— Красивая штучка, верно? — прищурилась Соледад. — Конечно, электроники у нас поменьше, чем на «Дороти», но зато какой ход! Пятьдесят узлов! Уйдем даже от торпедного катера.
— Газотурбинный двигатель? — спросил я.
— Да, — кивнула Соледад, — но есть и обычный дизель для крейсерского хода. Конечно, это класс, но «Дороти»… Там душа отдыхает! Судно XXI века!
Соледад испытующе ждала, что я начну спрашивать о ее «Орионе». Возможно, ей просто хотелось похвастаться — она ведь была очень тщеславна. Но я, догадываясь о том, чего она ждет, боялся, что мой интерес будет принят за попытку выведать тактико-технические данные этого пиратского корабля. Поэтому я промолчал и спокойно доехал до берега, где стояли туристические палатки. Охранники спрыгнули на песок раньше нас и гуськом перебежали к опушке леса, где залегли цепью, держа под прицелом весь пляж. На палубе «Дороти», а затем и на палубе «Ориона» появились две фигурки с чем-то продолговатым в руках и быстренько укрылись, так что с берега их не было заметно. Марсела на них не обратила внимания, Соледад только бросила взгляд, убедившись, видимо, что все меры безопасности приняты. Я понял, что она велела снайперам взять под прицел берег и прилегающую к нему акваторию лагуны.
— Какое симпатичное, жаркое солнце! — сказала Соледад, вновь подцепляя меня под локоть. Марсела восстановила равновесие, и в обществе этих цветущих розочек я направился по пляжу к группе людей, лежащих на животах под палящим солнцем. Время для загара было выбрано, на мой взгляд, не лучшее. В такую погоду, по-моему, неплохо, поплавав вволю, забраться под тент. Однако, когда Соледад подвела нас с Марселой к лежащим на песке людям, то я понял, что они уже не боятся получить солнечный удар.
— Это шведы? — спросил я, приглядываясь к трупам и пытаясь определить, чем их пристукнули.
— Да, — сказала Соледад, — это лишние шведы. Я оставила пока только профессора Бьернсона и его ассистентку Астрид Спарре, а эти — члены экипажа, мне не нужны. Им сделали уколы ядом кураре, и они почти не мучились. Сейчас с «Дороти» прилетит вертолет, который выгрузит сюда Синди и Мэри, а этих
ребят отвезет на Акулью отмель… А пока пойдемте в палатку. От этих чудаков уже здорово припахивает.
Марсела, крепко вцепившись в мою руку, мелко дрожала. Мне тоже многое не нравилось. Натешившись, Соледад вполне могла предложить солнечные ванны после укола кураре в задницу.
— Когда ты предлагала нам позагорать, — спросил я у Соледад, — ты не имела в виду присоединить нас к группе «ненужных шведов»?
— Нет-нет, — успокоила меня Соледад, — когда я решу от вас избавиться, то не стану играть в прятки, а скажу все честно и открыто. Например: «Анхель, ты выходишь из игры. Через полчаса тебе вспорют живот, и я зажарю твое сердце, чтобы оно навеки растворилось в моей плоти…» Неплохо, правда? По-моему, даже поэтично! Или: «Марселочка, птичка, моя дорогая подружка, к сожалению, всему приходит конец. Я срежу мясцо с твоих окорочков, а чтобы ты не жалела об утраченной красоте, всуну тебе в попку заряд пластиковой взрывчатки с детонатором, который разнесет тебя на мелкие кусочки». Видите, я не люблю лжи и вероломства!
— «Через полчаса», — поинтересовался я, — это буквально?
— Нет, — мотнула головой Соледад, — это было сказано к примеру. На самом деле ты, может быть, проживешь час, сутки, неделю, а может быть — месяц или даже десять лет. Смерть должна приходить к человеку неожиданно. В этом вся прелесть. Я еще не сделала окончательного выбора.
