно сосредоточенно. – Раз есть парашюты, бомбы, наверное, настроены на атмосферный взрыв, а это значит, что нас может спалить моментально, одним только световым излучением. Не будем рисковать…
– Куда уж там, – Сергей вздохнул и вдруг твердо взял меня за руку. Одновременно с этим другая кисть оказалась сжатой Вероникой.
– На счет три, – скомандовала она.
– И раз, – Шаповалов вдруг резко шагнул вперед и сдернул меня со скалы. Не выпуская руку Вероники, я полетел за ним и только сейчас осознал, что именно произошло. Говорят, что первое чувство, которое приходит во время прыжка с огромной высоты, – свобода. Это, наверное, если у тебя за спиной имеется парашют, но и в такой ситуации многие успевают наложить в штаны. И когда я почти смирился с фактом, что живот перестанет меня слушаться, – странно, но в голове крутились лишь мысли о постыдности такого конфуза, случись он сейчас, – обратила на себя внимание совсем другая вещь. Скорость нашего падения резко замедлилась. Мы почти зависли в каком-то серо-синем облаке – падение перестало ощущаться, а порой и вовсе казалось, что мы летим уже вверх.
Тут я, наконец, взглянул на своих спутников. Руки у нас давно расцепились, мы парили хоть и рядом, но почти не касаясь друг друга. Где-то высоко наверху что-то лязгнуло, затем моргнуло вспышкой, но сильной туман, похоже, скрывал все и вся. И тут я заметил – слева от меня находилась уже не Вероника, а слабо светящееся яйцо, кокон, оплетенный бледно-синими переливающимися соцветиями. В него, как на рисунках Леонардо да Винчи, была вписана женская фигура. На уровне щиколоток по яйцу пробегали волны какого-то более плотного поля, а от самых ступней вверх по центру поднимался светящийся стержень. Он был невысоким и заканчивался уже на середине лодыжек. Изумленный, я решил посмотреть, как теперь выглядит Сергей – справа от меня тоже летело световое яйцо. Только… Что-то в нем явно не так – сколько я не присматривался, оно казалось непрозрачным, я не мог разглядеть внутри фигуру человека. Наверху снова жахнуло, последовала серия вспышек, раздался слабый треск – и внутри этого кокона я увидел остроконечную пирамиду. В ее основании угадывалось длинное тельце свиньи. Лишь тогда я многое понял, но сказать ничего не успел – туман начал рассеиваться, мы резко набрали скорость, а затем все закружилось.
