— Да мы просто так… — произнес он. — Выпили с Матюхой, решили погонять малость…
— И что, Жора меня не ищет? — спросил Таран.
— Ищет… — этого Чалдон отрицать не стал. — Но мы не искали, точно говорю. Мы в Кузнецовке пузырь раздавили, потом в Рыжовку поехали за вторым. Ну, а потом Матюха разогрелся, говорит: «Катанем на всю катушку!» Вот и катанули…
Поскольку Матюхины косточки в данный момент обугливались в «уазике», Чалдон врал уверенно и проверки не боялся.
— Да отвяжись ты от него! — проворчала Шура. — Ты кто, мент, допросы устраивать?
— Умная, блин! — буркнул Таран. — Если они настучали Калмыку, что я в этой машине сижу, нас на фиг зажмут перед городом и почикают!
— Да у нас и рации-то не было! — искренне обиделся Чалдон. — Не гнались мы за тобой, соображай шариками! Откуда нам знать, что ты в «Тойоте» едешь?!
Это Юрку убедило, но не очень прочно. Впрочем, думать было уже некогда, Шурка подъезжала к развилке, где главная дорога уходила вправо, в объезд города, а прямая, более узкая, вела в город, проходя под бетонным путепроводом.
Сразу за ним находился пост ГАИ, еще не успевший поменять вывеску на неудобоваримое и труднопроизносимое ГИБДД. Неизвестные остряки уже успели расшифровать сию аббревиатуру как «Граждане И Бандиты, Дайте Денег!». Однако «Тойоту», проскочившую под путепроводом со скоростью не меньше восьмидесяти, тормозить не стали. Юрка даже испугаться не успел, лишь потом сообразив, что встреча с гаишниками могла для всей их компании быть весьма неприятной. Чалдон тоже как-то додумался, что ему в больнице могут задать разные ненужные вопросы.
— Слышь, девушка, — произнес он. — В больницу не надо! Я лучше вылезу… Тут где-то травмпункт есть, чуть подальше. Тормозни вон там, а?
— Да ты идти не сможешь! — сказала Шурка. — Мы тебя еле заволокли сюда.
— Дойду, — пообещал Чалдон. — Пешком и вприпрыжку…
Вывеска «Травматологический пункт» с красным крестиком светилась на двухэтажном домишке из темного, почти черного кирпича. Шура остановилась, немного не доезжая.
— Ну куда ты пойдешь? — спросила она. — Ноги не носят.
— Я помогу, — неожиданно вызвался Юрка. — Ну, давай, ворочайся!
— Уй! — охнул Чалдон от резкой боли в позвоночнике. — В хребтине хрустит чего-то…
— Короче, — произнес Юрка. — До пункта доведу и буду говорить сам. А ты — только поддакивать. Никакой аварии не было, усек? Драка была. Налетели пятеро, избили иубежали. Кто и что — не видел. И не вздумай Жоре позвонить, понял? Если он до меня доберется, я напоследок ему расскажу, как ты нас с Дашкой караулил. Усек, что он с гобой сделает, если поймет, из-за чего мы удрать смогли?
— А ты не только морды бить умеешь! — оценил Чалдон, морщась от боли. — Хитрый! А если он сам по себе до себя доберется? Тоже заложишь?
— Молись, чтоб не добрался… Больше ничем помочь не смогу. Пошли! — Юрка вытянул охающего Чалдона из машины и, подставив плечо, повел шатающегося братка к вывеске с крестиком.
В пункте пахло, как и во всяком медучреждении, — эфиром и хлоркой. Немолодая накрашенная сестра, вестимо, особо не удивилась таким посетителям. Еще был мужик, то ли врач, то ли фельдшер, слегка поддатый. Он сидел за столом и чего-то писал в толстенную книгу типа амбарной.
— Семен Михалыч, очередные! — представила сестра. — Гляньте, какие хорошенькие!
