В столовой палили, но чаще оттуда слышались дикие вопли атакующих каратистов, мордобойно-зубодробительные удары, звон разбитого стекла, хруст фарфора и лязг повалившихся рыцарских доспехов. Идти туда мне не хотелось. Судя по тому, какое количество пятнистых ворвалось в столовую — а я не сомневался, что там и до этого их было порядочно — мое вмешательство в этот конфликт существенных изменений не внесло бы. Разве только количество жертв прибавилось бы, ну и разрушений, естественно, тоже. Общая статистика этой битвы меня не волновала, меня беспокоило только одно: не попасть в реестр убитых. Поэтому я как можно теснее прижимался к мокрому, воняющему пеной полу и прижимал к нему Марселу, которая, впрочем, попыток вырваться не делала.
Я даже начал подумывать, не нырнуть ли мне в проем, который вел к лифту, но, вспомнив, что там никуда не денешься без лопесовского пульта управления, от этой идеи отказался. Справа от меня находилась большая часть обгорелых обломков кровати и рухнувшего балдахина — то, что не смог унести с собой поток воды. Как выяснилось, кровать в целом была привинчена к полу.
В это время какая-то шальная пуля влетела в спальню из столовой. Куда она попала — я не видел, но от этого произошло сразу несколько любопытных событий.
Во-первых, зажегся свет. Этого я никак не ожидал, потому что был убежден, что в спальне после пожара, гранатных взрывов и стрельбы зажигаться уже нечему. Однако где-то в потолке были вмонтированы хорошо защищенные бронестеклами лампы, которые разом залили спальню ярким светом.
Второе событие оказалось еще более неожиданным. Избитая и сожженная кровать, точнее, ее остов с закопченными пружинами, покрытый серебристыми хлопьями пены, вдруг стронулась с места и вместе с огромным квадратом прожженного и исковерканного паркета выехала на середину комнаты. При этом открылся здоровенный люк, в который можно было запросто погрузить танк.
Но я даже не успел удивиться. Правду говорят, что если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Я не собирался вмешиваться в рукопашную, но рукопашная переместилась из столовой в спальню. Как раз в тот момент, когда кровать переехала на новое место, в спальню через пролом ввалились из столовой Малыш, Пушка и Капитан. Следом за ними влетела целая свора пятнистых верзил — человек пятнадцать, не меньше. Видимо, боезапас обе стороны уже расстреляли и действовали только холодным оружием, так как перезаряжать в этой свалке то, что стреляло, было невозможно.
Капитан орудовал ножом. Он увернулся от удара штыком и очень ловко вскрыл одному из пятнистых брюхо. Малыш отмахивался прикладом пулемета. Пользуясь своим ростом, он бил своих противников по головам, вминая им их собственные каски в черепа. Пушка, благодаря своей расе, очень похожий на откормленную гориллу, прыгал, как козел, и поминутно влеплял пятнистым сильнейшие удары руками и ногами. Следом за дерущимися приполз на четвереньках Китаец Чарли. Он не был ранен и даже не контужен. Он просто собирал мелочь, выпавшую из карманов дерущихся.
Пользуясь тем, что у меня было чем выстрелить, я не преминул этим воспользоваться. Стараясь не угодить в своих, я саданул в пятнистых несколькими экономными очередями. Пятерых я свалил тут же, а остальные бросились в столовую. Пинком отшвырнув Китайца, о которого чуть не споткнулся, я пустил им вслед еще десяток пуль. Повалилось еще трое, а остальные юркнули в какую-то дверь в дальнем конце зала.
В столовой было чуть получше, чем в спальне, но тоже все перевернуто вверх дном, переломано и перебито. Пятнистых здесь валялось штук сорок, не меньше. Здесь же лежали три наших носильщика, обильно нашпигованные свинцом, нечто дымящееся и окровавленное, похожее на недожаренную баранью тушу, а также месиво из костей и мяса, чем-то напоминавшее Комиссара. Бараньей тушей, судя по всему, мог быть только Камикадзе, так как на остатках черепа были заметны волосы, напоминавшие по кондиции каракуль, а элементом, роднившим месиво с Комиссаром, были странным образом уцелевшие очки.
— Да, это Комиссар, — Капитан сплюнул кровью, — немного поспешил взорваться. Камикадзе рванул взрывчатку у двери, но не слишком осторожно. Носильщики оказались орлами, даже убили кого-то, прежде чем их перещелкали, а Лопес… Вон лежит.
Дон Паскуаль выглядел вполне прилично, если не считать того, что во лбу у
него было две лишних дыры, а затылка не имелось вовсе.
— Это ты его шлепнул? — спросил я у Капитана.
— Нет, он вел себя прилично. Это работа вот этих, — Капитан пнул носком ботинка одного из пятнистых мертвяков.
— Ну и влепит же им Лопес за убийство братца! — предположил Малыш, лихорадочно набивая патронами пулеметную ленту.
— Не думаю, — мотнул головой Капитан, — если бы я был диктатором, то рано или поздно прикончил бы брата-близнеца… Малыш, ты остаешься здесь наблюдателем.
Малыш залег с пулеметом на небольшой баррикаде, которую мы спешно соорудили в столовой из обломков мебели и трупов, заодно перетащив в спальню все оружие и патроны, которые валялись в столовой. Пушка тем временем приглядывал за ходом, ведущим на маисовое поле, но никто оттуда вылезти уже не мог.
Наконец-то обратили внимание на Марселу, которая во время рукопашной упала в глубокий обморок и неподвижно лежала там, где я ее покинул. Капитан даже подумал, что ее убило.
Мы перевернули ее на спину, пошлепали по щекам. Надо сказать, что вид у нее был несколько легкомысленный, и чтобы не отвлекать наших бойцов от службы, Капитан велел мне ее одеть. Поскольку майка и брюки сгорели во время пожара. Марселе пришлось нацепить заскорузлый от крови комбинезон, который я содрал с одного из пятнистых.
Только тут мы смогли обратить внимание на люк. Зная здешние нравы, лезть в него без размышлений было рискованно.
— Там какая-то лестница, — сообщил я Капитану, осторожно заглянув вниз, — может, попробуем спуститься?
— И получим лазерный душ? — скривил губы Капитан. — Надо проверить….
— Хорошо, — согласился я и, подобрав валявшуюся неподалеку каску одного из пятнистых, бросил вниз. Каска благополучно брякнулась о ступеньку и, тарахтя, покатилась вниз.
— Нет, этого мало, — заметил Капитан, — тут может быть ловушка с термолокатором. О такой штуковине мне рассказал Лопес совсем незадолго до нападения этих мерзавцев. Там датчик реагирует только на тепло человеческого тела, в неживое не стреляет… Правда, он говорил не об этом люке, но черт его знает… Эй ты, корова!
Он явно обращался к Марселе.
— И не жалко ее тебе? — спросил Малыш от баррикады.
— Не отвлекайся! — обрубил его Капитан. — А ты, шлюха, шагай вниз, живо! Не то спихну!
— Подчиняюсь силе, — пролепетала Марсела, посмотрев на меня, словно я обязан был как джентльмен взять это дело на себя. Тут она ошибалась, ведь джентльмен, насколько я помнил из литературы, всегда обязан пропустить даму вперед.
Подталкиваемая автоматом, Марсела на подгибающихся коленках вошла на верхнюю ступеньку лестницы и схватилась рукой за что-то напоминающее перила. И тут…
