Вот с этого-то и пошли те самые «ухабы-овраги», которые упоминались выше.
Из-за этих «обознатушек» кассета с компроматом угодила в прокуратуру, перессорились и без того не дружившие между собой две бандитские конторы. Для того чтоб примириться, одни бандиты выдали Тарана с Дашей другим и привезли на свалку, чтоб там их после недолгих разбирательств прикончить. Но тамошний пахан, Жора Калмык, захотел, чтоб Таран с Дашей подтвердили перед областным «смотрящим», Дядей Вовой, что их посылали именно на подставу против него. А Таран с Дашей, не дождавшись расправы, сумели удрать, причем Юрке пришлось для этого убить двоих из помпового ружья. Увы, это были только первые трупы, которые ему пришлось оставить за спиной.
Потом еще много чего было. И встреча с настоящим журналистом Крыловым, прятавшимся на даче у своего друга, бывшего майора спецназа Алексея Душина, и предательство Даши, которая навела туда банду Вани Седого, и бегство Юрки с горящей дачи под шумок разборки между Седым и наехавшими в свой черед ребятами Калмыка. И было скитание по ночному лесу, и встреча с проституткой Шуркой, которую братки Дяди Вовы собирались утопить на химзаводе в канаве с серной кислотой за то, что шибко много узнала…
А потом Таран, весь избитый, опаленный огнем двух пожаров, с «дипломатом», где лежал весь собранный Крыловым компромат, с аптечкой, в которой имелся некий неизвестный наркотик, превращающий самых холодных женщин в нимфоманок, и укороченным автоматом в пластиковом пакете, в шесть утра с копейками совершенно случайно попал в подъезд к Надьке, которая тогда для него была всего лишь бывшей одноклассницей, торговавшей на рынке в коммерческом ларьке. Он даже заходить к ней не собирался, надеялся отоспаться на чердаке. Но вот случайно встретились — и они уже скоро год как вместе.
Не случайно Юрка с Надькой назвали сына Алешкой. Куда б тогда они делись, если б не покойный Алексей Иванович Душин? Простреленный несколькими пулями, умирая в подвале своего фермерского дома, он дал Юрке телефон, по которому надо было спросить Генриха. Вот этого самого, Птицына, хотя фамилию его Юрка узнал позже, как и кличку — Генрих-Птицелов.
Так Юрка и Надька стали «мамонтами». МАМОНТ — Мобильный антимафиозный отряд нелегального террора — базировался на территории одной из армейских мотострелковых дивизий, носил эмблемы войск связи и… никому, кроме Птицына, не подчинялся. То есть кому-то где-то, возможно, и было известно, что такой отряд существует, но в штатных списках федеральных силовых структур он не числился. Кто его финансировал, кто его прикрывал в верхах, кто пользовался его услугами — Таран не знал и знать не хотел. В военкомате он честь по чести числился призванным на срочную службу, Надька была записана контрактницей. Птицын поселил их в комнатушке при штабе МАМОНТа, они с Надькой расписались и получили свидетельство о браке. Сначала, пока им еще угрожала бандитская месть, им приходилось отсылать домой письма, которые приходили со штемпелями и адресом части, стоявшей где-то в Сибири. Потом, когда Надька родила и обстановка устоялась, ей с Алешкой разрешили уехать домой, в город. Тьфу-тьфу, никто не тревожил. Таран, конечно, подозревал, что МАМОНТ не столько уничтожает мафию, сколько ее рэкетирует, но догадочки эти держал при себе. Тем более что даже само название МАМОНТ можно было произносить только в кругу сугубо своих людей…
Но спокойной жизни, конечно, Таран не дождался. В первый же день своей «мамонтовской» службы Юрку похитили братки Дяди Вовы. Хотели похитить и Надьку, но случай помешал. Однако Юрке наврали, будто Надька тоже попалась, и под угрозой того, что из нее сделают актрису в личном порнотеатре старого сластолюбца, Таран пошел убивать того самого полковника из РУБОПа, разговор с которым попал на кассету журналиста Крылова. Ему для виду дали пистолет Стечкина, однако на самом деле Юрка должен был стать подрывником-камикадзе, ибо в бронежилет, которым его оснастили подручные Дяди Вовы, было заложено несколько кило пластита с радиовзрывателем. Юрка тогда остался жив совершенно случайно — овчарки, бегавшие по саду полковничьей дачи, загнали его на старую яблоню, и Таран, чтоб ловчее лазать было, сбросил смертоносный броник наземь. Услужливая собака ухватила его и оттащила в дом, к охранникам, и в этот момент бандиты взорвали мину. Таран, конечно, немного полетал на воздушной волне, но благополучно упал в сено. А вот дача взлетела на воздух не только вместе с полковником, но и с каким-то чином областной администрации, а также двумя местными авторитетами. И Дяде Вове мало не показалось — на его логовище в бывшем пионерлагере химкомбината наехал СОБР, и, спасаясь от него, бывший грозный смотрящий попал в лапы к разъяренному Юрке. Так и гниет небось теперь на дне залитого навозной жижей колодца в одной из еще более заброшенных деревушек, чем Шишовка.
