Старая К’ра этой ночью тоже вывела свою семью на охоту. Посмотрев вверх на небо, она, обнажив острые желтые клыки, протяжным воем пожелала удачи Великой Небесной Охотнице. Ее вой подхватила стая, и он понесся над бескрайним ночным лесом, извещая о том, что шарр’хи — повелители Ледяного леса — вышли на охоту.
Вот уже много зим мудрая шарр’хи была матерью одной из самых сильных стай от Черного Холма до Великой Соленой Воды. Несмотря на долгую даже по меркам самих повелителей Ледяного леса жизнь, К’ра была по-прежнему сильна и гибка. Доказательством ее силы и здоровья являются шестеро крепких щенков, принесенных ею прошлой зимой. Самые могучие арр-шарр’хи — самцы, отстаивающие охотничьи угодья семьи в сварах с другими стаями, а также следящие за исполнением законов, установленных матерью, на каждых весенних игрищах рвут друг друга в поединках ради одного только взгляда К’ра. Да, она уже долго водит свой прайд. Из маленькой слабой семьи ее стая превратилась в сильнейшую из шарр’хи, охотящихся в Ледяном лесу. Ее прежняя мать была слаба и труслива. Будучи еще молодой самкой, К’ра победила старуху на поединке и стала во главе прайда.
С того момента много зим назад малочисленная и слабая стая встала на путь силы и хитрости. Теперь мудрую мать К’ра поддерживают пять могучих арр-шарр’ха, не считая следопытов и молодняка. Но самым главным сокровищем прайда была ее дочь Р’хана. Она была прекрасна. Ее гибкое и сильное тело, двигаясь, завораживало. Молодая шарр’хи была точной копией своей матери в молодости. Именно такой себя помнила К’ра в расцвете своих сил.
Р’хана была из первого помета. С того момента как ее уши зашевелились, начав слышать, К’ра дала ей первые уроки воя, и, видя, как старательно завывает и попискивает маленькая шарр’хи, вторя своей матери, ей стало ясно, что лучшей замены больше не найти. По закону прайда, мать, найдя будущую замену себе, больше не оставляла в живых щенят женского пола.
К’ра с трех месяцев начала обучать маленькую Р’хану законам прайда, легонько кусая за нос и уши. Она кормила ее из пасти, срыгивая лучшие куски добычи, когда у нее кончилось молоко. Уже к семи месяцам малышка различала и могла повторить все три воя шарр’хи — оборонительный, собирательный и говорной. Она старательно подвывала, и ей с охотой вторил весь молодняк стаи. Р’хана была лучшей из всех пометов К’ра. Лучшей во всем. Никто так ловко, как она, не ловил ку-ри — рыбу, мясо которой было нежным и жирным. Еще бы! Ее учила всем стойкам сама мудрая К’ра! Никто из следопытов не мог поспорить с Р’ханой в нюхе! Она лучшая из детей К’ра!
И вот уже этой ночью, последней ночью зимы, перед весенними игрищами прайд старой К’ра вышел на охоту. Следопыты принесли запах стада бар’го, идущего вдоль Кривого ущелья. Это был хороший запах. Он говорил старой К’ра о том, что стадо было большим, с множеством детенышей. И что самое главное, бар’го отъелись в долине подснежным мхом. Удача! Великая Небесная Мать послала это стадо своим земным детям. К’ра от переполнявших ее чувств протяжно завыла на скаку, благодаря небеса. И снова весь прайд, несущийся за быстрыми следопытами, указывающими краткий путь через Пустынную чащу, подхватил хвалебный вой своей матери.
Они неслись по пустынному лесу, словно их небесные прародители. Нужно успеть, пока стадо отъелось и отяжелело! Ветер подул со стороны ущелья. О! Теперь вся стая почуяла запах бар’го. Опьяненные близкой добычей, свирепые ночные тени ускорили бег.
