Книга Семья Эглетьер, страница 26. Автор книги Анри Труайя

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Семья Эглетьер»

Cтраница 26

— Пошли в «Суффло»? — предложил Дидье.

Они пересекли открытую факультетскую стоянку. Владельцы мопедов и автомобилей суетились у своих машин перед строгим, из стекла и металла фасадом здания. Стояла холодная и сухая погода. Напрямик через Люксембургский сад до Бульмиша пять минут ходу. Приятно шагать бок о бок с товарищем по пустынным аллеям. Малышей нет, никто не путается под ногами. За облетевшими деревьями видны прямые дорожки, каменные балюстрады, круглый водоем, Люксембургский дворец… В кафе на улице Суффло Жан-Марк и Дидье окунулись в обычную сутолоку: полно молодежи, все болтают, курят, смеются, листают книги, пьют черный кофе или фруктовые соки. Студенческий заповедный мирок. Хотя Жан-Марк и притворялся, что презирает подобные сборища, он почему-то считал себя обязанным время от времени появляться в «Суффло». На диванчике в глубине зала сидели Жюльен Прела и Морис Нико, они знаками позвали к себе Жан-Марка и Дидье. Те стали пробираться, потревожив двух девушек за соседним столиком, которые не сразу согласились их пропустить. Девушки были бесцветны и вялы, как улитки, поэтому никто не обратил на них внимания. Жюльен Прела, прогулявший сегодня обе лекции, спросил:

— Интересно было?

— По административному праву — да, — ответил Дидье. — Нам объясняли теорию актов управления. Поразительно, любое беззаконие можно оправдать, прикрываясь государственными интересами!

Жан-Марк пожалел, что невнимательно слушал лекцию. Тем не менее он быстро понял, о чем шла речь, и смог уверенным тоном высказать свое мнение. Он стоял за строгую законность в любых обстоятельствах независимо от того, касается ли дело государства или частных лиц. Юноши обменялись горькими замечаниями о бездарности и легкомыслии государственных деятелей. Просто удивительно: стоит умному, трезвому и образованному человеку достигнуть власти, и он сразу теряет весь свой здравый смысл. Что и говорить, политика — отвратительное, грязное дело. Франция прогнила насквозь. Надо в корне изменить ее государственные устои. Чтобы развеселить собеседников, Морис Нико пересказал остроты из последнего юмористического листка. Жюльен Прела нашел их забавными и занес в свою записную книжку. Он даже не смеялся он ржал, он выл от восторга. Его непосредственность шокировала Жан-Марка. Славный малый, но уж больно низко летает, не в первый раз подумал он с дружеским осуждением. Хотя Жан-Марк очень проголодался, он согласился пойти вместе с приятелями в университетскую столовую, вместо того чтобы поесть дома. Все трое были прикреплены к «Мабийону».

После скудного и короткого завтрака, которого он почти и не почувствовал, все четверо вернулись в «Суффло» и заказали по сандвичу и по чашке черного кофе. В кафе появился разносчик с пачкой «Монд». Он приходил ежедневно, зная, что может рассчитывать здесь на почтительное отношение. Покупая эту газету, вы как бы демонстрировали высокий интеллектуальный уровень. Через несколько минут номера «Монд» распахнули крылья на всех столиках. Жан-Марк бросил скучающий взгляд на передовицу, пробежал глазами отдел зрелищ и заявил, что стоило бы посмотреть японский фильм «Шелковый шнурок», о котором уже полтора месяца говорит весь Париж. Сдублированный вариант еще идет в «Студии Медичи», но не сегодня-завтра программа переменится. Почему бы не отправиться всем вместе на четырехчасовой сеанс? Сейчас можно сходить в библиотеку и подготовиться к семинару, который будет во вторник, а оттуда… Морис отказался: у него свидание с девушкой. Жюльен и Дидье приняли предложение.

Ассистент, который вел практические занятия, рекомендовал изучить ряд постановлений об ответственности государственных уполномоченных. Светлый, хорошо натопленный, тихий зал библиотеки был наполовину пуст. Все трое заняли места за одним столом и заполнили листки требования. Через пятнадцать минут номера их мест загорелись на световом табло в глубине зала, и они пошли за книгами. Жан-Марк делал выписки из «Основных постановлений административной юриспруденции», сопоставляя их с тем, что Дидье извлекал из другого сочинения. Жюльен читал «Монд». Без десяти четыре он провозгласил:

— А теперь пора закругляться! Иначе «Шелковый шнурок» ускользнет у нас из-под носа!

