— Тому мосту, камараду, давно писдейш настал! — зловредно напомнил Болт.
— Но мы тогда проехали или нет?
— Проехали.
— Озеро на БТР переплыли?
— Переплыли.
— Про то, что ты мне за эти дела четыре пузыря должен, помнишь?
— Помню. Возьму с Феди четыре бутылки. По одной за «МиГ». Танкисты, восседавшие на своем слонопотаме почти все заворчали.
— Блин, щедрый какой! — заметил Механик. — А нам? Кто, блин, эти «МиГи» ночью давил?
— Да еще и вместе с капонирами! — поддакнул Гусь. — Надо бы еще и с азеведовских летунов содрать.
— Между прочим, сегодня поляки в воздухе должны быть, — с беспокойством оглядел утреннее небо Ветров. — Ежели увидишь — сразу кричи: «Панове, вы мне ящик мацапуры должны!»
— Не поймут, — сказал Механик. — Мы у них воздушного противника отняли.
Им за каждый сбитый аппарат премия положена.
— Большая?
— Не знаю, коммерческая тайна. Небось Федя Лапа в курсе…
Тем временем энергичная дискуссия между Васку Луишем и Болтом завершилась тем, что Васька высадил Глеба из-за баранки и вполне спокойно переехал через ущелье по висячему мосту. Богдан деликатно попросил Лузу вылезти и переехал следом. Луза перешел пешочком, и мост его тоже выдержал. После этого Борис с Ваней, Агафон с Валетом, Налим с Лопухиным и Таран с Гребешком уверовали в то, что легкие машины мост запросто пропускает, и покатили на это шаткое сооружение. На середине болтало очень ощутимо, и тросы приятно поскрипывали, но все же ничего жуткого не случилось.
Васька, сдав «уазик» Глебу, вернулся за мост, где Болт топтался у танка, а экипаж поглядывал вниз, где на стометровой глубине журчала водичка.
— Шесть бутылок, камараду! — скалился Луиш, наворачивая на пальцы и без того кучерявую бородищу. — И еще шесть, если танк переведу. Идет?!
— Идет! — сказал Болт и велел танкистам спешиться. После. этого Механик, Ветров, Топорик и Гусь, похватав свои вещички из машины, во главе с Болтом перебежали за мост, а команданте полез в водительский люк. Сдал назад, газанул, тросы моста аж зазвенели от непривычной тяжести, из-под гусениц полетела труха от искорябанных матов, где-то чего хрупнуло или треснуло, но «Т-55» прошел благополучно.
— Уважаю! — солидно сказал Механик, торжественно пожав руку Ваське. — Сам люблю на технике похулиганить, но сейчас не рискнул бы.
— Шесть да шесть — двенадцать, плюс четыре — шестнадцать, — ухмыльнулся Васку Луиш. — Еще четыре — и будет полный ящик.
— Ладно, еще вернуться надо, — буркнул Болт. — А то завез хрен знает куда! Турагентство «Сусанин энд компани»…
— В нормальное место завез! — сказал Луиш, подмигнув Болту. — К хорошим друзьям. Нас тут ни один спецназ не найдет.
— Это ж карвальевская территория, верно?
— Карвальевская на том берегу была. А здесь хорошие люди. Они сюда майомбе не пускают.
— А нас, стало быть, из пролетарской солидарности пустят? — съязвил Болт. — Кстати, они как насчет пожрать? Шашлычки из белых людей не уважают?
— Нет, — с максимальной серьезностью ответил команданте, — русских не жрут. Экологически опасный продукт считается. Радиации боятся, нитратов, фосфатов, бензолов-метанолов всяких. Очень вредное мясо!
— Это приятно, — сказал Болт. — Ну, а вообще-то, нас там ждут? Незваный гость, как известно, хуже… карвальевца.
— Нас там ждут, капитан. И это не карвальевцы… — еще раз повторил Васку Луиш.
— А чей же джип впереди нас прошел? Председателя колхоза, что ли?
— Джип, похоже, азеведовский, — приглядываясь к отпечатку протекторов, заметил начальник разведки 2-й армии. — Они таких шин на полгода вперед закупили. Но раз его сюда пустили, значит, ничего опасного. Просто проехал мимо, в сторону гор.
Они с Болтом пошли в голову колонны, уселись к Глебу в кузов, и колонна покатила дальше примерно по такой же дорожке, только по другой стороне ущелья.
Проехали так еще с километр, и дорога, отвернув от реки, стала уходить в глубь леса. Кроны деревьев, росших по сторонам дороги, сплетались метрах в пяти над головами людей. Даже с самолета, наверно, колонну под этим «сводом» было бы трудно рассмотреть.
Проехали еще пару километров по этой дорожке, и дорога пошла под уклон.
Машины спустились в эдакую уютную долинку.
Здесь была прямо-таки девственная природа, конечно, если б яе следы автомобильных шин на дороге, к которым «Т-55» обещал добавить еще и отпечатки гусениц. Ну и, конечно, ежели б не деревенька, в которую въехали. От тех, что бойцы уже видали, она мало чем отличалась. Только небольшими размерами и отсутствием каких-либо, следов войны. Те же круглые хижины с конусообразными крышами, те же возделанные клочки земли со всякими местными сельхозкультурами, тот же — по крайней мере, по внешности! — народ темно-шоколадного цвета. Одежда европейского образца: рубашки, майки, футболки, у мужиков шорты, у баб юбки до колен. Негритята обоего пола лет до 12 — в полностью беспортошном виде. Должно быть, дань традиции. Постарше — уже в штанах, но некоторые с зачатком голых титек. Почти все с крестиками на шее, без всяких там крокодильих зубов, мартышкиных черепов и иных языческих амулетов. Все пацаны стрижены под Роналдо, девки по прическам на Рууда Гуллита похожи, хотя до Бразилии и Суринама отсюда — даже от побережья — еще плыть и плыть. Бабы постарше — объемистые, мужики — поджарые, бородатые.
Вся эта публика занималась своими обычными делами: бабы чего-то толкли в ступах, возились на кухнях — почти что таких, какие у нас на югах называются «летними», под навесами — у котлов и сковородок с каким-то варевом-жаревом.
Некоторые тяпками орудовали или мотыгами — Таран не знал до сих пор, чем одно от другого отличается. Другие, должно быть, за скотом ухаживали. В стойлах какие-то крупные рогатые мычали, буйволы или просто коровы — не поймешь.
Поросята бегали, как собачонки, даже тявкать, кажется, пытались на пацанят, когда те их сильно донимали. Третьи стиркой занимались, в обычных жестяных корытах на самых что ни на есть советских стиральных досках. Электричества тут, конечно, не имелось. Так что стиральные машины «Тула» сюда доехать не успели.
Рубахи и подштанники сушились на веревочках, протянутых от дерева к дереву — вполне знакомая картинка. Кое-кто за водой топал — с горки сюда, в эту долинку маленький водопад стекал — и не с какими-нибудь там экзотическими кувшинами на голове, а с оцинкованными, эмалированными или полиэтиленовыми ведрами советского производства. А внизу этот водопад образовывал небольшое озерцо метров сто в поперечнике, в нем целая куча малышей бултыхалась у берега. Бабки и деды — первые в косыночках, вторые в соломенных шляпах колокольной формы или панамах — группировались у церкви. Церковь тут была совсем маленькая, но чистенькая, беленькая с позолоченным католическим крестом на трехметровой колоколенке. В колокол звонить надо было прямо с земли, дергая за веревочку.
