— Ну и что? — впившись в Салинаса своими глазищами, произнесла сеньора Дорадо.
Салинас вытащил из своего атташе-кейса небольшой конверт и вынул из него три фотографии.
— Посмотрите внимательно, сеньора, а затем оглянитесь и сравните… — При этом эта лысая скотина поглядела на меня.
Зрение у меня позволяло разглядеть выложенные на стол фотографии.
— Мне удалось получить эти портреты из досье, хранящегося в архиве Службы безопасности, — с небрежным видом заявил Салинас. — На первом фото вы видите очень молодого преуспевающего господина с усиками. Это единственный снимок, на котором запечатлен человек по имени Анхель Родригес. Снимок негласно сделан одним из агентов ведомства Хорхе дель Браво, неким Варгасом, во время переговоров, которые Соледад и Анхель Родригесы вели с президентом компании «Cooper shipping industries» мистером Джералдом Купером на борту яхты «Дороти», что теперь принадлежит вам, а тогда принадлежала мисс Синтии Уайт, собиравшейся замуж за Джералда Купера-младшего. К сожалению, Варгас был убит через несколько дней после этого на острове Сан-Фернандо и не может быть вызван в качестве свидетеля. Вторая фотография, запечатлевшая небритого, но в принципе тоже очень молодого мужчину, сделана неким Андреем Мазиловым, сотрудником советского посольства на Гран-Кальмаро. На этом фото изображен министр социального обеспечения революционного правительства Республики Хайди Анхель Рамос. Она сделана дня через три или четыре после первой. Очень схожие царапины на щеке, не правда ли? Наконец, вот эту фотографию сотрудник службы безопасности сделал несколько дней назад в аэропорту Сан-Исидро. Как видно, очень похожий, хотя и повзрослевший молодой человек… След от той царапины остался и очень хорошо заметен. Можете убедиться на оригинале!
И этот гадский гад внаглую указал на меня пальцем.
Честное слово, я не знал, что мне делать — то ли ржать, то ли ругаться. О том, что у местных чекистов на меня кое-что есть, я догадывался. Не удивило меня ни фото, сделанное Мазиловым, ни последнее, из аэропорта. Как меня успел отснять Варгас, вот это удивило. Значит, он всерьез стучал на «королеву хайдийских пиратов» и работал на совесть. Вот сука все-таки! Был бы он жив — убил бы его еще раз.
Но с другой стороны — обалдеть можно! Я там, в родной столице, грыз гранит науки, понимаешь, занимался разными мелкими пакостями типа кочегарки, а тут на мое, хотя и липовое имя тугрики капали. Старина Сифилитик за моей подписью крутые бабки делал. А подпись он мог взять только в одном месте: с договора о передаче «прорывных» программ, который мы с Джерри подписали. Больше я ни на один документ подпись «A.Rodriguez» не ставил. Правильно говорил товарищ Бендер: «При современном развитии печатного дела на Западе…» Интересно, этот «старый койот» на мое имя кредитов не набрал? А то влетишь эдак лимонов на nn…
Эухения рассмотрела фотографии, сложила их обратно в конверт и вернула Салинасу.
— Можете оставить себе, — заявил он. — У нас есть негативы. Сеньор Родригес, как я понял, теперь работает у вас?
Лысый явно издевался. Хотя в принципе положение у него было хуже губернаторского. У «койотов» его держали не больше чем за «лейтенанта», да и то по юридической части. Ясно, что Доминго Косой будет очень недоволен, если Эухения меня не отдаст. А нужен я им, как одноразовый шприц. Только для подписания нескольких составленных тем же Салинасом бумажек. Например, договора о продаже колумбийской компании сеньору Ибаньесу за какую-нибудь липовую сумму, завещания на имя какой-нибудь шлюхи из окружения Косого или еще чего-нибудь типа бессрочной доверенности с переходом прав собственника к управляющему в случае моей безвременной кончины. После чего кончина от внезапного инсульта, сердечной недостаточности или отравления грибками в сметане была мне обеспечена в течение недели или даже одного дня.
— Я был бы рад, — сказал Салинас, пакостно улыбаясь, — если бы сеньор Родригес уже сегодня встретился с сеньором Доминго и уточнил все вопросы, касающиеся владения и распоряжения его собственностью.
— К сожалению, сеньор Салинас, — заявила Эухения достаточно смело, — в течение сегодняшнего дня сеньор Родригес не сможет принять ваше приглашение. Я думаю, что если вы позвоните завтра около пяти вечера, то сможете получить более конкретный ответ.
— Что ж, — тоном глубочайшего сожаления произнес Салинас, — я передам весь наш разговор сеньору Ибаньесу и надеюсь, что он не будет слишком огорчен таким исходом переговоров. Ибо сейчас, когда дорога каждая минута, откладывать решение на сутки было бы неразумно… И даже опасно, я бы сказал!
На последнюю фразу он заметно нажал, и я понял, что сеньоре Дорадо, а также мне с Еленой в ближайшие часы придется серьезно поволноваться.
ЮРИДИЧЕСКИЕ КАЗУСЫ
Когда Салинас со своими ребятами покинул кабинет, выбрался через холл на парадное крыльцо и уселся в автомобиль, мы не пошли его провожать. С крыльца ему помахала ручкой одна из девиц, которую я запомнил как Аурору, увидев ее в тот день, когда мы с Ленкой пришли на прием к Эухении.
— Все это очень неприятно, — сказала супергадалка, выпуская Ленку из потайной комнаты. — Теперь можно ждать чего угодно…
— Да, «койоты» — это серьезно, — вздохнул Ромеро. — Тем более что сейчас они объединились.
— Амадо погиб, кроме него, на «Маркизе» утонули еще семь его самых верных «лейтенантов». Остальные перетрусили до рвоты и, едва обсохнув, тут же поехали в дом Сифилитика на поклон к Косому. Все они убеждены, что «Маркизу» рванули «старики». Теперь Доминго будет гонять «молодых» хлыстиком, а они лизать ему задницу.
— С полицией, конечно, связываться бесполезно? — спросил я.
— В принципе бесполезно, — кивнул Ромеро. — Звонок примут, но либо вообще никого не пришлют, либо пришлют массу народа, заранее предупредив банду, чтоб не приезжала, а потом уедут, не дождавшись, да еще выпишут счет за ложный вызов полиции. Через час после их отъезда банда будет здесь.
— Сколько у тебя людей?
— Здесь восемнадцать человек.
— И только это? — Я похлопал по кобуре «тауруса».
— Ну, есть еще штук шесть помповых ружей и четыре охотничьих карабина с оптикой.
— А то, что вчера забрали у боевиков, которых привез вагончик?
— Я не имею права тем оружием пользоваться. Оно подлежит сдаче комиссару полиции. — Ромеро посмотрел на меня как на идиота. — Мы поступили по закону: составили опись всего изъятого, скрепили печатью сеньоры Эухении и сложили все в оружейной комнате, которую опять же опечатали. Надо было вызвать комиссара уже сегодня, но в принципе время терпит… По закону оружие, изъятое у преступников, надо сдать полиции в течение сорока восьми часов с момента изъятия.
— А задержанных тоже? — прищурился я.
— В общем-то, — помялся Ромеро, — я должен был еще вчера вызвать полицию. Вооруженное вторжение на территорию частного владения. Но мне запретила сеньора. А я обязан ей подчиняться.