И громко засмеялся собственной шутке.

Все трое ринулись к выходу, бегом, через четыре ступеньки поднялись по лестнице и выскочили на прозрачный и холодный воздух улицы.

— Пробирает! — сказал Жюльен, поднимая воротник плаща.

Они быстро зашагали, протискиваясь между прохожими, выходя на мостовую, чтобы опередить слишком медлительных, и, пускаясь бегом, едва оказывались на свободном пространстве. На площади Эдмона Ростана они попали в густую толпу. Несколько студентов Академии художеств играли на корнет-а-пистонах, окруженные ватагой смеющихся товарищей. Две машины не могли разъехаться, преграждая путь остальным. Водитель автобуса ругал с высоты своего сиденья таксиста, который высунулся в окошко машины и тоже не лез за словом в карман. За витринами кафе, словно сквозь стекло аквариума, смутно виднелись освещенные неоном молодые лица.

— Скорей, скорей! — повторял Жан-Марк. — Мы пропустим начало!

Когда они, запыхавшись, примчались к кинотеатру, кассирша успокоила их: еще не кончились мультфильмы. Билетерша ввела их в темный, битком набитый душный зал, весело бурливший, как кастрюля на плите. Нашлось свободное место у самого экрана и два откидных в середине зала.

— В перерыве вы сможете пересесть, — шепнула билетерша, беря чаевые.

Близорукий Жюльен предпочел первый ряд и скрылся в темноте, пока товарищи устраивались на откидных местах. Сидя за спиной Дидье, Жан-Марк рассеянно смотрел на головастого человечка, который разгуливал по самому краю пропасти. Вдруг человечек сделал прыжок и начал парить среди птиц, раскрыв пальто, как парашют. Вспыхнули лампы, Жан-Марку захотелось мороженого, и он откинулся в сторону, доставая мелочь из кармана. В тот же момент он заметил справа, через три ряда от себя, знакомый крепкий затылок и квадратные плечи. Отец? Не может быть, это кто-то другой, похожий на него! Нет, он! Но что он тут делает, один в этом зале? Жан-Марк привстал, и сиденье громко хлопнуло.

— Чего тебе? — спросил, оборачиваясь, Дидье.

— Ничего, — пробормотал Жан-Марк.

Он заметил рядом с отцом молодую женщину, которая что-то шептала ему на ухо. Ее лица Жан-Марк не мог разглядеть. Во всяком случае, это была не Кароль. В растерянности Жан-Марк сел на свое место. Дидье купил мороженое. Друзья ели молча, пока на экране сменяли одна другую сто раз виденные и уже никого не развлекавшие рекламы.

На миг стало темно, затем появились иероглифы японских титров. Когда Жан-Марк наклонялся вправо, в серебристой полутьме зала перед ним возникали два черных силуэта, таинственным образом связанные между собой. Он с трудом следил за развитием действия. Девушку с раскосыми глазами и фарфоровым личиком три ее брата задумали продать богатому, усатому и развратному вельможе, но сердце ее было отдано прекрасному юноше самураю. Актеры играли с торжественной медлительностью. Съемки поражали удивительной чистотой. Каждый кадр напоминал старинную гравюру. Щебет диалога, который время от времени переводился в субтитрах, придавал фильму еще больше необычности и лиризма. Жан-Марку хотелось бы полностью насладиться всеми нюансами столь редкого зрелища, но, следя за героями на экране, за их слезами, ломанием рук, сабельными ударами, погоней на лошадях, он каждую минуту помнил о паре, сидевшей в десяти шагах от него, которая переживала свой роман, неведомый ему. «Эта женщина — любовница отца! Иначе с какой стати он пошел бы с ней в кино? Мне лично, само собой, наплевать. По-моему, это даже занятно! Но каково Кароль… Интересно, давно отец изменяет ей? Все-таки он удивительная личность!» В конце концов самурай решился на самый достойный исход — на харакири. Глядя на его искаженное судорогой лицо, Жан-Марк ощутил тоскливый ужас, который всегда его охватывал при виде физических страданий. В зале зажегся свет, экран снова стал белым, словно смыл с себя все изображения, только что мелькавшие на нем; лишенное памяти полотно было готово отдать себя новым призракам. Кое-где раздались аплодисменты.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация