Человек из сна встал и подошел к пышущей жаром, вожделеющей жертве. Женщины раздвинули ноги девушки. Человек из сна распахнул плащ, и взорам адептов представилась его мощно восставшая плоть. Лицо его стало еще более жестким, по телу пробежала судорога. Жесткая улыбка тронула резко очерченные губы. В бедра жертвы вцепились сильные ухоженные пальцы и, глубоко погрузившись в мягкую нежную плоть, подтянули девушку к краю стала. Ее глаза расширились, и зрачки скрыли голубой цвет радужной оболочки. Грудь высоко вздымалась. Девушка мотала головой из стороны в сторону, как на сеансе у Кашпировского, и постанывая облизывала пересохшие губы.
Человек из сна глубоким звучным голосом выкрикнул нечленораздельный звериный звук, от которого лица окружающих еще более побледнели. Маленький юноша чиркнул спичкой, огонь осветил возбужденное лихорадочное лицо. Малыш поднес спичку к порошку, и Библия легко воспламенилась ярким голубым огнем. Кореец прижал голову орущего кота в столешнице, альбинос размахнулся и с силой вонзил в череп животного кинжал.
(Коша)
Кошачий вопль заставил Кошу вздрогнуть и до белизны в пальцах впиться в кору дерева. Ужас сковал ее тело холодной неподвижной судорогой.
(вклейка)
Кровь кота хлынула в подставленный пожилой ведьмой кубок. Человек из сна дернул на себя мягкое тельце девушки и безжалостно вонзился до самого упора. Крик рыжей смешался с диким воем кота. Черная ведьма схватила ее за руки и с силой придавила к столу. Профессор сделал еще восемь движений, на его шее вздулись тугие крупные вены. Запрокинув бритую голову к небу, он снова зашелся в судороге. Огромная грудь медленно вздымалась. От тела валил пар.
Он отлепил от ног рыжей пальцы, оставив по пять синяков на каждом бедре, и сделал шаг назад, прикрыв плащом все еще напряженную плоть. Девушка билась в судорогах оргазма. Пожилая ведьма отшвырнула опустошенное тело кота и, склонившись, пролезла под столом. Она вытянула руку с кубком, и кровь девушки тонкой струйкой потекла в сосуд, смешиваясь с кровью животного.
После этого каждый из молодых людей повторили то, что сделал профессор. И каждый раз рыжую сотрясали невыносимой силы оргазмы, от которых она обессилела. Когда последний из адептов, испуганно облизываясь, завершил ритуал, девушка уже была без сознания. Черная женщина разжала руки и отступила. Пожилая ведьма вылезла из-под стола и добавив в кубок варево из колбы, протянула его профессору. Тот покачал сосуд, размешивая жидкость, облизнул губы и, прикрыв глаза, сделал большой глоток. По его телу снова пробежала судорога. Он поднял веки, и все увидели, что в глубине его зрачков полыхает пламя. Профессор протянул бокал альбиносу. Тот первым сделал глоток, и кубок пошел по кругу. Женщины снова завыли, притопывая ногами. Когда кубок завершил круг, адепты опустились на карачки и опустили лица вниз на подставленные ладони. Женщины зорко следили за тем, чтобы никто из них не поднял головы. Человек из сна молча повернулся и пошел прочь. На лице его блуждала бешенная улыбка, напоминающая не то оскал, не то гримасу сумасшедшего.
Едва он сел в «Лексус», снова хлынул ливень. Девушка на столешнице вяло шевельнулась. Лера помогла ей подняться и повела на заплетающихся ногах в дом. По бледным ногам новоиспеченной ведьмы текли темные струйки.
Едва за женщинами захлопнулась дверь, старая ведьма дала короткий сигнал, адепты поднялись с карачек и, нервно оглядываясь, потянулись прочь с площадки. Ведьма выпустила их за ворота. Последним вышел альбинос, стараясь сохранять между собой и остальными достаточную дистанцию.
Адепты стайкой черных галок суетливо поковыляли в ночь.
Старая подняла труп кота, вышла на дорогу и швырнула тушку на проезжую часть. Вернулась на площадку и, не особенно обращая внимания на ливень, принялась размахивать метлой, замазывая пятна крови и пентаграмму.
(Коша)
Коша сидела на дереве еще минут пятнадцать. Разрываясь от страха, она дожидалась, когда старуха зайдет в дом, но та все никак не могла успокоиться. Когда с пентаграммой было покончено, ведьма принялась собирать какой-то мелкий мусор в пластиковое ведерко. Потом она подошла к каждому из четырех углов площадки и, что-то бормоча под нос, перебирала четки узловатыми пальцами. Внезапно она стала прямо напротив того дерева, на котором прячась в листве, сидела Коша. Гримасса беспокойства исказила и без того страшное лицо ведьмы. Коша перестала дышать.
— Вот и все… — подумала она и успокоилась.
Старуха еще поводила носом. Поежилась и пошла в дом.
Дождь постепенно затих и тусклый пасмурный рассвет забрезжил среди ветвей. Старуха наконец-то ушла в дом. Но из него тут же вышла молодая ведьма. Она торопливо прошла за угол и через пару минут оттуда выехал серебристый «Шевроле».
Когда «Шевроле» скрылся за поворотом дороги, Коша осторожно сползла с дерева вниз. Стуча зубами на непослушных, застывших от холода ногах, авантюристка побрела к ближайшей станции метро.
Вахтерша в метро и мент подозрительно зыркнули на Кошу, но она умудрилась проскочить без осложнений. Подошел поезд. Редкие сонные люди зашли в вагон и устроились на сидения досматривать утренние сны. Коша осталась стоять, боясь, что уснет и проедет все на свете. А чтобы ранние питерские трудяги не пялились на нее с укоризной, прислонилась лицом к стеклу. Вагон оглушительно грохотал, болтаясь из стороны в сторону. Коша снова удивилась совершенно чужому выражению на лицах людей, выражающему простоту ровно отрегулированной жизни. Невидимый слой пространства отделял ее от них, как зрителя отделяет экран от героев фильма. Только на этот раз зрители были с той стороны. Девушка отвернулась к стеклу.
В темноте тоннеля извивались пачки кабелей, мелькали тусклые лампочки. Веки отяжелели, и Коша почувствовала, что может уснуть стоя. С той стороны стекла на нее смотрело ее измученное лицо. Без всякого выражения. Похудевшее и ожесточившееся за ночь.
Вдруг она отшатнулась от стекла и вцепилась в поручень — прямо на поверхности стекла возникло лицо человека, которого она видела ночью. Коша мотнула головой и провела ладонями по глазам, стараясь успокоить себя тем, что это всего-навсего ее отражение и бред уставшего мозга, но на всякий случай отвернулась и отошла от стекла в центр вагона.
СОМНАМБУЛИЗМ
(Коша)
Коша почувствовала, как теплый поток воздуха поднимает ее вверх.
Васильевский, окруженный сверкающей петлей Невы отодвигался все дальше, превращаясь в музейный макет. Маленькие машинки и человеческие фигурки сновали по линиям и проспектам. Она увидела мгновенным кадром лицо толстозадого Зыскина, плетущегося от метро в кафе, выражение удивления мелькнуло на нем, и тут же она оказалась на набережной возле сфинксов, там, где они с Роней отдыхали в первый день знакомства.
Ощущение солнечных лучей, покалывающих руки и плечи золотистым потоком корпускул, пробудило в ней невесомую радость. У воды стоял тот самый человек, который так пугал ее в прежних снах. Она опустилась на землю, и, первозданно ощущая фактуру гранита, направилась к воде.
