— Понимал бы ты чего в магии, — проворчал Чурачука, — так я бы тебе попытался объяснить, отчего я не могу так сделать. Но ты в колдовстве ни шиша не соображаешь, поэтому объяснять бесполезно. Остается тебе только поверить, что если я сказал «не могу», значит, «не могу» — и все. У меня на это сил пока нет. Вот доберусь до болота, подрасту еще, тогда, может, сила и появится. А пока пешком идти придется.
— Так ты же мысли умеешь читать, — не сдавался Лосев, — наверно, можешь по моей памяти вычислить, как дойти до просеки. А дальше, на само болото, я и сам никогда не ходил.
— Мысли я читать умею, — поморщился Чурачука, — это, конечно, верно. И то, что ты на болоте никогда не был, — тоже правда. Но мне надо только до просеки дойти — это раз, а во-вторых, обязательно нужно, чтоб меня до болота человек сопровождал. Там-то, по болоту, я уж как-нибудь и без тебя доберусь до Дырявой горки.
— А может, ты какого-нибудь другого человека с собой возьмешь? — предложил Димка. — Хрюка, например. Загипнотизируй его как-нибудь, — и он с тобой куда угодно пойдет!
— Сказано тебе, — раздраженно произнес божок, — пойдешь ты, и никто больше! Если б можно было по-другому поступить, то я бы к тебе не обращался. Конечно, если ты не хочешь мне помогать, тогда так и скажи. Дружба наша закончится. И силу ты потеряешь, и велосипед у тебя пропадет, и все твои друзья обратно уедут. А Хрюк с Галькой — останутся. И издеваться станут только над тобой. А ты все это терпеть будешь, как раб, потому что, ежели вякнешь что-то против, — Хрюк тебя по стенке размажет. Он-то свою силу не потеряет. И не надейся, что он деда своего испугается или тем более Галькиного папашу-дохляка. Им с таким не справиться. Его теперь только милиция остановить может.
«Да-а, — мурашки так и побежали у Димки по спине, — и вправду страшно! Нет уж, лучше прогуляться с Чурачукой до просеки!»
— Правильно мыслишь! — оскалил зубищи Чурачука. — Зачем нам с тобой ссориться?! Ну, поволнуешься немножко, когда ночью через лес пойдешь, особенно на обратном пути, когда меня рядом не окажется. Но зато новую силу обретешь — это я тебе обещаю. Все тебе удаваться начнет, за что ни возьмешься. И все тебя уважать будут…
— Но как я из дома ночью уйду? Мама и бабушка могут заметить!
— Они сегодня очень крепко заснут и смогут проснуться, только когда ты уже вернешься.
В это время на крыльце послышались шаги, а также голоса мамы и бабушки.
— Так, — сказал Чурачука с явным волнением в голосе. — Я полез под кровать. А ты садись за стол, будто книжку дочитываешь!
С этими словами божок осторожно, чтобы не стучать своими каменными ногами, слез на пол и уполз под койку.
Буквально через минуту после этого появилась мама и увидела Димку с книжкой Майн Рида.
— Такая погода, а ты опять за чтение уселся? Я думала, ты до вечера на своем велосипеде кататься будешь.
— Я уже накатался, — отозвался Димка. — Теперь можно и почитать. Когда захочется, опять кататься пойду.
— А помочь нам с бабушкой огород пропалывать тебе не захотелось? — нахмурилась мама.
— Но вы же мне не сказали, что надо помогать, — удивился Димка. — Если б сказали, то я бы пошел. Ты забыла, в прошлом году, когда я вместо сорняков нечаянно что-то полезное выдернул, вы ругались и запретили мне в огороде появляться.
— Это в прошлом году, — проворчала мама, — а теперь-то ты, надеюсь, отличишь сорняк от сельдерея?
— Но вы уже закончили работать, — защищался Лосев. — К тому же я сегодня тоже поработал — помог дедушке Крюкову вещи дотащить!
— Как ты таскал вещи, я не видела, — проворчала мама, — а вот как Колька ехал на твоем велосипеде с Галей — видела! Такой жлоб здоровенный, а не мог сам донести какую-то ерунду.
— Ничего себе ерунда! — оскорбленно воскликнул Димка. — Там шестьдесят килограммов в рюкзаке и двух чемоданах!
— А может, все двести?! — ехидно прищурилась мама. — Ты хоть знаешь, что такое шестьдесят килограммов? Это средних размеров мешок с картошкой. Ты его просто от земли не оторвешь! Хвастунишка несчастный! Ладно, читай свою книжку, а я пошла обед готовить.
Димка хотел вскочить с места и тут же поднять что-нибудь тяжелое, чтоб мама не считала его хвастуном, но вовремя подумал, что это может вызвать всякие неприятные последствия. Во-первых, мама сразу испугается, заволнуется и может даже решить, что сын заболел. Ну и конечно, начнет вопросы задавать, а Димка может случайно проговориться насчет Чурачуки. О том, что произойдет, если мама случайно заглянет под кровать и увидит там божка, — Лосеву было страшно и подумать. Наконец, могло быть и такое не очень страшное, но очень неприятное последствие: увидев, какие Димка тяжести поднимает, мама начнет его к работе приспосабливать. Например, ведра с водой из колодца носить и огород поливать. Поскольку дожди кончились и, возможно, по милости Чурачуки их вообще больше не будет, то огород придется поливать вручную… Нет уж, лучше пусть мама по-прежнему думает, будто сын у нее маленький и слабенький!
Однако не прошло и десяти минут после ухода мамы, как Димка услышал за окном скрип калитки, шаги и негромкое покашливание. Это, оказывается, Николай Васильевич пожаловал. В руке дед тащил большую трехлитровую банку варенья.
— Войти можно, Ольгуня?! — спросил он у мамы, которая возилась с обедом на терраске.
— Конечно, дядя Коля, заходи! — радушно позвала мама.
— Я вот что, сынка твоего поблагодарить хочу. Вот презент принес. Варенье крыжовенное. Оно, конечно, с прошлого года осталось, но вполне отличное. Не забродило, не засахарилось, еще год постоит запросто.
— За что ему такие подарочки? — удивилась мама. — Неужто за то, что он тебе сумочку помог отнести?!
— Какую сумочку, Оля?! — почти с возмущением воскликнул дед. — Да он цельный рюкзак с тушенкой и сахарным песком от самой остановки до моего дома допер! Да еще два чемодана по пятнадцать килограмм весом!
— Господи! — взволнованно вскричала мама. — Значит, он мне только что правду говорил… А ты не перепутал, дядя Коля?!
— Слава богу, шестьдесят пятый год живу, а из ума пока не выжил, чтоб перепутать. Повезло тебе, Ольга, работящего парня воспитала. А у моего Пашки охламон вырос. Здоровый, конечно, но до ума, — дед прикоснулся пальцем к собственному виску, — не достучишься! Так что передай сынку благодарствие мое. А дождетесь тут нового урожая, так я вам еще банку на дорогу принесу. Счастливо вам!
Некоторое время мама — Димка не видел, но предполагал, что это так — стояла в полной растерянности. Однако, когда дед Крюков вышел со двора и заковылял к своему дому, мама тут же забежала в Димкину комнату.
— Ты что, сумасшедший?! — закричала она с порога. — Шестьдесят килограммов! Да ты знаешь, что даже грузчикам по закону нельзя таскать больше, чем по пятьдесят на одного человека?
— Не-а… — Димка испуганно захлопал глазами. — И меня что теперь, посадят, да?!