Ночь постепенно прощалась с землей и уступала место новому светлому дню. Под утро ударил морозец, и чистый искристый снег под лапами бегущих шарр’хи глухо поскрипывал. Вдруг впереди, куда ушли проворные следопыты, послышался их протяжный вой. Он сообщал бегущей стае о появлении нового следа, уходящего на юг в сторону Великой Соленой Воды. Вскоре и сам запах прилетел на крыльях встречного ветра. Резкий дух огня ощутимо ударил в ноздри. Этот запах принадлежал только одному существу — двуногому…
…Саня проснулся от мороза. Холод сковал все тело. Он резко вскочил и начал бегать вокруг костра, на удивление не погасшего. Поделав быстрые круговые движения руками и ногами, немного согревшись, он подбросил в еле горящий костер хворост, приготовленный еще вчера. Огонь быстро взял свое и уже с новой силой пылал, разгоняя остатки ночных сумерек. Постепенно светало. По земным меркам было примерно пять часов утра. Крепкий щиплющий морозец, разбудивший спящего, уступил место приятному теплу огня.
За ночь юноша отдохнул. Наплевав на предосторожности, сморенный усталостью и пережитым стрессом, он проспал всю ночь и был очень рад тому, что его за эту ночь никто не съел. Поднеся руки к горячему языку пламени, он медленно отходил от ночной дремы. Весь доспех, за ночь покрывшийся ледяной коркой, а сейчас оттаявший на огне, дымился паром. Вокруг по-прежнему никого. Только ночные сторожа-деревья да снег повсюду.
Что ж, нечего сидеть на одном месте, нужно идти. Достаточно обогревшись возле огня, проверив оружие и доспех, наспех перекусив сухими панировочными сухарями, он двинулся в путь. Засыпанный снегом костер остался позади, принц шагал вперед наедине с молчаливым лесом.
Жуть. Благо ночь уже отступила и начинался новый день. Это вселяло надежду.
Щит, переброшенный за спину, плотно прикрывал от ветра, задувавшего сзади. На плече в специальном чехле висел лук, в руках оставался обнаженный шеттир, придающий уверенности. После нескольких колких порывов противного холодного ветра шлем тоже был надет на голову.
Чтобы окончательно не замерзнуть, дрожащий юноша перешел с шага на медленный бег. Если так будет продолжаться, можно легко околеть. А каждые два часа пути разводить спасительный костер не было возможности. И еще очень хотелось есть: утренний голод, утоленный сухарями, снова пришел и уже не отпускал. Он понимал, что нужно экономить оставшуюся пачку сухарей. Но приходило и понимание того, что бег потребляет много энергии. И скоро этой энергии неоткуда будет взяться. Другими словами, нужно искать еду. Но как назло, тот час, который он уже пробежал, абсолютно не изменил ситуации. Лес оставался по-прежнему молчаливым и пустынным.
Еще через час полубега-полухода противный ветер, постоянно дующий в спину, принес какие-то странные звуки. Чтобы лучше расслышать их, разгоряченный бегом юноша остановился и снял шлем, подставив свою разгоряченную голову морозному вихрю, несущему непонятный звук. Осознание пришло мгновенно: вой!
Страшный, жуткий, многоголосый!
Волки?
Далекий, еле слышимый волчий вой… А может, и не волчий. Кто знает, какие твари здесь обитают? Звуки были далекими, но сомнений не было — хищники идут по его следу и обязательно догонят. Человек не может тягаться с ними в скорости. И еще неизвестно, сколько их и что они из себя представляют.
Мороз пошел по коже, и явно не от холода. Принц сорвался с места, как перепуганный заяц. Страх гнал прочь от страшной угрозы. Но новый порыв ветра снова принес звуки, и на этот раз они показались более разборчивыми.
Хищники нагоняют свою добычу!
Он бежал так, как никогда еще не бегал, первобытный ужас, казалось, обволок непроницаемой пленкой весь мозг. Рассудок отключился. Существовал только этот ужасный доисторический марафон.