А зимой каково пришлось? Послал Птицын Юрку в Москву с самым плевым, казалось бы, заданием: привезти четыре компакт-диска от человека по имени Павел Степанович. Но этого Павла Степановича убили меньше чем за час до Юркиного приезда. И пошло: Таран сперва угодил на квартиру, где жила Лизка, у которой отец-алкаш пропил все на свете, а напоследок — квартиру и собственную жизнь. И Лизке бы не жить, если б не подвернулся Юрка. Он там двух братков, пытавшихся Лизку напоить метанолом, крепко отоварил, а сама Лизка, звереныш этакий, одного из них топором зарубила. Вот эта самая хрупкая худышечка! После того было еще бегство из Москвы на доставшейся от бандитов «девятке» в обществе Лизки, кошки Муськи и некоей Полины. Произошла стычка на бандитской даче, когда Лизка застрелила двух жлобов, едва не ухайдакавших Тарана. Была перестрелка на лесном озере — двадцать верст всего с небольшим от Шишовки, — после которой пришлось топить в полынье и раскуроченную пулями «девятку», и бандитский джип с четырьмя трупами… А потом Таран вдвоем с «мамонтихой» Милкой штурмовал заминированный подвал, где прятался Ваня Седой со своей бандой, — как уцелел тогда, хрен поймешь?! Зато Лизка теперь хоть и неродного, но настоящего отца имеет — Генриха Птицына. Хоть какая-то польза от всего этого получилась…
Ну и вот совсем недавно, в мае, всего две недели назад, решил было Птицын сделать приятное: дать Юрке двое суток отпуска, приплюсовав к субботе и воскресенью, чтоб Таран мог отметить два месяца со дня рождения Лешки. А потом приехал и сказал: «Тут надо будет в Москву съездить ненадолго…» Посадил Юрку на военный борт и отправил в столицу к этому самому Коле, который, как только что сообщил Птицын, с каких-то рыжиков застрелился. Оказалось, что надо привезти этому самому Коле одну умную девушку, Аню Петерсон, компьютерную богиню, сумевшую изобрести некую уникальную систему защиты информации. Таран привез, хотя Колю по ходу дела захватили братки Зуба — того, что от инфаркта загнулся. Но от этой братвы отмахались, Коля освободился, привез Тарана на дачу к старой прошмондовке Фроське. Там Таран от устатка нажрался и попал ночевать в одну комнату с Аней. И как наваждение нашло — вот отчего ему теперь стыдно перед Надькой! — залез он к этой Ане в постель, а она его не прогнала… Потом и с Фроськой, на другой день, поиграл в «графиню на подоконнике». Но это еще полбеды..
Вроде бы Коля сказал, что отправил Аню тем, кого она интересовала, и она согласилась работать на этих людей, только вот, дескать, для работы ей нужна дискета, которая лежит у нее дома, под номером 18–09. Таран поехал, но дискету не нашел и только узнал, что дискету эту забрал Анин друг Гена Сметанин. Пошел Юрка туда, встретился с Гениной мамой, но тут в квартиру вломились два братка из конторы все того же Зуба. Одного Тарану пришлось вырубить бейсбольной битой, другого — застрелить, но в компании с ними оказалась старая знакомая — Полина Нефедова. И Таран увез ее с собой на дачу к Фроське. На синей «шестерке», которой управлял третий браток по кличке Суслик. Его Тарану удалось заболтать, а потом приставить пушку к затылку — тот упираться не стал.
