На танке он ездил второй раз. Точнее — первый, один раз на броне. Так-то у них Выстрелы были.
А пулемет был знакомый. Почти такой же — пехотный «М2»
[18]
североамериканского производства. Только короба тоже пехотные, на пятьдесят. Но зато стоять можно.
Танк тяжелый, дюже здоровый, как черепаха. От земли за три метра. Они как раз сползли с платформы — пониже стало. Его место — слева, а Денисов справа сел. Петруху Огнева за рычаги посадили, он как раз с детства на тракторе — а тут никакой разницы.
— Как слышно?! — в шлемофоне бас Денисова.
— Хорошо.
— Мочи все, понял! Патронов не хватит, еще дам. Гы-гы…
— Господин сотник, — послышался голос Огнева, — я не вижу ни хрена! Куда ехать-то?!
— Давай налево.
— Ага.
Танк тронулся налево. Едва не перевернув платформу.
— Хорош! Теперь направо на месте. От-так! И газуй вперед!
— А сворачивать когда?!
— Зараз крикну! Газуй!
И танк тронулся. Семьдесят четыре тонны брони, с водилой, который прошел шестичасовой курс обучения, экипажем, собранным с бору по сосенке, и пятидюймовой нарезной пушкой производства Его Величества, Королевского завода в Энфильде, Великобритания, которая при своем появлении была признана самой мощной танковой пушкой в мире…
Они прокатились мимо разбитого в хлам первого бронетранспортера казаков, мимо отброшенного и покореженного второго. Дальше ничего не было, кроме попавших в переделку своих и тех, кто это сделал.
Он вспомнил. Смертник. Белый хэтч.
От очков ночного видения заболела голова. Он помотал ею, как искусанная слепнями лошадь, и увидел, как кто-то метнулся в темноту справа. А через пару секунд в темноте полыхнула вспышка — и стальное копье ракеты, прилетев из темноты, лопнуло на блоках дополнительной брони, прикрывающих танк. У этого танка была броня типа «чобхэм» — больше десяти лет она оставалась непревзойденной. А у этого был и комплект «городской» дополнительной защиты — вот почему под тягачом не выдержала дорога.
— Прошкин! Какого х… спишь?! Стреляй!
В темноте было видно, как на перекрестке впереди, на выезде на трассу остановилась машина, и из нее выскочили двое с трубами в руках.
Пулемет застучал… в отличие от солидного баса «Дегтярева» у североамериканского пулемета был совсем несолидный голос, как будто что-то глухо дребезжит. Но дело свое он сделал — вереница пятидюймовых пуль, перемешанных в ленте бронебойных и трассеров разбросала стрелков и подожгла машину. Пока вспыхнул моторный отсек — но скоро рванет вся…
— Стой! Ваня, давай на встречку. Х… за спиной отсиживаешься?
Второй танк, с легкостью проломив бетонную стенку, которая должна была держать груженую фуру, вывалился на пустую встречку. Впереди явно был ожесточенный бой.
— Пошли!
Танки тронулись. Дизели у них работали совсем тихо, Огнев двинул машину резко — Прошкин аж стукнулся. Опять башка напомнила о себе…
Прямо посреди дороги — брошенная машина. Старый, трехколесный мотороллер, каких здесь полно.
— Что спишь, бей!
Первый трассер — с футбольный мяч — попадает в мотак, и он взрывается. Грохот, вспышка… опять башка, черт…
Не стошнило бы…
— Слон-два, я Слон-один, считать все брошенные на дороге транспортные средства заминированными, уничтожать огнем. Как поняли.
— Понял. Господин сотник, а Слон-два — это кто?
— Это ты, идиот! Бей по всему, что движется!
— Вас понял…
Снова вспышка в темноте. В-вух! Серый след — гранатометчик промахивается…
— Огонь, огонь!
Башня начинает разворачиваться — ажник страшно, как земля из-под ног уходит. Начинает стучать спаренный с орудием пулемет.
— Противник по фронту!
Так и есть. Грузовая машина, в кузове стрелки. Они, скорее всего, не ожидали увидеть настоящий танк.
Пулемет бормочет и бормочет — и тут ахает пушка. Там, где только что была машина, только облако…
— Бей по одиночным, казак! По машинам я сам!
Еще один взрыв на броне. Справа перебегает боевик, еще один — перезаряжается. Готовится стрелять с колена.
— Справа! Они справа!
Оба пулемета начинают работать одновременно, сметая стрелков.
— Чуть дальше — стройка, там их полно!
На противоположной стороне улицы появляется машина. Но до танка доехать не успевает — пулемет, взрыв! Звон в ушах.
— Внимание, дальше стройка и эстакада! Внимание всем!
И со стройки и с эстакады срываются ракеты. Бухает пушка, облако взрыва повисает в самом углу новостройки, внизу. Господи… какой идиот здесь придумал что-то строить, это же Содом и Гоморра.
Пулемет выплевывает остатки пуль в сторону эстакады, вышибая искры и бетонную пыль из ограждения. Снова бьет РПГ, снаряд приходится в лобовую, самую защищенную часть бронированной машины. Сжимается сердце… на бронетранспортере, наверное, было бы пробитие, пришлось аккурат напротив него — но это танк. Ничего не видно из-за дыма.
С эстакады открывает огонь пулемет, дребезжит, но пока выдерживает попадания щит. Чертова дрянь… надо перезарядить. Руки трясутся, лента упорно не желает становиться куда следует. И темно…
— На пулемете, заснул, что ли?
— Перезаряжаюсь!
— Твою мать, бей уже!
Ага, есть. Сталь пулемета обжигает пальцы, но новая лента уже заправлена. С лязгом передергивается затвор… вот так.
Пушка бьет не переставая, громыхает, дрожит пулемет. И вдруг здание, точнее — недостроенный его остов, занятый боевиками, начинает медленно рушиться.
На них.
— Твою же мать!
Здание оседает одновременно и вниз, и влево, на дорогу. Снарядами выбито основание, больше оно держаться не может. На эстакаде прекратили огонь, ничего не видно из-за пыли.
— Господин сотник… теперь куда?
— Вперед! Жми!
Танк начинает двигаться вперед, очухавшиеся на эстакаде боевики снова открывают огонь. В темноте видна вспышка, по ней отлично можно стрелять. Пулеметная очередь бьет точно по месту — и взрыв гремит уже на эстакаде. Похоже, бак рванул…
Танк шатает. Ничего не видно. Перестрелка где-то впереди, но не факт, что они до нее вообще доберутся…
Истребители-бомбардировщики появились внезапно, как ночные демоны.