— Да чего там, нормальные… — отмахнулся тезка командарма 1-й Конной. — На той неделе один вообще с откушенным носом пришел! А это что… Чего отмечали? Неужели где-то получку дали?
— А не все равно? — буркнул Таран, усаживая Чалдона на черный дерматиновый топчан. — На свои пили, не на ваши. Видите, человек кровью истекает! И со спиной чего-то…
— «Иду с дружком — гляжу, стоят, они стояли ровно в ряд, они стояли ровно в ряд — их было восемь…» — приблатненно пропел лекарь, подходя к Чалдону. — Готовьте перевязку, Зина!
Таран посмотрел на книгу и сообразил, что она существует для того, чтоб туда фамилии, имена и отчества пациентов записывать. Ему что-то не с руки было такие данные о себе оставлять. Хрен его знает, положат Чалдона в больницу, а туда заявится Жора или еще кто-то из ихней конторы. И может случайно в Чалдонову версию не поверить. Пошлет уточнить, кто Чалдона в пункт доставил — а там Таран с отчеством и, не дай Бог, домашним адресом. Ну-ка, на фиг такое счастье!
— Ой, дурак же я! — хлопнув себя по лбу, вскричал Юрка, как будто вспомнил чего-то. — Я ж сумку на улице оставил!
И бегом выскочил из травмпункта на улицу. Вот он-то точно вприпрыжку проскочил несколько десятков метров и запрыгнул к Шурке в «Тойоту».
— Ходу! — выдохнул он.
«Кошкин дом»
Отдышавшись, Юрка спросил:
— А куда мы едем, ты не знаешь?
— Знаю, — ответила Шурка. — Ко мне домой.
— Тебя ж там этот Вова в два счета найдет! — напомнил Таран.
— Он еще не хватился. Во-первых, он тоже человек и спит. А во-вторых. Чабан с Кокой еще не должны вернуться. Он тем, кто в расход выводит, дает до утра оттянуться. Завтра — другое дело. Но мы надолго там не останемся. Мне только надо кое-что из шмоток прихватить. А потом поедем к Оксанке, подруге моей. Я вообще-то думала сразу ехать, но потом вспомнила, что у меня одно платье. Даже трусов нет.
— А у тебя этот, припадок, не начнется? — спросил Юрка.
— Если и начнется — не страшно. У меня дома такая хреновина есть — вибратор. Вставишь ее — и мужик не нужен.
Таран про такие хреновины слышал, но в натуре никогда не видел. Ладно, лишь бы его больше не припахивали…
Шурка свернула куда-то во дворы, сначала в подворотню въехала, потом протиснула «Тойоту» между мусорными баками, дальше были какие-то заборы, гаражи, «ракушки», сарайчики. В этом районе Таран ни разу не бывал и хрен бы до утра отсюда выбрался, если б ему предложили сделать это самостоятельно. Вообще-то уже светать начало, но особо не развиднелось. А фонарей в этих улочках отродясь не водилось. Асфальт и тот лежал далеко не везде.
Наконец въехали в промежуток между двумя очень старыми деревянными домами. Оба они покосились от ветхости, и стены были с улицы подперты бревнами и рельсами. Юрка даже поволновался — выдержат ли они сотрясение почвы от проезда «Тойоты»? Уж больно хилые.
— Вот этот, справа, — мой «Кошкин дом», — грустно усмехнулась Шура. — Тридцать два года прожила. Родители здесь померли, бабка…
— А почему «Кошкин»? — спросил Таран.
— Потому что я его все время поджечь мечтала. Чтоб новую квартиру получить. Чтоб как в сказке, помнишь: «Тили-бом, тили-бом — будет кошке новый дом!» Но так и не решилась…
— Придурочная! — оценил Юрка. — А если б кто сгорел?
— Потому и не решилась, — хмыкнула Шура, выключая зажигание. — Пойдешь со мной или тут посидишь?
