Последняя фраза прозвучала почти искренне, возможно, даже действительно искренне. Он и впрямь переживал за то, что Мазаев расправился с его собственностью, которой сам «дядя Вова» так и не успел попользоваться.
— Это правда? — спросил Таран. Он как-то не очень поверил.
— Правда, — ответил «дядя Вова».
— Как это было?
— Я не видел, как это с ней было, но видел других. В считанные секунды желтеет кожа, исчезают волосы, потом вздуваются пузыри, появляются огромные язвы, начинает чернеть и растворяться мясо…
Странно, но Таран, который много раз желал смерти Даше, вздрогнул, представив себе, как все это происходит с ней.
— А ты, кажется, все еще ее любишь? — спросил «дядя Вова» заинтересованно. — Или я не прав?
— Не знаю, — буркнул Таран. — Просто зверства не люблю.
— Хочешь отомстить? — Это прозвучало почти как предложение.
— Не знаю…
— Врешь, хочешь! — ухмыльнулся «дядя Вова». — Просто не веришь, что я могу дать тебе оружие. Между прочим, все твои неприятности — из-за этого мента вонючего. Он Жоре Калмыку, который уже покойник, протекцию оказывал. А кассета, которую на квартире Крылова искал Жорин скокарь и которая из-за ваших с Дашкой обознатушек к прокурору попала, содержала на себе дружескую беседу Жоры с этим самым ментом. Я ее лично у прокурора выкупил и теперь четко знаю, что там разговор шел насчет того, как меня замочить. Жора уже отдыхает, а этот полкан — еще нет. Дашу твою он у меня потребовал, чтоб и удовольствие получить, и убрать с глаз долой. Погляди на его фотку! Видишь, харя какая? Мазаев Михаил Иванович, 53 года ему, между прочим. Ему твоя девка почти во внучки годилась. А он ее оттрахал во все места — и в кислоту, понимаешь?!
— Понимаю… — пробормотал Таран. — Значит, вы меня из части увозили только для того, чтоб натравить на этого Мазаева?
— Ты, юноша, передо мной и перед этими братками сильно виноват. И должен эту вину как-то искупить. Или сдохнуть, или отработать.
— И стало быть, вы мне мента убить предлагаете?
— Мы тебе предлагаем выбор, дорогой друг. Между жизнью и смертью. Между очень хорошей жизнью и очень плохой смертью. Даже, может быть, и еще страшнее — между очень хорошей и очень плохой жизнью. Такой жизнью, что хуже любой смерти. Я ведь много интересных вещей придумать могу. Вот сейчас подумал: а не сделать ли тебя инвалидом чеченской или какой-нибудь еще войны? Отпилить тебе ножку или обе сразу, посадить в коляску с плакатиком «Подайте убогому!» и отправить в Москву. Можно еще и рожу как следует обжарить, чтоб было похоже, будто ты в танке горел. Ну, и язык отрезать, чтоб ты только мычать мог. Денег подадут — кучу! Но можно и другое придумать, поприятнее: могу взять тебя в театр, где Дашу хотел пристроить. Там для мальчиков тоже вакансии есть… Некоторые привыкают, неплохо себя чувствуют. Другие давятся, вены грызут — всяко бывает! Некоторых мы вообще в девочек перелицовываем или просто кастрируем… Но есть и совсем скучный вариант. Имеется у нас тут такая ямка из бетона, глубиной метра четыре с крышкой наверху. В нее канализация стекает. Меньше чем на полметра дерьма в ней никогда не бывает. Иногда ассенизаторы подолгу не приезжают, времена тяжелые. Тогда, бывает, почти под обрез наполняется. Хочешь там посидеть? Тогда отказывайся.
Тарану все это показалось очень скучным. Ни калекой не хотелось быть, ни пидором, ни узником колодца с дерьмом.
— А если соглашусь? — глядя на «дядю Вову» исподлобья, спросил Юрка. — Ну, застрелю я этого мента, а потом вы меня почикаете?