В палатке с поднятыми краями полога было прохладно. На столике, в вазочке, обложенной тающим льдом, лежала горка фруктов. Симпатичный негр в шортах поставил на стол переносной холодильник с десятком банок «Карлсберга». Мы уселись на раскладные стульчики, и я с удовольствием, дернув за колечко, раскупорил первую банку. В это время с «Дороти» поднялся вертолет. Пролетев совсем немного, он опустился на воду рядом с пляжем. Два парня в черном вывели из вертолета Синди, Мэри и какого-то паренька в очках и с длинными волосами. Их быстренько провели мимо «загорающих» шведов. По-моему, Синди и Мэри даже не сообразили, что это трупы.
— Вперед! Не оборачиваться! — командовал конвоир. Несколько черных фигур выбежало из джунглей, и пока Синди, Мэри и парень шли под конвоем к палатке, быстренько перебросали трупы шведов в вертолет. Двое влезли в кабину, остальные вернулись в свои укрытия, и вертолет, завертев лопастями, снялся с воды, круто развернулся над лагуной и направился, очевидно, в сторону Акульей отмели…
— Разрешите представить вам, мистер Родригес, нашего гостя, мистера Джерри Купера-младшего! — объявила Соледад. — Вы ведь не знакомы?
Джералд Купер-младший
Сынок папаши Купера, уже час-другой, как покойного, произвел на меня хорошее впечатление. Это был тихий, безобидный очкарик, судя по всему, очень редко занимавшийся спортом Я не мог бы себе представить его даже за столом для пинг-понга или с клюшкой для гольфа. Представить его в роли мужа Синди Уайт было нетрудно, но от этого я начинал испытывать к нему жалость. Малышка Синди, попади она под венец с этим сутулым и тощим яйцеголовым, вне всякого сомнения, так прочно оседлала бы его, что он и пикнуть бы не смел. К тому же при его отвлеченности от мира — он и сейчас пребывал где-то далеко отсюда, в каких-то размышлениях на математические темы — ему грозила бы участь хронического рогоносца. Впрочем, вероятно, он этого просто не заметил бы. Синди вовсю краснела, поскольку вспоминала, возможно, позапрошлую ночку и умоляюще смотрела на меня: «Ради Бога, не показывай виду, что ты меня близко знаешь!» Точно так же Мэри поглядывала на меня: «Помалкивай, помалкивай, пожалуйста, о наших отношениях с Синди!»
Последнее было не очень понятно, потому что Джерри уже был уведомлен через прессу о подозрительно близких отношениях своей невесты с Мэри Грин.
— А это, мистер Купер, мой законный супруг, мистер Анхель Родригес, полновластный хозяин здешних мест и не только их…
Вот это была проверочка! Если бы я в присутствии красавиц и Джерри отказался признать себя мужем Соледад, не сомневаюсь, что негр, угощавший нас пивом, тут же всадил бы мне в тело иголку с кураре. В кармане шортов у него торчала маленькая металлическая авторучка. Точно такую мне когда-то показывали на занятиях при подготовке к операции на Хайди. В нашей группе такие авторучки были у Капитана и Комиссара. Каждая из них была миниатюрным духовым ружьем, заряженным пятью отравленными иглами, бесшумно убивавшими с расстояния в десять метров. Вероятно, именно иглами были уничтожены шведы. Очень может быть, что симпатичный негр являлся у Соледад крупным специалистом по такого рода обслуживанию.
Но я, обладая умением понимать Соледад с полуслова, ничуть не удивился и сказал:
— Мне очень приятно, мистер Купер. Ваш отец произвел на меня самое благоприятное впечатление, и надеюсь, я не буду разочарован и в его сыне.
Соледад, на лице которой чуть-чуть намечалось беспокойство, прямо-таки просияла. Она совершенно не обратила внимания на вытянувшиеся лица Синди, Мэри и даже Марселы, не понявшей ничего. Я тоже постарался сохранить невозмутимость и, когда обретшая дар речи Мэри спросила: «Когда же вы успели?» — ответил:
