Чудо-юдо вооружился большой лупой, несколько минут тщательно изучал снимок, а потом сказал, мрачно и с заметным волнением:
— Похоже, действительно Ленка.
— Между прочим, дама имеет подлинный французский паспорт. Проверяли через МИД. Конечно, не сообщали им, что она — Баринова Елена Ивановна.
— С кем твои люди завели разговор?
— Пока с фигурами третьего, если не четвертого разряда. Очень издалека, не открывая карт. Разумеется, тоже не напрямую. Беседы между собой ведут два очень милых алжирца. Не знаю, сколько инстанций проходит информация с их стороны, но с нашей, могу сказать точно: пять. Куракин не осведомлен, кто и что, но интерес проявляет. Ему уже оказано несколько посреднических услуг, поэтому он уловил ценность сотрудничества и не станет рвать дружбу с нашими представителями. Нам он тоже оказал несколько неплохих информационных услуг. Правда, к твоим проблемам это не имеет прямого отношения, но информация достоверная. Поначалу выпросили те сведения, которые уже знали сами, — дал четко, без капли дезы. Потом закинули крючок на данные, которых не было, но можно было легко проверить по другому каналу — один к одному. Одновременно постарались выяснить, не курирует ли его кто из спецов. Ничего не разглядели. Уже есть договоренность о перенесении контактов на более высокий уровень. Есть встречное движение.
— Так вы тысячу лет будете двигаться навстречу.
— Ну, знаешь, лучше не спеша, но наверняка. Насчет тысячи лет ты, конечно, чуточку перегнул, но работать надо осторожно. Не забывай, что сейчас у нас очень ограниченные возможности.
— Я знаю, какие у нас возможности, — многозначительно усмехнулся Чудо-юдо. — И перебарщивать с вашим финансированием не намерен. Учти, Михалыч, пожалуйста, я ведь из этого котелка в общей сложности двадцать семь лет питался и хорошо знаю, как многие товарищи подотчетные суммы расходовали. Сам в какой-то степени грешен. Поэтому если твои «действующие люди» намерены меня за нос водить и работать «от забора и до обеда» — первый кнут будет твой. Форсируйте эти переговоры.
— Хорошо. Будем стараться. Но я не уверен, что это стоит делать. Если, конечно, тебя интересует только судьба невестки, тогда — да, но если тебя еще и сын интересует, то могу порадовать. На днях, может быть, через неделю будет точно известно, где твой Димка. Вероятность того, что он жив, очень велика.
— Это серьезно? — встрепенулся Чудо-юдо. — Два года ищем хотя бы тело… Три раза носились опознавать трупы, два раза находили беспамятных идиотов. А тут живой… Если не подтвердится, Михалыч, я тебя убью, честно говорю, и похороню за свой счет на Новодевичьем.
— Хоть в Кремлевской стене, если разрешат, — усмехнулся Михалыч. — Информация серьезная. Исходит из кругов тебе известных. С Хайди и Гран-Кальмаро. Доминго Ибаньес всерьез интересуется, кто, что и почем. Боюсь, правда, что у него на руках товара нет, но где взять, он знает.
— Доминго Косой, — наморщил лоб Сергей Сергеевич, — это, конечно, деляга. Кинуть он может элементарно. Это раз. Во-вторых, он сам может ошибиться. В-третьих, у него наверняка появится желание провести небольшой аукцион среди заинтересованных сторон: кто больше даст, тому и продаст. «G & К», например, или тому же Куракину, если он еще не проинформирован мадемуазель Шевалье…
— Похоже, что он не против пойти на контакт и с тобой. Переговоры идут, правда, вяло.
— Ладно. Эти направления мне уже относительно ясны. Теперь давай немного поговорим о «ключевом вопросе». Что там происходило на момент твоего отлета? Так сказать, новости на последний час?
— Ты же получил первое сообщение от твоих спецов. Наверняка они лучше меня осведомлены о том, что там происходит. Как-никак ваши средства контроля помощнее.
— Возможно, но я бы все-таки послушал твой взгляд на это дело. Спецы дают только фактуру, анализ не их дело.
— Тогда начну с того, что с утра, прежде чем побывать у Иванцова, я уже имел на руках краткий отчет об операции против Лавровки. Мне его еще в восемь утра в Москве передали. Поэтому Иванцов на момент разговора знал меньше моего. Потом, уже незадолго до моего отъезда, к Иванцову приехал один из его основных лизоблюдов, Моряков. Иванцов меня с ним не сводил, но основную информацию дал в распечатке. Больше того, что в этих двух документах, я не знаю. Мне, конечно, ясно: ты хочешь сопоставить мои сведения с вашими объективными данными и проверить полноту изложения, может, сделать кое-какие выводы о степени моей и Иванцова откровенности. Это проще по печатным документам сделать. Вот эти бумажки, приобщай к делу, если таковое в твоей конторе ведется.
— Михалыч, какой ты, право, обидчивый! Еще раз повторю, мне не факты нужны, а анализ.
— Анализ такой. Все, что произошло с Ростиславом Воиновым, — чистая случайность. Версия с азербайджанцами и Лавровкой — выеденного яйца не стоит. Так же, как версия с нападением лавровцев на джип Ворона. И насчет ключей, которые тебе так нужны, никто из Лавровки очень долго не был в курсе дела. Лавровка, как, впрочем, и «Куропатка», Ростика не трогала. Соловьев через Ворона дал указания Сэнсею контролировать передвижения Воинова. Но ребята Сэнсея случайно потеряли его из виду. Знают только, что коробку, которая сейчас, как я понял, находится у тебя, он заполучил где-то на бульваре Декабристов. От кого, каким образом — непонятно. Были эти ключи там же или Ростик их с собой привез — тоже непонятно. В общем, все было покрыто мраком, не говоря уже о том, что с этим Ростиком случилось, и кто его так жестоко искромсал. Теперь есть основания думать, что его убили, представь себе, совсем молодые девчонки.
— «Есть основания думать…» Да все уже точно известно. Конечно, догадались только после того, как сегодня, примерно в 14.30, на проселочной дороге в двенадцати километрах от Мухановска был обнаружен в бессознательном состоянии некий Носков Андрей Геннадьевич по кличке «Штырь», ранее дважды судимый по 148-й и 145-й статьям, по оперативным данным — один из бригадиров Лавровской группировки. Сознание потерял от большой кровопотери вследствие пулевого ранения в предплечье. Кроме того, был избит, телесные повреждения оцениваются как средней тяжести. В Мухановской ЦРБ сделали переливание крови, привели в чувство. Незадолго до этого в райотдел были присланы из облуправления МВД ориентировки на пятерых членов Лавровской группировки, которые скрылись из города, поэтому опознали его в два счета… В общем, он тут же дал показания насчет очень многих интересных вещей.
— Ну, так какой тебе, к черту, нужен анализ, когда у тебя информации больше, чем у меня?! — проворчал Михалыч.
Значит, Носков-Штырь показал, что на момент начала операции против Лавровской группировки отдыхал с товарищами на речке, в двадцати километрах от облцентра. Соответственно его не было на тех точках, куда прибыли оперативные группы, и на квартире тоже. Филя Рыжий, которого доставили в СИЗО около пяти утра, уже к шести часам знал, что практически все его люди задержаны, кроме Штыря, Чики, Монтера, Барбоса и Грини. Тут у меня первый вопрос к тебе. Откуда он получил такую информацию и так быстро?