— Мамой могу поклясться — если сделаешь все и уйдешь, поедешь на полгода в загранку за мой счет. Работа будет приятная и веселая, деньги — хорошие. Не пожалеешь! Море, солнце, пляжи, мулатки-шоколадки, коктейли со льдом. Прикинешься по фирме, тачку заведешь типа красного «Феррари»…
— Издеваетесь?! — спросил Таран. — Лапшу на уши вешаете?! Не оставите вы меня в живых, что я, дурак совсем, не понимаю…
— Значит, тебе желательно месячишко в дерьме пожить? Или для начала пидором поработать?! А зря-а… Я ведь тебе, если согласишься поработать, на это дело пистолет дам. «Стечкин» с двумя магазинами и глушаком. Бронежилет хороший, даже от «Калашникова» защищает, кажется. Финку могу дать, если резать сумеешь. Оружие, оно, юноша, шансы дает. А уж как ты их используешь — твое дело. Конечно, мои ребята тебя подстрахуют. Подвезут до дачки, помогут за забор перелезть, после этого пистолет перекинут — работай! Дальше твоя забота, как живым остаться. Не сделаешь, сбежишь — считай, что твоя новая девочка, Надя, кажется? — повторит Дашину судьбу. То есть для начала будет шлюхой трудиться, а потом, после того, как мы тебя отловим и покажем, чему она у нас в театре научилась, вместе дружно смайнаете в кислоту.
— Вы ее тоже захватили? — Таран не сумел скрыть волнение.
— А как же! — хмыкнул «дядя Вова». — Естественно… Вы же сюда вместе ехали под хлороформом. Но пока ее никто пальцем не тронул — теперь все от тебя зависит. Если сделаешь все как надо и вернешься — сукой буду! — отпущу. Не сумеешь завалить его — будет Наде худо. Такова вся се ля ви.
— Подумать можно? — спросил Юрка.
— Можно. Пять минут, — сказал «дядя Вова», поглядев на часы. — Надо будет только, одно слово сказать: «да» или «нет». Все, что надо, ты уже знаешь.
Таран соображал лихорадочно. Да, этот «дядя Вова» крепко его зажал. Со всех сторон. Точно, Кира, падла сучья, не иначе на Вову работала! Ясно ведь, что не случайно эти чертовы жлобы оказались у заброшенных классов. И его подловили, и Надьку. Конечно, все эти россказни насчет денег, моря и пальм — пустые посулы. И его, и ее пристукнут, как только разделаются с этим ментом. Тот он или не тот, чей голос записан на кассете, тот или не тот, что разделался с Дашей, — Юрке не проверить. Даже не проверить, действительно ли эту стерву убили или на самом деле она в этом самом «дяди Вовином» «театре» играет. Но ведь он может это у самого Мазаева узнать. Если прорвется к нему, конечно… Какие на самом деле планы у этого «дяди Вовы» — хрен поймешь. Но одно ясно четко: среди живых он Тарана не числит. Ясно ведь, что если посылает его, непрофессионала, который может запросто попасться, значит, главная задача для него не убийство. Это опять какая-то подстава… Может, против Генриха? Отказаться?! Попасть на несколько месяцев в выгребную яму? Или в кастрата превратиться? Или в нищего-калеку… Нет уж, лучше сдохнуть с оружием в руках. Если удастся, то и пошмалять кого-нибудь за компанию!
— Время вышло! — объявил «дядя Вова». — Отвечай: «да» или «нет».
— Да! — выдохнул Юрка.
На лице у «дяди Вовы» появилась приятная улыбка.
— Молодец! Я так и думал. Думаю, что Надя тебя поблагодарит за это! Отстегните его и ведите в машину! Что дальше делать — сами знаете.
Юрку отстегнули от трубы, но тут же сковали руки снова.
— Страховка, братан, — пояснил Филимон. — Мы тебя сперва довезем до места, а потом браслетки снимем.
