— Послушайте, дети! — сказал он. — Это не слишком хороший способ… — но он не договорил. Ребекка не успела заметить, кто именно — Саманта, Таня или она сама, — сильно толкнул стол, и компьютер полетел на пол. Фемистокл возмущённо вытаращил глаза, потом крышка компьютера вместе с экраном отломилась и изображение погасло. Таня вскрикнула и упала на колени рядом с компьютером.
— Оп-ля, — сказала Саманта. — Сожалею.
— Мой компьютер! — застонала Таня. — Ты его… ты его погубила!
Она подняла обе половинки сломанного ноутбука и с упрёком протянула их Саманте.
— Я уже сказала: сожалею, — ухмыльнулась Саманта.
Таня побледнела и задрожала всем телом. В её глазах, наполненных слезами, была ярость.
— На твоём месте я бы сейчас убралась отсюда, — поспешно сказала Ребекка.
Саманта ещё раз широко улыбнулась, Ребекке даже захотелось ей врезать как следует. Потом повернулась и неторопливо вышла из комнаты.
Магический компьютер
Фемистокл был в недоумении. Его магический шар вдруг пробудился сам по себе: никто не произносил необходимого заклинания, не рисовал в воздухе волшебных знаков. И даже не щёлкнул пальцами. Такого ещё никогда не случалось. Это было просто невозможно, так как в мире магии — а шар был однозначно магической вещью — существовали законы, которым магия повиновалась. И один из самых главных законов гласил, что волшебная сила никогда, ни в коем случае и ни при каких условиях не может действовать сама по себе. Но каким же образом его магический шар самостоятельно заработал?
— Может быть, кто-то с той стороны помог? — раздался позади него голос.
Фемистокл покачал головой и, не отрывая взгляда от Магического Шара, ответил:
— Это возможно, только если этот кто-то тоже владеет магическим шаром и, по меньшей мере, является волшебником, но…
Тут Фемистокл замолчал и резко обернулся. В первое мгновение он никого не увидел, но потом, опустив голову, обнаружил низенького гнома, достающего ему лишь до колен, причём в ширину он был приблизительно такой же, как и в высоту.
— Кьюб? — пробормотал волшебник.
Гном тряхнул светлыми взъерошенными волосами.
— Насколько я помню, именно так меня и зовут, — ухмыльнулся он.
— А к-к-кроме т-т-того, он в-в-выглядит именно так! Как к-к-кубик! — встрял чей-то писклявый голосок.
Фемистокл поднял глаза вверх и увидел небольшое существо размером с ладонь с переливающимися стрекозьими крылышками, порхающее прямо над его головой. Он ничего не сказал, но не смог сдержать улыбку. Собственно, он мог бы догадаться, что там, где появляется гном, где-то рядом летает и эта эльфочка. Кьюб и Папильотка непрестанно переругивались, но это не мешало им быть неразлучными и — несмотря на постоянные стычки — лучшими друзьями.
Кьюб показал эльфе язык, а Папильотка в ответ налетела на него с таким видом, будто она — огромный шершень с ядовитым жалом, а не самое безобидное существо, какое только можно себе представить. Кьюб понарошку размахнулся рукой (разумеется, он и не собирался её ударить), а эльфа изящно увильнула в сторону и пролетела так близко от головы Фемистокла, что он почувствовал воздушную волну от её стрекозьих крылышек.
— Оставьте эти глупости, дети мои, — вздохнул волшебник. — Это действительно очень серьёзно.
— С-с-серьёзно? — переспросила Папильотка и опустилась прямо на Магический Шар, балансируя на нём на цыпочках словно маленькая балеринка.
Шар чуть-чуть покачнулся.
— Ну да, скажем так: это странно. — Фемистокл решил ограничиться таким объяснением, хотя оно мало было похоже на правду. Когда магический предмет начинал действовать самостоятельно, то это вызывало серьёзную обеспокоенность.
Но он не видел причины волновать из-за этого своих маленьких друзей.
— 3-з-знаете, что с-с-серьёзно, м-м-мастер Фемистокл? — спросила Папильотка.
Она заметила, что Магический Шар под её ножками сдвинулся с места, но это ей даже понравилось. Фемистоклу же это нравилось намного меньше, но он знал, что Шар благодаря магии будет оставаться на своём месте — на тумбе. И всё же — лучше бы Папильотка этого не делала.
— Нет, не знаю, — ответил он. — И, пожалуйста, перестань!
Разумеется, Папильотка не перестала. Напротив: она начала ещё энергичнее перебирать ножками, удерживая равновесие резкими взмахами крылышек. Шар под ней зашатался сильнее, словно надувной мяч, вращающийся в воде на одном месте.
— О-о-о… — начала она фразу.
Кьюб покачал головой и угрюмо пояснил:
— Она говорит об Огне.
Озабоченно глядя на Папильотку, он добавил:
— А тебе следовало бы прекратить, как велел мастер Фемистокл.
Папильотка стала ещё сильнее махать крылышками, чтобы удержать равновесие. Она уже почти бежала на одном месте, и Шар довольно быстро вращался под её ногами. Фемистокл нахмурил брови.
— А что с Огнём? — поинтересовался он.
— Может быть, не следовало возвращать Огню его магическую силу, — пояснил гном. — Папильотка! Перестань баловаться!
— Почему? — спросил Фемистокл, опасливо наблюдая за эльфой. Она изо всех сил махала крылышками и даже помогала себе руками, чтобы сохранить равновесие.
— П-п-потому что они что-то з-з-замышляют, — произнесла Папильотка, размахивая руками и отчаянно трепеща крыльями.
Несмотря на все усилия, она постепенно проигрывала в борьбе с Шаром: её всё больше заносило назад.
— Да прекрати же ты наконец! — пробасил Кьюб и, обращаясь к Фемистоклу, добавил: — Я не знаю, что именно, но он со своими дружками явно что-то замышляет.
Фемистокл растерянно переводил взгляд с Папильотки на Кьюба. Он действительно не мог понять, что именно ему не даёт покоя: то, что рассказал о юном драконе и его банде гном, или то, с какой бешеной скоростью вращается Магический Шар под ногами Папильотки — она на нём уже едва держалась.
Фемистоклу даже показалось, что мраморная тумба, на которой обычно покоился Шар, зашаталась.
— Что именно вы подразумеваете под словом «замышляет»? — спросил он.
Кьюб пожал своими широкими плечами.
— Понятия не имею, — признался он. — Но если Огонь собирается что-то сделать, то это не сулит ничего хорошего. Папильотка! Ненормальная навозная муха, что ты делаешь? Прекрати наконец!
— Я б-б-бы с р-р-радостью, — пропищала эльфочка, размахивая руками.
— Я не думаю, что он снова будет безобразничать, — сказал Фемистокл. — После того как он пообещал отцу впредь вести себя хорошо.
