По узкоколейке пропыхтел паровоз с маленькими грузовыми вагонами. Как-то не по-настоящему выглядели эти вагончики с паровозом – они достались от японцев и были в исправном состоянии. И на долгие годы на острове так и оставалась узкоколейка.
Может быть, убийца скрылся на поезде? Тогда какой смысл был ему приезжать? Убить часового? Версия была неубедительной. Свои шофёры что-то не поделили? Этим можно было бы объяснить, почему часовой подпустил к себе убийцу, если это был сослуживец. Но не в русском обычае наносить удар таким клинком. Проще ударить по голове тяжёлой железякой – той же трубой.
Число часовых после происшествия увеличили, теперь в караул на пост заступали сразу по двое. А следствие по делу об убийстве часового зашло в тупик. Никаких зацепок.
Сергей решил устроить с оперативниками засаду на тропинках, ведущих в тайгу. Не исключался вариант, что на часового напал кто-то из японцев.
Ночь они просидели в кустах – и безрезультатно.
Что Сергея удивило – так это размер растений в тайге. Всё имело увеличенные размеры, даже лист лопуха был раза в два-три больше, чем на материке. Близость моря и тёплые течения сказывались?
После обеда они отоспались, а ночью снова отправились в засаду, на этот раз на другой тропе – даже тропинке, едва натоптанной. Сказывалась вторая бессонная ночь, и после двух часов ночи стало клонить в сон.
Сергей насторожился, когда неподалёку едва слышно стукнул стронутый со своего места камешек. Он вытащил из заранее расстёгнутой кобуры пистолет. Зверь пробирается или человек? Зверь бы уже учуял людей и отвернул в сторону.
На тропинке мелькнула тень, за ней – вторая.
Сергей выстрелил вверх:
– Стоять! – и внезапно увидел метрах в трёх-четырёх перед собой отблеск стали. Даже удивиться успел – человека-то не видно. Но направил ствол и нажал на спуск – раз, второй… Прямо у его ног на землю упало тело. Рядом ударил выстрел – потом ещё и ещё… Это палили оперативники.
Стрельба стихла.
– Смотри сзади! – приказал Сергей лейтенанту Кострову, а сам зажёг фонарик.
Прямо перед ним, в абсолютно чёрной одежде на земле лежал убитый японец. Так вот почему его не было видно ночью!
Одна из пуль попала японцу прямо в переносицу. Но не это заинтересовало Сергея. В правой руке убитого был короткий – в полметра – японский меч. Слегка изогнутое лезвие с односторонней заточкой, деревянная рукоятка без гарды. Сергей видел такой впервые и сразу подумал об убитом часовом. Это, конечно же, был не нож, а вот такой, а может быть – именно этот меч.
На поясе убитого висела кобура. Сергей расстегнул клапан, достал пистолет. Это был японский «намбу» – с виду похож на «Люггер-08», только восьмимиллиметровый. В японской армии солдатам пистолеты не выдавались, только винтовки. Похоже, он убил офицера, да ещё какого-то самурая.
– А вы в кого стреляли? – обратился он к сослуживцам.
– Так в первого, он мимо нас прошёл. Видим – вы вверх выстрелили, а мы этому по ногам.
– Да? А что же он не шевелится?
Сергей подошёл ко второму убитому. Кто-то из его оперативников попал японцу прямо под левую лопатку, точнёхонько в сердце. А говорили – по ногам… Впрочем, он не жалел, что не взяли языка. Всё равно переводчика в городке нет, а так – одним врагом на острове меньше.
Самурайский меч в ножнах Сергей повесил у себя в кабинете на стене, как боевой трофей.
Пару дней никаких происшествий в городке не случалось, если не считать нескольких пьяных драк – но это уже по ведомству милиции.
Но на третьи сутки Сергей проснулся за полночь от пляшущих по стене комнаты отблесков пламени. За окном был пожар.
Сергей быстро оделся и бегом бросился туда, где полыхало пламя.
ЧП произошло в автобате. Были убиты оба часовых, и у машин, стоявших на линейке, были пробиты бензобаки. Когда под машинами образовались лужицы из вытекшего бензина, туда бросили зажжённую тряпку. Машины мгновенно охватило пламя.
Водители автобата суетились, пытались сбить огонь, но только попробуй залить бензин водой – не получится.
В огне сгорело четыре грузовика, и ещё хорошо, что огонь не перебросился на другой ряд автомашин – да и то потому, что там ходили часовые.
На пожаре метался комбат – руководил спасением грузовиков. На горящие грузовики он уже махнул рукой – заводили или оттаскивали буксиром подальше от огня целые.
Комбат почернел от копоти и расстройства. Шутка сказать – война закончилась, а у него за неделю трое погибших солдат и материальные потери.
И комбат, и Колесников получили по телефону от начальства взбучку.
Утром после пожара комбат заявился к Сергею.
– Майор, с этим надо что-то делать… Эти двое, что ночью убиты были, в автобате с 42-го года, при бомбёжках и артобстрелах уцелели. Война закончилась, радоваться бы, а мне похоронки писать надо.
– Что предлагаешь?
– Я что мог, своими силами сделал. Посты усилил, сержантам и старшинам хвосты накрутил, чтобы не сидели в караулке, а часовых проверяли. Звони начальству, пусть автоматчиков присылают – тайгу прочистить или ещё что. Ты же у нас контрразведчик, а не я.
– Во-первых, я уже докладывал начальству обстановку. Нет сейчас свободных подразделений: на севере острова японцы совсем распоясались, и все сейчас там. Во-вторых, твои люди тоже бдительность потеряли. И первый часовой, и эти двое холодным оружием убиты – не из винтовки или пистолета, заметь! Почему чужих к себе близко подпустили? Не слышу ответа, капитан!
Комбат уселся на стул.
– Если будем собачиться, толку не будет. Давай думать, – сказал он.
– А чего тут думать? Кроме меня в отделе два опера. Выдели взвод из числа проверенных, да с боевым опытом. Хорошо, если охотники бывшие найдутся – из тех, кто следы на земле читать умеет и стрелять хорошо может. Дай им автоматы, а не карабины – остальное я беру на себя. Будем тайгу прочёсывать. Если узкоглазых не постреляем, так отпугнём.
– Взвод! – так и взвился комбат. – А кто грузы возить будет? Да с меня начальство голову снимет, если снабжение сорву.
– Твоё дело. Либо начальство тебе голову снимет, либо японцы.
– Всё, попал! – запричитал комбат. – Попал, как кур в ощип!
Пытаясь успокоиться, капитан закурил папиросу, руки его слегка подрагивали.
Сергей хорошо понимал его. Начальство требует перевозки – скоро зима, дороги снегом занесёт. А он просит целый взвод, тридцать человек.
– Может, отделением обойдёшься?
– Поторговаться хочешь? Для облавы в тайге тридцать человек – тьфу! А ты про отделение!
– Ладно, к вечеру скомплектую.
Комбат набрал сборный взвод уже к полудню, отобрав в него охотников, которых нашлось всего трое, и добровольцев, желающих отомстить за смерть боевых товарищей. Этих было значительно больше требуемого, даже пришлось проводить отбор.
