А вот разведчики кое-что об этой штуке выяснили. Во-первых, вычислили, что парень, у которого забрали ящик, — приват Майкл Атвуд, во-вторых, узнали, что он после удара по голове потерял память и попал в психлечебницу. В-третьих, узнали, что ящик во Вьетнам привез некий коммерсант, Грэг Чалмерс. Официально он приезжал в часть, где служил муж его племянницы, первый лейтенант Реймонд Мэллори, пропавший без вести при налете на Северный Вьетнам — его тогда называли ДРВ, Демократическая Республика Вьетнам. Попутно он интересовался возможностями строительства в Южном Вьетнаме и Лаосе фабрик по производству сублимированных соков из тропических фруктов — что-то вроде нынешних «Zuko» и «Jupi». Но на самом деле — наши это знали, а ФБР и ЦРУ то ли не ведали, то ли глазки зажмуривали — Чалмерс интересовался возможностями производства наркосырья. Во время артналета на авиабазу он, как и Атвуд, был контужен, но относительно легко. После обстрела у него пропала какая-то металлическая коробка, как он утверждал, с образцами продукции. Грэг интересовался у военнослужащих, причем неоднократно в течение двух суток подряд и настойчиво, не находил ли кто металлический предмет размером 10х5х5 дюймов, то есть примерно такой, как в твоих снах.
— Это уже понятно, — кивнул я, — неясно только, за каким чертом она была привезена во Вьетнам?
— Не спеши, — сказал Чудо-юдо с легким раздражением. — Выяснили и это. Чалмерс контактировал во Вьетнаме с неким Нгуен Ван Линем. Но не с первым секретарем ЦК КПВ с такой же фамилией, а помещиком, владельцем плантации, на которой росла небезызвестная травка с запахом жасминового чая. То есть та, что получила название «зомби» и стала исходным сырьем для всех препаратов этой серии. У него было несколько встреч с Линем. Наши при посредстве классовых браточков попробовали этого Линя прибрать, но вьетнамские друзья перестарались и положили Линя наповал. Кроме того, американцы их маленько прищучили, выжгли плантацию напалмом. Но семена «зомби» все-таки к нам попали. И кое-какие документы Линя — тоже. В результате удалось установить кое-какие интересные факты. В частности, то, что Чалмерс познакомился с Линем через тогдашнего командира роты, где служил Ричард Браун…
— Помню Утенка Дональда… — И правда, Дональда Салливэна, которого Браун вытащил из болот дельты Меконга в мае 1971 года, я хорошо помнил. Тем более что в августе 1994 года, по непроверенным данным, его застрелил.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул отец. — Но это так, к слову. В бумагах, изъятых у Линя, оказалось письмо Чалмерса, в котором тот уведомляет своего вьетнамского друга о приезде. Причем там говорилось насчет «одной вещи», по поводу которой Чалмерс хотел бы получить консультацию. В письме была точная дата приезда, и нет никаких сомнений, что речь шла именно о том визите Грэга во Вьетнам, когда он потерял коробку. Однако Чалмерс после двух дней безуспешных поисков коробки на авиабазе не стал встречаться с Линем, а вернулся в Штаты. Наши ребята сделали логический вывод, что «вещь» и «коробка» — это одно и то же и что главной целью этого, кстати, последнего визита Чалмерса во Вьетнам была «консультация» с Линем. А раз «коробка» исчезла, то и темы для разговора не было. Поскольку через некоторое время Линь был убит, а плантация сожжена, Чалмерс во Вьетнам больше не ездил. Правда, ему удалось найти контакт с нашей общей знакомой Эухенией Дорадо, которая вывезла мешочек семян в Штаты.
— Тоже помню.
— Ну и хорошо. Может, еще увидитесь. Она у нас теперь главный технолог по производству сырья. Но по теме «Зомби» у нас сегодня нет проблем. А вот насчет Black Box так сказать не могу…
— Между прочим, мне Эухения говорила, что лично знала этого Линя.
— Точно так, знала. И именно благодаря ей до определенной степени осведомлены о том, что Грэг Чалмерс так и не узнал от Линя.
— То есть что-то о происхождении ящика?
— Именно так. Правда, это мы узнали гораздо позже — практически уже сейчас. А в семидесятых те, кто занимался этим ящиком, только догадывались, да и то, откровенно сказать, молчали «в тряпочку». Потому что доложить высшему руководству, что с американской военной базы похищен «техногенный предмет внеземного происхождения» — в одном отчете экспертов такой термин употребили, — было как-то неловко. Если бы наши ребята тогда вышли на Эухению, может быть, и нашли нужные формулировки для обоснования. Ан нет, тогда на эту медсестру никто и внимания не обращал. А она уже в те годы знала, что Black Box имеет внеземное происхождение. Хотя и не видела его никогда в жизни, даже так, как ты, во сне.
— Интересно…
— Да-да, представь себе. Линь считал себя вполне культурным человеком, учился в Париже, был женат на филиппинке, прекрасно говорил не только по-французски, но и по-испански, и по-английски. Изучал историю своей провинции, фольклор, религиозные культы разных народностей и племен Вьетнама, в том числе добуддийские. А Эухения — этакая симпатичная смуглая молодушка, и с ней, наверно, даже без плотских вожделений пообщаться было приятно. Вот господин Линь и рассказывал ей всякие «преданья старины глубокой», а она на ус мотала, если можно так сказать. В частности, рассказал он ей некую полубыль-полулегенду о том, что у одного из племен имелся примерно до 1934 года таинственный «Растущий камень» в форме черного прямоугольного параллелепипеда. Якобы некогда, не то десять, не то двадцать веков назад. Силы Добра и Силы Зла вели в небе над Центральным плато ожесточенную битву. И некий знахарь, собиравший целебные травы, нашел на земле по окончании битвы черный камень необычно правильной формы. Маленький, не больше мыши. Знахарь решил, что такой камень может послужить украшением жилища, и оставил его у себя. Через какое-то время наблюдательный знахарь обнаружил увеличение размеров камня. Само собой, знахарь камень обожествил, диалектически связал его с происшедшим на его глазах воздушным боем и попытался с помощью этого Божьего дара установить нужные контакты…
Я молча усмехнулся. Припомнилось, как когда-то, давным-давно, отец в том же стиле рассказывал мне, Ленке и Зинке о происхождении религиозных культов у первобытных людей. Ностальгией какой-то повеяло, приятным прошлым.
— В общем, «камень», как оказалось, умел исполнять желания. С тех пор, само собой, в доме рис не переводился, много поколений жило счастливо столько лет, сколько не надоедало. Говорили, что если желаний было много, то камень замедлял свой рост или даже уменьшался. Ну а если люди от него не требовали лишнего, продолжал расти.
— Это мне знакомо… По снам.
— Приятная восточная сказочка по мотивам «Шагреневой кожи» господина Оноре де Бальзака. Эухения ее так и воспринимала до тех пор, пока Линь не сообщил ей, что сам лично в 1934 году, будучи десятилетним мальчиком, видел этот «камень». Как раз в это время в доме его деда останавливался некий француз, руководивший геологической экспедицией. Не знаю уж, как ей там Линь транскрибировал фамилию француза, Куок Ай Нинь или еще как-то, хотя при его языковых познаниях, между прочим, он мог и вполне правильно назвать, но Эухения запомнила ее как Курракиньо…
— Куракин! — Дурак бы не догадался, да и то вряд ли. Я аж крякнул от удивления.
