Бегом! Я вскочил и промчался между двумя невредимыми «Ирокезами», спрыгнул с бетонного покрытия вертолетной площадки и, пробежав еще пару шагов, соскочил в щель. Вход в нее был обложен мешками с песком, а дальше по узкому ровику я пробрался в укрытие, сооруженное из нескольких бетонных колец, на три фута прикрытых земляной обсыпкой и тремя слоями мешков с песком.
Там уже сидели несколько человек. Они сопели и молились. Многим не верилось, что это укрытие может выдержать удар мины калибром 120 мм. Разглядеть в кромешной тьме рожи было невозможно, но ощущался странный, непривычный, не солдатский запах. Хорошей сигары, дорогого одеколона и дезодоранта. Среди нас, аэродромных крыс, пропахших керосином и смазкой, был явно кто-то чужой.
Очень скоро он подал голос. Оказалось, что этот тип сидит рядом со мной. Между нами был только его чемодан или кейс — одним словом, что-то угловатое.
— Это надолго, парни? — Тот, кто говорил, не хотел, чтобы мы подумали, будто он трусит, но кое-какая дрожь в его голосе слышалась. И голос этот был мне знаком. Может быть, показалось?
— Минут на двадцать, — сказал оружейник Том Паркер. — сейчас артиллеристы начнут отвечать, и они заткнутся. Первый раз в нашей дыре, сэр?
— Нет, — ответил тот, — я уже был здесь год назад. Но под обстрел попал впервые.
— Если бы я был штатским, то на сто миль не приблизился бы к этому болоту, — заметил приборист Ури Сильверстоун. — Вы журналист или чиновник?
— Нет, у меня тут кое-какой бизнес.
Я почти точно вспомнил, где слышал этот голос. И мне было трудно, очень трудно сдерживать себя. Потому что… Нет, рано. Ошибиться могу.
Послышался близкий грохот орудийного залпа.
— Сегодня они работают быстрее, — заметил Том. — Толи им координаты выдали раньше, то ли просто быстрее прибежали к пушкам. Минут через десять заткнут глотку Вьетконгу.
Тем не менее новая порция мин прилетела. Одна из них грохнула совсем близко, и сквозь стыки бетонных колец посыпалась земля.
— Ого! — Ури поежился. — А я как раз сегодня мыл шею.
— Ничего, тебе не помешает сделать это еще разок, — хмыкнул Том, — и вообще таким, как ты, мыться надо почаще. И мыть не только шею, но и задницу.
— Что ты сказал, нигер?
— Я сказал, что ты еврейская вонючка, Ури. И если ты не попросишь прощения за «Нигера», то я выкину тебя отсюда, как котенка. Пусть «чарли» выпустят из тебя кишки.
— Ты черный ублюдок, fuck your mouth!
Через секунду началась драка, потому что Том действительно попытался выпихнуть Ури из убежища, а тот пнул его ногой по коленке. Том был сильнее и ответил крепким ударом. Ури вылетел из-под прикрытия бетонных колец в открытую часть траншеи, но при этом как клещ вцепился в рубашку Тома и утянул его за собой. Негр навалился на Ури и стал дубасить его по роже. Но тут послышался сверлящий уши невероятно громкий свист мины… (Обрыв памяти.) Очнулся я на траве, в двадцати ярдах от развороченного убежища. Стрельбы больше не слышалось. Зарево все еще стояло над базой, и клубы дыма застилали звезды. Где-то уже слышались команды, крики, ругань, стоны… На моей груди лежала черная кисть руки с запястьем и часами, которые, как ни странно, мирно тикали. Часы я узнал, как, впрочем, и руку — они принадлежали Тому. А в четырех шагах от меня валялся распахнутый чемодан. Среди каких-то тряпок чернело нечто прямоугольное… Black Box!
Я с трудом поднялся на ноги и дотянулся до чемодана, вынул из него коробку. Стоять было трудно, голова кружилась, и я сел на траву. Да, теперь я мог не сомневаться. Тот, кого я так и не разглядел, но чей голос услышал, дважды встречался на моем пути. Это он произнес несколько лет назад: «Не надо быть слишком жестоким. Мы работали с папой, а не с сыном…» Его подручный произнес имя Грэг, а потом назвал его «боссом». Значит, это был тот, что организовал убийство отца.
И еще одним подтверждением этому была черная коробка.
Размеры у нее остались прежними, но, по-моему, она стала тяжелее. Впрочем, я уже не помнил точно и мог ошибаться. Но вот материал, из которого был сделан Black Box, я прекрасно помнил на ощупь. Его нельзя было ни с чем перепутать.
Кольца не было. Я хорошо помнил, как этот ящик подвел нас с отцом. Все эти годы, прошедшие с того дня, мне не раз доводилось думать над тем, что тогда произошло. И самое правдоподобное объяснение «забастовки» ящика состояло в том, что полушутя предположил отец: «Батарейки сели…»
К тому времени, когда я кончил школу, мне было многое ясно. То, что этот ящик содержит внутри, конечно, я и не мечтал распознать. Но мне стал ясен принцип его работы. Он был способен черпать из пространства рассеянную в нем энергию, а также элементарные частицы и в невероятно короткие сроки комбинировать из них атомы и молекулы. Затем Black Box из этих атомов и молекул выстраивал материальные объекты из любых веществ и любой формы. Причем делал это, получая не только устную, но и мысленную команду. Он мог осуществить и обратный процесс, «рассыпав» на элементарные частицы любую вещь или существо. Конечно, все это я запомнил из рассуждений Милтона Роджерса. Мне почти дословно запомнились его теоретические построения:
«Иными словами, для того чтобы вернуться назад во времени, надо все те мириады процессов, которые протекли за какой-то временной отрезок, вернуть к исходной точке. Если этот прибор способен „разбивать“ материальные объекты на элементарные частицы и затем „собирать“ их вновь в другом месте, то он вполне может осуществить эту задачу».
Я прекрасно помнил и то, как испытал страх, когда, уже находясь в отчем доме, подсознательно ощутил приближение пришельцев и пожелал, чтобы эта угроза миновала. Некоторое время я думал, что Black Box просто снял у меня чувство страха. Но на самом деле могло выйти иное. Черному ящику пришлось затратить какие-нибудь жуткие гигаджоули космической энергии, чтобы каким-то путем отразить нашествие инопланетян! И от этого он даже уменьшился в размерах до 10х5х5 дюймов. Потом его энергии еще хватило на то, чтобы создать для моего отца бутылку виски. Но когда я собрался попросить ящик перенести нас с отцом на десятки миль от того места, где мы находились, да еще и вместе с автомобилем, он сказал: «Нет!» И отказался выпускать кольцо. Вероятно, у него была какая-то система «fool proof» — «защиты от дурака», которая вынудила разогреться его поверхность и заставила меня отпустить руки. Может быть, это спасло меня от гибели, а может быть — и весь мир от катастрофы…
Но как он попал сюда, во Вьетнам? То, что этот мистер Грэг, босс наркоторговцев, за которым скорее всего и охотился отец, появился в Дананге, особого удивления не вызывало. Правда, в Сайгоне или Шолоне его фигура выглядела бы более естественной. Но если у него были друзья и партнеры среди старших офицеров и генералов, то изумляться не стоило. Но вот зачем он потащил во Вьетнам этот ящик? Неужели научился им пользоваться? Нет, вряд ли. Тогда весь мир уже узнал бы о невероятном взлете нового супербогача. Или о какой-нибудь чудовищной катастрофе планетарного масштаба. Мафиози редко любят мелочитъся.
