В общем, до десяти часов утра Самолет ни фига не выспался и ни фига умного не сумел придумать.
А в десять позвонил Костыль и сообщил, что столковался со своим другом (то есть тем самым высокосидящим ментом), и тот предложил собраться у него на даче часика в два.
Для начала требовалось подъехать к половине второго в ресторан «Пигмей».
Соответственно Самолету пришлось очень срочно звонить в обладминистрацию, беспокоить своего чиновного приятеля и приглашать его в «Пигмей». Конечно, отказа не последовало, но мужичок явно напугался. Не любил он таких застолий, где предстояли встречи с незнакомыми людьми.
Самолету тоже вся эта затея не очень нравилась. Во-первых, он с детства не любил общаться с ментами. Во-вторых, это новое знакомство могло привести его в камеру, а Вася там достаточно насиделся и по новой не спешил. «Пигмей» принадлежал Жориной конторе, то есть на данный момент конторе Костыля. Все, что там могло произойти, осталось бы исключительно на совести Кости. Но после того, как тот ночью рискнул явиться в «Супермарину», Васе было неудобно отказываться от этого приглашения.
В общем, в 13.3 °Cамолет прибыл в «Пигмей», где его уже дожидался Костя. С интервалом в две минуты приехал и чин из администрации, после чего Костыль аккуратно вывел своих гостей на задний двор ресторана, где их дожидался микроавтобус «рафик» с зашторенными окнами. Еще через двадцать минут «рафик» остановился во дворе рубленой двухэтажной дачи. А во дворе гостей встретил приветливой улыбкой тот человек, которого ныне покойная Даша знала как Михаила Ивановича.
Сегодня он был уже не в халате на голое тело, а в хорошо пошитом бежевом костюме и при галстуке.
Никто никому не представлялся, хотя чиновник явно узнал радушного хозяина. И тот, в свою очередь, с большим трудом скрыл удивление тем, что ему приходится встречаться с лицом, приближенным к губернатору, в компании граждан с не самой лучшей репутацией.
Поднялись наверх, в ту самую комнату, где ночью гостевала Даша. Только теперь у стола стояли четыре кресла. Расселись, Костыль взял на себя председательские функции.
— Господа-товарищи, у нас есть немало общих проблем, над которыми надо как следует подумать в таком вот, как сейчас, составе. Первый вопрос, который надо обтолковать с разных сторон, — печальная судьба нашего общего знакомого Жоры. Наверное, вставать и объявлять минуту молчания по этому поводу я не буду. У нас и так мало времени. Заслушаем на эту тему товарища полковника. Нет возражений?
— Абсолютно, — кивнул Самолет.
— Прошу, Михаил Иванович! Нам нужны самые последние данные, основное мы уже знаем.
— Хорошо, повторяться не буду. Установлена причина смерти. В машине, под приборной доской, обнаружены остатки капсулы, в которой предположительно находилось ОВ нервно-паралитического действия, равное по силе VХ-газам, но быстро распадающееся на безвредные компоненты. Взрыв капсулы был произведен с помощью радиовзрывателя, вмонтированного в бортовую магнитолу «Sony». Анализ устройства радиовзрывателя показывает, что команда на подрыв капсулы могла быть подана с расстояния не более ста метров, то есть либо человеком, находившимся в районе моста, где-то на обочине дороги, либо из автомобиля, движущегося следом за машиной господина Калмыкова. Вторая версия предпочтительней, так как из машины, движущейся с равной скоростью за иномаркой Калмыкова, работать удобнее, чем наводить передатчик с рук. Радиовзрыватель самодельный, не фабричного производства, но выполнен, по заключению специалистов, на хорошем профессиональном уровне. По идее, капсула после подрыва должна была полностью исчезнуть, а остатки ОВ — раствориться в воде. Однако сохранилась часть капсулы, непосредственно прилегавшая к подрывному заряду, ну, и на ней какие-то микрограммы компонентов, на которые распалось ОВ.
— Стало быть, они там все умерли еще до того, как свалились в воду, так? — спросил Самолет.
— Да, — ответил Михаил Иванович. — При этом те товарищи, которые применили капсулу, очень хорошо все рассчитали. Эффект воздействия ОВ не зависел от того, были в салоне открыты окна или нет. Наоборот, встречный моток воздуха через опущенное стекло левой дверцы помог распространению ОВ. Во-вторых, автомобиль Калмыкова шел примерно на скорости сто — сто десять километров в час. Иными словами, они видели, что их преследуют, и старались оторваться. На узкий мост с не самым лучшим покрытием на таких скоростях в нормальной обстановке не въезжают.
— То есть эти, которые их отравили, специально показались? — прикинул Самолет.
— Так точно. И третий момент, который они просчитали: действие ОВ сопровождается резкими судорогами. То есть водитель непроизвольно должен был дернуть баранку вправо или влево. Он дернул влево, пересек встречную полосу и вылетел с моста.
— И что, никаких свидетелей, конечно, нет? — спросил Костыль.
— Непосредственно на месте происшествия никого не было. Врачи установили, что смерть наступила в половине третьего ночи, а обнаружили машину примерно в 5.20 утра, когда уже рассвело совсем. Через пост ГАИ этот «Паджеро» проезжал только на выезде из города, около 23 часов. Это в пятнадцати километрах от моста. Авария произошла на обратном пути. Можно примерно прикинуть, откуда он мог возвращаться. Значит, так, с момента выезда из города в 23 часа и до падения с моста в 2.30 прошло три с половиной часа. Для удобства можно пока не считать разницу в пятнадцать километров от поста ГАИ до моста. Просто поделим время на два. Получаем час сорок пять минут. Таким образом, предельное расстояние, на которое могла уехать машина, если допустить, что Жора просто ездил кататься и нигде не задерживался, а потом сразу повернул обратно, — около двухсот километров. Но если бы он закатился так далеко, не сворачивая с шоссе, то проехал бы, по крайней мере, три поста ГАИ и ДПС. В ночное время его иномарку хорошо запомнили бы. Соответственно следует думать, что он свернул с трассы до ближайшего из этих постов…
Михаил Иванович достал карту и разложил на столе перед собеседниками.
— Вот этот пост — 32 км от города. Тут все повороты можно посчитать по пальцам одной руки. Два направо и три налево.
— Тоже немало, — хмыкнул Самолет. — Тем более что он мог встречу назначить не в населенном пункте, а где-то на лесной дорожке, то есть свернуть с проселка на какую-нибудь уютную полянку и там потолковать, пока ему в машину эту ядовитую дрянь пристраивали.
— Скажите, Василий Петрович, — прищурился бывший «дядя Миша», — легко ли, по-вашему, пристроить в машину такую хитрую штучку? При том, что Георгий Михайлович привык о своей безопасности заботиться, что водители его, как правило, от машины не отходят.
— Если б знать, давно ли эта «паджера» была в ремонте — глубокомысленно произнес Вася. — Могли там в приемник эту хреновину вмонтировать.
— Нет, Васек! — возразил Костыль. — Не знаю, как у тебя, а у нас машины после ремонта внимательно осматривают. От и до, а уж такие вещи, как приемник и мобильник, — от и до в квадрате. Нынче все грамотные пошли. Ни один водила взлететь не захочет, а тем более — отравиться. Эту фигулину могли установить только там, куда Жорик ездил. В принципе, если чем-то на пять минут отвлечь водилу — можно успеть.
