По-прежнему оставались неясными способности раджей, слишком уж много тумана и двусмысленностей было вокруг этих муравьиных королев в мужском обличье. И зачем несчастных толстяков непременно нужно скопить?..
Не успел я сгрызть вершину айсберга знаний, как мой интим со свитками нарушили Даорак и Васант.
– Пришел час! – объявил Васант. – Диван собрался и ждет тебя, Избранник.
А Даорак улыбнулся и добавил:
– Еще не приходилось видеть достопочтенных сородичей в таком возбуждении. Что ты там нарисовал, брат?
– Плохой художник, – со вздохом пробормотал Васант. – Очень плохой…
В сопровождении асуров я вышел на крыльцо. На верхней ступени сидел обиженый на все Колесо Бакхи. Старик любовался какой-то планеткой в ночном небе. Я почувствовал укол совести.
– Сита-а-а… – протянул я, сомневаясь, стоит ли поднимать тему, на которой мы сломали столько копий. – Сита вернулась?
Бакхи покачал головой, не потрудившись даже посмотреть в мою сторону. Я же быстро справился с душевными коликами. Не пришла так не пришла. Сита – не маленькая девочка, в няньках не нуждается. Может, решила провести с сыном больше времени. А может, сбежала с ребенком подальше от живого трупа – папаши и от хозяина – похотливого перехожего, по сути, тоже не единожды гальванизированного мертвеца. Если так, то снимаю чалму. Но предчувствую, что напрасно сам себе забиваю баки…
Когда мы пересекли двор, нас нагнала Нила. Она опять сменила сари на кожаную одежду пилота низкого летуна. Наверное, появляться в цивильной одежке на Диване было запрещено уставом асуров. Но Нила не забыла окропиться своими сладкими духами, и я снова старался вдыхать их цитрусовый запах, а не чад погребальных костров.
Вскоре я понял, куда мы идем. В увенчанный куполами особняк, что располагался за тесным строем витых пирамид. В его арочных окнах сиял электрический свет, а фасад был облицован мрамором цвета слоновой кости.
Нила и Даорак заводят ничего не значащий разговор о ценах на порошок из сандалового дерева в Джавдате…
Из тени витой пирамиды выходит человек. Какой-то оборванец, вроде тех, что копаются в пепле мертвецов на набережной Мамы. Как мы не заметили его раньше?
Оборванец распахивает халат с ловкостью матерого эксгибициониста, выхватывает автомат. На автомате – вместительный дисковый магазин.
Боковым зрением я вижу, как вытягиваются лица у Нилы и Даорака. Они еще продолжают говорить, а оборванец уже стискивает спусковой крючок.
Он выпускает с бедра длинную очередь. Я вижу колючее пламя, слышу заливистый стрекот. Мы валимся на брусчатку. Я, Нила, Даорак и Васант… Куча мала, в общем.
Крупное тело Даорака придавливает меня сверху. Одежда моментально становится мокрой от крови. Я не понимаю пока, чья это кровь. В голове стучит мысль, что я дурак и обязан был предупредить асуров. Семья Урии знает, что я на Синфеоне. Сита ушла в город, название которого я не вспомню без подсказки…
Пули выбивают искры из брусчатки, и тело Даорака сотрясает крупная дрожь.
Выстрелы смолкают.
Я вижу, как убийца опускает дымящийся автомат. Он делает к нам шаг, – чтобы закончить свою работу, добить, продырявить головы всем четверым, – затем бросает взгляд в сторону набережной Мамы… На лице его появляется гримаса. Автомат валится на камни. Убийца стремительно, точно выпущенный из арбалета болт, ныряет в тень.
А к нам бегут со всех сторон.
Асуры, кшатры и прочий люд, что любовался погребальными кострами над ночной Мамой.
…Даорака взяли за руки и ноги, куда-то перенесли.
– Глаз зрит – Избранник! – заорал кто-то.
– Избранник! – подхватила толпа.
Мне помогли подняться. Ни одной царапины… Кто бы мог подумать? Ни одной, мать вашу, царапины!
– Избранник! – вопили синфеонцы.
– Нила! – я тщетно пытался перекричать толпу. Сотни рук тянулись со всех сторон. Каждый стремился прикоснуться ко мне. – Нила! – я отталкивал эти руки, силясь протиснуться к летчице. – Что с Нилой?
Убийцу окружили. Те сотни рук, что прежде благоговейно касались меня, превратились в лапы тигров.
Хриплый крик наемника утонул в многоголосом гвалте. Я увидел… над толпой сначала взлетели обрывки одежды, потом – куски плоти, а потом – истекающие кровью внутренности и кости, выломанные из суставов.
Я вспомнил изувеченное лицо Даорака Лжеца, знатока сфер из Джавдата. Наверное, с ним поступили похожим образом.
Благословенна толпа… Ей что карать, что миловать. Одна отрада.
Глава 18
Много прошло времени или мало, – мои внутренние часы остановились в тот момент, когда безымянный террорист расстрелял нас из автомата, – но я все же оказался внутри белокаменного особняка с куполами. Диван собрался, чтобы увидеть Избранника, многие заседающие прибыли с других планет, и никто не собирался откладывать дело в долгий ящик. Несмотря на то, что Избранника едва не убили на пороге зала совета. Несмотря на то, что Даорак погиб, а Нила и Васант отправились на попечение к оджха-целителям.
Здесь как на войне. Кровь единиц не в счет, когда речь идет о великой цели, о которой я ни сном, ни духом.
В сопровождении гвардейцев я поднялся по каменной лестнице в просторный зал под куполом, испещренным когда-то яркими, а теперь потускневшими под слоем пыли фресками. Я успел разглядеть только очертания гигантского мирохода в окружении бипланов да приветствующие его толпы. Пот заливал глаза, катился по спине градом. Новая одежда, пожертвованная асурами, оказалась мне мала, воротник тер шею, а кургузые рукава были как у клоуна. Служители вывели меня на середину зала, свободную от ковров и подушек, на которых восседали высшие асуры Колеса. Собственно, никакого дивана не было, и вообще – никаких возвышений. Мы как будто находились не в средоточии власти, а в школьном спортзале.
…Сидящие на Диване похожи друг на друга, как посвященные или раджи. Это – еще одна прослойка внутри спаянной родственными связями касты асуров. Все они невысокого роста, щуплые, головастые, большеглазые. «Серые человечки» из газетенки про инопланетян и магию. На широких лбах – одинаковая татуировка. Оранжево-красные языки пламени. Человечки смотрели на меня, ожидая, что я начну.
– Меня зовут Лазар, я – астролетчик в чине орбитер-майора. Появился здесь… появился… Брахма знает, сколько дней и ночей назад! В своем мире я умер.
Слова, которых не было в языке народов Колеса, нехотя выбирались из меня. Нехотя и мучительно. Если бы не легкий гипноз кого-то из посвященных, мозги Сандро Урии задымились бы от перенапряжения.
– Что такое «рётчик»? – поинтересовался один из асуров. – Мы поняли, что это слово из твоего языка, но не поняли его значения.
– Астролетчик – это примерно то же, что и водитель мирохода, – пояснил я. – Но у нас нет дыхания Брахмы. Наши мироходы летят на огромной скорости через пустоты протяженностью в сотни тысяч и даже миллионы фарсахов.
