Уговор есть уговор. Я опустился на корточки и
заглянул под стол. Салфетка лежала совеем близко, зато проклятая запонка
укатилась к самой стене, а стол был довольно широк. Представьте эту картину:
Ваш муж лезет на четвереньках под столом, причем повернут к залу не самым
импозантным образом. На обратном пути произошел конфуз. Высунувшись из-под
стола, я увидел прямо перед собой двух молодых дам, оживленно беседовавших с
мистером Фандориным. Увидев мою рыжую голову на уровне своих колен, дамы
испуганно вскрикнули, а мой коварный сообщник невозмутимо произнес: «Позвольте
представить вам баронета Милфорд-Стоукса». Дамы холодно взглянули на меня
сверху вниз и ни слова не говоря удалились. Я вскочил, весь кипя яростью, и
вскричал: «Сэр, вы нарочно остановили их, чтобы надо мной посмеяться!» Фандорин
с невинным видом ответил: «Я и в самом деле остановил их намеренно, но вовсе не
для того, чтобы над вами посмеяться, сэр. Просто мне пришло в голову, что
своими широкими юбками они заслонят от зала ваш рискованный рейд. Однако где же
ваш трофей?» Я развернул салфетку трясущимися от нетерпения руками, и мы
увидели нечто странное. Воспроизвожу по памяти…
Что за геометрические фигуры? Что означает
зигзаг? В каком смысле «palace»
[14]
? И почему три
восклицательных знака?
Я украдкой посмотрел на Фандорина. Он потянул
себя двумя пальцами за мочку и пробормотал что-то невнятное. Полагаю,
по-русски.
«Что вы об этом думаете?» — спросил я.
«Подождем, — с загадочным видом ответил дипломат. — Он близок к
цели».
Кто близок? Свитчайлд? К какой цели? И хорошо
ли, что он к ней близок?
Но я не успел задать все эти вопросы, потому
что в зале все зашумели, зааплодировали и мсье Дрие, пассажирский помощник
капитана, оглушительно крикнул в рупор: «Итак, мсье и медом, гран-при нашей
лотереи достается каюте номер восемнадцать!». До сей минуты я был так увлечен
манипуляциями с загадочной салфеткой, что совсем не обращал внимания на
происходящее в салоне. А там, оказывается, уже перестали танцевать и устроили
тираж благотворительной лотереи «Спасем падших женщин» (я писал Вам в письме от
3 апреля об этой дурацкой затее). Мое отношение к благотворительности и падшим
женщинам Вам хорошо известно, так что от комментариев воздержусь.
Торжественное объявление подействовало на
моего собеседника странным образом — он страдальчески поморщился и вжал голову
в плечи. В первый миг я удивился, но потом вспомнил, что мистер Фандорин
занимает как раз 18-ю каюту. Представьте себе, счастливый жребий выпал ему!
«Это становится невыносимым, —
пробормотал избранник фортуны, заикаясь сильнее обычного. — Я, пожалуй,
пойду прогуляюсь», — и попятился было к дверям, но миссис Клебер звонко
крикнула: «Это мсье Фандорин из нашего салона! Вон он, господа! В белом
смокинге, с красной гвоздикой! Мсье Фандорин, куда же вы? Вы выиграли гран-при!»
Все обернулись к дипломату и захлопали пуще
прежнего, а четверо стюардов уже вносили в зал главный приз: редкостной
уродливости напольные часы, изображающие Биг-Бен. Это было поистине устрашающее
сооружение из резного дуба, высотой в полтора человеческих роста и весом никак
не меньше четырех стоунов. Мне показалось, что в глазах мистера Фандорина
мелькнуло нечто, похожее на ужас. Не могу его за это осуждать.
Дальнейший разговор стал невозможен, и я
вернулся к себе, чтобы написать это письмо.
Я чувствую, что назревают грозные события,
петля вокруг меня затягивается. Но не надейтесь, господа гонители, голыми
руками меня не возьмешь!
Однако уже поздно, пора идти замерять
координаты.
До свидания, милая, нежная, бесконечно
обожаемая Эмили,
Горячо любящий Вас
Реджинальд Милфорд-Стоукс
Рената Клебер
Рената подстерегла Барбоса (так она окрестила
дедушку Гоша после того, как выяснилось, что он за птица) возле каюты. Судя по
мятой физиономии и растрепанным сединам комиссар только что восстал ото сна
видно, завалился в кровать сразу после обеда и продрых до вечера.
Ловко ухватив сыщика за рукав. Рената
приподнялась на цыпочки и выпалила:
— А что я вам сейчас расскажу! Барбос
испытующе взглянул на нее, скрестил на груди руки и нехорошим голосом сказал:
— С большим интересом послушаю. Давно
собираюсь с вами потолковать, мадам.
От такого тона Рената несколько насторожилась,
но решила — ерунда, просто у Барбоса несварение желудка или, может, видел во
сне дохлую крысу.
— Я за вас сделала всю работу, —
похвасталась Рената и оглянулась по сторонам — не подслушивает ли кто. —
Пойдемте-ка к вам в каюту, там нам никто не помешает.
Обиталище Барбоса содержалась в идеальном
порядке: посреди стола красовалась знакомая черная папка, рядом ровная стопка
бумаги и аккуратно очиненные карандаши. Рената с любопытством повертела головой
туда-сюда, заметила и щетку для обуви с банкой ваксы, и сохнущие на бечевке
воротнички. Скуповат усач, сам и штиблеты чистит, и постирывает — это чтобы
прислуге чаевых не платить.
— Ну, выкладывайте, что там у вас, —
раздраженно буркнул Барбос, недовольный Ренатиной любознательностью.
— Я знаю, кто преступник, — гордо
сообщила она.
Это известие не произвело на сыщика ожидаемого
эффекта. Он вздохнул и спросил:
— Кто же?
— Вы что, слепой? Это ж видно
невооруженным взглядом! — Рената всплеснула руками и уселась в
кресло. — Все газеты писали, что убийство совершил псих. Ни один
нормальный человек учудить такого не мог, правильно? А теперь прикиньте, кто у
нас сидит за столом. Конечно, букетик подобрался — бутон к бутону, сплошь одни
зануды и уроды, но псих только один.
— На баронета намекаете? — спросил
Барбос.
