— Только обрубком от этого быть не перестану. Вам это игрушки, да?
— Нет, не игрушки, — строго сказала Эля. — Мы это всерьез. И ты — не обрубок. Ты — человек. Живой и молодой. Хотя и не совсем здоровый.
— Ну сказанула, — буркнул Олег. — «Не совсем здоровый…» Что же тогда «совсем нездоровый» называется?
— А что у тебя, кроме рук и ног, не в порядке? Голова нормальная, хотя и глупая, потому что думает не о том, о чем надо. Туловище? Ну, маленько похудало поначалу, а сейчас уже ребер не видно, живот к спине не прилипает, жирок даже появился, лопатки не выпирают. Сердце не болит, легкие не кашляют, желудок варит, справляется. Печенку тоже не пропил. Живи!
— Ладно тебе утешать! Послушаешь вас — можно подумать, что мне крупно повезло в жизни. Блин, как подумаю, что тот огород можно было обойти, удавиться хочется. Арбузика захотелось… А там и растяжка, и пехотка… Зато повезло, не убило.
— Мне тоже, знаешь ли, есть что вспомнить, — зло ответила Эля. — И тоже был случай, из-за которого удавиться хотелось, потому что его могло бы не быть, если б пошла не налево, а направо. Но не удавилась, пережила. И ты жить будешь, заставлю.
— Непонятно только — зачем.
— Из вредности. Ладно, воды, по-моему, хватит. Переключайте на душ, пора этому ворчунишке головомойку устроить. Шампунь «Head and Shoulders», «съел — и порядок!». Закрывай глазенки, а то плакать будешь.
Душисто-приторная жидкость полилась на голову Олега. Эля запустила пальцы в его седую шевелюру, стала промывать пряди, скрести макушку и виски. Лида время от времени по команде Эли поливала Олега из душа, а Лариса придерживала его за плечи, чтоб не ерзал на сиденье. При этом подруги регулярно окатывали ее водой и брызгали на майку шампунем.
— Лидка! — проворчала Лариса. — Завязывай поливать, зараза! Измочила всю! Аккуратнее!
— А ты меня как в прошлый раз полила? Терпи!
— Могла бы, между прочим, и раздеться. Тут все люди свои, стесняться особо некого, — съехидничала Эля. — Кстати, жарко тут — обалдеть! Как в сауне прямо…
— Вот и разделась бы сама.
— А что? Я запросто, — сказала она» — у меня комплексов нет. Олежек, ты не против?
— У меня мыло на лице, — Олег помотал головой. — Смой сначала, а потом раздевайся, если надо.
— Ишь ты какой! — хихикнула Эля. — Посмотреть небось хочется?
— Было бы чего смотреть…
— Ну, это на чей взгляд. Некоторые, знаешь ли, за такой просмотр деньги платят.
— Мне все равно платить нечем. И потом, если откровенно, то вы ж меня за мужика не считаете…
Эля стянула через голову футболку, под которой у нее ничего не было. Затем подмигнула подружкам, те последовали ее примеру. Лида окатила лицо Олега из душа, смыла пену с его головы.
— Ну, открой глазки! — хихикнула Эля.
Олег открыл. Так широко, насколько веки позволяли.
— Обалдели, что ли? — пробормотал он. — Издеваетесь? «Плейбой-шоу» решили устроить?
— «Плейбой» — это картинки. А мы живые. Нас даже потрогать можно, — подбоченясь, Эля выпятила бюст.
— Чем потрогать? — невесело усмехнулся Олег. — Клешнями этими?
— Ладно, — неожиданно смутилась Эля, — глупость я спорола, извини…
— Чего извиняться-то? — вздохнул Олег. — За каждым словом не уследишь. И потом — перед кем извиняться? Перед калекой?
— Зачем ты так?! — виновато пробормотала Эля. — Не злись, Олежек!
— Да не злюсь я… Просто вы глупенькие немножко. Молодые, веселые, баловные. А я все, состарился. Смотрю на все как пенсионер. Тем более что имею право. Дедушки Берлин брали, а я, блин, Грозный.
— Ну да, только дедушки, извини меня, сперва наших папаш выстругали, а уж потом состарились.
— Им лучше. Было чем стругать. А мне вот — нечем.
— Завелся! — раздраженно сказала Эля. — Кто тебе это сказал?
— Да мне и говорить не надо. Сам знаю.
— Ничего ты не знаешь. Просто вбил себе в голову, что не можешь, и все. Запсиховал сам себя.
— Эль, тебе самой-то не противно эти глупости повторять? Зачем?
— Не глупости это. Я у врачей спрашивала, они мне сказали, что физически у тебя все в порядке. Просто надо, чтоб ты немного от психологического шока отошел.
— От такого шока не отходят, — Олег поднял культи, — это никогда не отрастет!
— Хватит вам ругаться, — сказала Лариса, — чего базар поднимать? Олежек — понятно, он как ребенок, но ты-то чего? Не понимаешь, что ли?
— Ты меня учить собралась? — с неожиданной яростью окрысилась на нее Эля.
— Сопли подотри, деревня!
— Ты чего сказала? — прищурилась Лариса, смело глядя на рослую Элю снизу вверх. — Повтори, лахудра городская?!
— Я сказала то, что думаю. Вопросы есть? Первая плюха могла грянуть с любой стороны, и первым сориентировался Олег.
— Завязывайте! — рявкнул он совсем не тем вялым голосом, которым говорил до этого. — Нечего мне тут птичий базар устраивать!
— Правда, девчонки, давайте лучше домоем его, а? — вмешалась Лида.
Лариса и Эля по-прежнему смотрели друг на друга с яростью. Мужики в такой ситуации, скорее всего уже либо двинули друг друга по мордам, либо разошлись с миром. Поведение баб предсказанию не поддается…
Сутенер и «Мамочка»
— Приехали, — сказал Агафон, въезжая во двор одного из отреставрированных особнячков в старом центре города. — Конечно, не больно нас здесь ждут, но я думаю, что обижать не станут. На крыльце особнячка с медной зеркально-блестящей вывеской «АОЗТ „Афродита“ появились трое. Два дядьки Агафоновых габаритов мрачно глядели на пришельцев через черные очки, а третий, напротив, приветливо улыбался.
— Какие гости! — промолвил он, разводя руками. — Давненько не виделись! Неужели, Агафоша, у вас цены на услуги выросли? По-моему, у нас с вами нет нерешенных вопросов…
— Привет, Пиноккио! — Агафон по-свойски пожал протянутую руку. — Есть беседа тет-на-тет. Сядь к нам в машину, если можно.
— Тет-а-тет, Агафоша, предполагает, что твой друган машину покинет и постоит с моими ребятами в сторонке. С тех пор, как вы однажды вот так же увезли меня в «Куропатку», а потом вернули сюда, но без двадцати тысяч баксов, с поврежденными нервами и разбитой мордой, я не стал благодушнее.
— Налим, покиньте транспортное средство! — повелел Агафон ироническим тоном. — Постой вон там, с мальчиками.
Налим вылез, Пиноккио и Агафон уселись на заднее сиденье, закурили.
— Ну, так какие проблемы? — спросил Пиноккио. — Неужели Сэнсей решил квартплату поднять?
