Где-то за триста метров Коша с Чижиком свернули с дороги и, шелестя стеблями осоки, побрели вокруг.
— Вот. В этом доме, — остановилась Коша в темной лунной тени. Так до сих пор и не пойму, что они делали.
— Черт его знает! — сказал Чижик. — Возможно профессор захотел добавить себе немного джинна.
— Чего? — переспросила Коша.
— Ну, это такая энергия. Сексуальная. Она есть всюду. В человеке она находится в надпочечниках. Возможно это какой-то ритуал, чтобы спровоцировать ее выплеск. Однозначно, она содержится в крови. В крови жертвы и в крови сексуального партнера.
— Бред какой-то… — Кошу передернуло. — Я думала такое только в бульварной газете можно прочитать.
Чижик усмехнулся:
— В бульварной газете много чего можно прочитать…
На втором этаже тускло горело окошко.
— А вот пятно на дороге, — махнула рукой Коша. — Это труп кота. Черт! У меня в глазах какая-то синяя патока. Я наверно слепну… Последнее время она часто мне попадается.
— Нет. Это другое, — обронил Чижик. — Это эфирный фон. Это нормально…
— Да уж я и не знаю теперь, что нормально, — усмехнулась Коша. — Пойдем к тому дереву, с которого я смотрела.
Обошли особняк той же дорогой, что Коша шла ночью. Из-за угла потянуло дымом.
— Странно, что бы это могло… — начала Коша и осеклась.
Около дерева неподвижно стояла старая ведьма и в упор смотрела на них. В руках у нее было ведро и палка, конец которой, обмотанный какой-то дрянью, горел тусклым синим огнем. Дерево дымилось, словно подожженное молнией. Воздух низко гудел высоковольтным проводом.
Коша похолодела, и ее нижняя челюсть в растерянности замерла на полдороге к верхней. Коша вдохнула трудный тяжелый воздух и вдруг почувствовала, как Чижик привлек ее к себе горячей сухой рукой, и его губы нежно обхватили ее рот. Как и на пляже в Нарве, Коша чуть не сошла с ума. Показалось, что тело совсем растворилось в сухом огне, который исходил от Чижика.
— Пойдем… — сказал он ей в ухо горячим шепотом. — Я все понял. Сделаем вид, что мы просто парочка. Это лучше всего нас замаскирует. Мы замкнем на время нашу силу и станем невидимыми.
Коша молча кивнула. Ноги ее подкашивались не то от страха, не то от нахлынувшего желания. Чижик охватывал ее теплым мятным облагком. И она старалась не обращать внимания на обильно змеившихся духов, которые вдруг засветились в потьмах вибрирующими белесыми сетками. Коша оглянулась. Черная собака бежала следом за ними по асфальту.
— Черт! Там собака!
— Я знаю, — сказал Чижик. — Не бойся.
Он крепче прижал дрожащую Кошу к себе. Чижик оберегал ее от внезапно навалившегося мира. Она молчала всю дорогу, пока изгородь не отделила от них таинственный парк. Воздух стал прозрачнее и площще. Инфрактихное гудение духов стихло за спиной.
Звук асфальта успокоил.
— Сегодня змеек больше, чем обычно, — заметил Чижик.
— Ты про кого? — заторможенно спросила девушка.
— Ты знаешь. Вот эти серебристые, — он кивнул головой в сторону лужи, над которой клубились папиросным дымком три серебристых ленты.
— Хм. Это фигня! — сказала Коша, раздражаясь неизвестно чему. — Вот старуха! Этих-то нет на самом деле… А старуха может выследить и убить.
— Почему ты думаешь, что их нет? Ты же видишь, что они есть! — удивился Чижик и добавил. — И, кстати, они тоже могут убить. Только ты не всегда понимаешь — как. Но можно взять их силу себе.
Ночь громко повторяла слова и шаги. Ветер порывами налетал на шумные кроны тополей.
— Потому что достаточно просто считать, что их нет — и ничего не случиться, — упрямо набычилась Коша. — Ты же был у Черепа, наверняка? Видел студента?
— Ну, — кивнул Чижик.
— И что он может сделать? — скривилась пренебрежительно спутница. — Покашлять за спиной? Лампочку разбить? Да ему скажешь, отвяжись — он неделю не показывается… Хотя — неприятно. Я согласна. Я живых людей боюсь. Я чувствовала, что этот урод живой.
— Живее нас с тобой! — мрачно добавил Чижик. — Черт! Он неспроста к тебе привязался. Он всегда ищет таких, как ты. Когда я узнаю, зачем ему такие девушки, я смогу с ним справиться.
— Я?! Нужна ему? — Коша развела руками, и вдруг подозрение шевельнулось в ее мозгу. — А ты? Тучи, дожди и все такое… Я ночью этих фокусов тут насмотрелась! Ты — такой же!
Она остановилась и пристально посмотрела Чижику в глаза. Темные лунные тени сделали его лицо опасно чужим. Он тоже остановился. Кошино дыхание участилось. Грудь высоко поднималась, не справляясь с количеством воздуха.
— Ты зря думаешь обо мне плохо, — спокойно сказал Чижик. — Ты была в моих руках. Я мог сделать с тобой что угодно…
Коша задумалась и прошла несколько шагов вперед:
— А может быть ты и сделал, откуда я знаю?
— Знаешь… — очень спокойно произнес Чижик. — Верить — порою непросто.* Но я хочу, чтобы ты мне поверила.
— У меня, пожалуй, нет выбора, — вздохнула Коша.
— Пожалуй, — улыбнулся Чижик.
Пустынная улица повторяя слова и шаги, плелась за ними третьим лишним.
— Я до него никак не могу добраться… — тихо сказал Чижик, пряча слова в шелест листьев. — На самом деле, я очень тебе благодарен за то, что ты меня навела на это гнездышко. Даже не представляешь как! Потому что я не уверен, что меня сюда пустили бы. Я уже довольно близко с ними сошелся, но Демьян Серафимыч очень чувствительный тип. Я не хотел бы сказать — человек.
Коша снова остановилась и вдруг решительно объявила:
— Черт! Чижик! Если и ты такой же, я тебя сама убью!
— Поздно уже… — Чижик с улыбкой взял девушку под руку и рассмеялся. — Вот. Сначала сказал, а теперь подумал. Нет. Убить никогда не поздно, конечно. Но не всегда нужно. Ты сама знаешь, что говоришь полную чушь.
Коша рассмеялась. Стало легче. Напрасные страхи боятся смеха.
Они двинулись дальше. Коша отстала на полшага, пытаясь разобраться в своих подозрениях.
— Чего ты? — оглянулся Чижик и взял девушку за руку. — Я даже с Черепом сошелся из-за него.
— А Череп-то причем? — Коша даже остановилась от удивления.
— А ты не знала? Он по его заказу музыку сочиняет. Правда, общаются они через двадцать пятые руки, но Череп уверен, что связан с ним напрямую. Живым он профессора никогда не встречал, но считает, что видел. Хотя то, что он считает живым профессором — это типа того, что у тебя в зеркале было. А Череп вечно обдолбаный…
— Черт! Значит это он марки делает? — догадалась Коша.
— Не думаю. Скорее всего он пользуется чьей-то доверчивостью.
— А почему «профессор»?
