– То есть… – Корнелиус остановился, хлопнул себя рукой по
ляжке. То есть, из-под дворца прорыли ход к Опричному двору и перенесли свинец
под землей? Но зачем? Для секретности, да?
– Конечно, для чего ж еще! – Вальзер возбужденно засмеялся,
щурясь от снежной пороши, задувавшей спутникам в лицо. – Известно, что
Боровицкий холм, на котором стоит великокняжеский замок, с давних пор весь
изрыт подземными лазами. Мне рассказывали сведущие люди, что прямо посередине
холма в древности проходил овраг, впоследствии засыпанный землей. Засыпать-то
его засыпали, но галереи остались. А уж в более поздние века кто только под
Кремлем не копал! Тот лаз, что вы нашли в подвале Каменного Терема, недавнего
происхождения. Может, Алексеев воспитатель и соправитель боярин Морозов велел
проложить – он, говорят, был охоч до чужих тайн. А с Опричным двором царя Ивана
вышло вот как. Во время нападения крымских татар на Москву сей деревянный
дворец выгорел до головешек. Разумней было бы отстроить его на ином месте, чтоб
не разбирать обгорелые бревна. Однако царь велел возвести новые хоромы на том
же пепелище. Почему, спросите вы?
– Из-за подземного свинцового тайника! – воскликнул капитан.
– Он-то ведь в пожаре сгореть не мог!
– Правильно, мой славный друг. Я тоже так подумал. А потом,
когда царь снова перенес резиденцию в Кремль, он не стал переводить Либерею в
другое место – не за чем было. От государева терема до тайника подземным ходом
добираться было не больше пяти минут, хватало и одной малой свечки.
– Где же располагался Опричный двор? Лицо Вальзера
сморщилось в улыбке.
– На Моховой улице – по-нынешнему как раз посередине между
Земским приказом и Нарышкинскими палатами…
У фон Дорна отвисла челюсть – в рот сразу сыпануло мелкой
снежной трухой.
– Так… Так это ж усадьба митрополита Антиохийского!
Аптекарь засмеялся.
– То-то и оно. А теперь я расскажу вам, мой храбрый капитан,
почему меня не жалует высокопреосвященный Таисий. Вычислив, где должен
находиться свинцовый тайник, я нанялся к митрополиту домашним библиотекарем. В
ту пору я еще не знал об истинной цели приезда Таисия в Россию. А когда
обнаружил среди его бумаг целую тетрадь, сплошь заполненную сведениями о
Либерее, стал вдвойне осторожен… К счастью, грек пустился по ложному следу. Он
уверен, что царь Иван вывез книжные сокровища в Александрову Слободу, и год за
годом ищет тайник там – перекопал все развалины, а местами зарылся под землю
чуть не на тридцать локтей. – Вальзер зашелся в приступе благодушного смеха –
злорадничать этот добряк, кажется, не умел вовсе. – Разве не смешно? Сидит
прямо над сокровищем, а сам роет землю за тридцать лье от этого места.
Библиотеку митрополит собрал хорошую, тоже большущих денег стоит, но до Либереи
ей, конечно, далеко. Моя работа состояла в том, чтобы переписать все тома на
малые листки с кратким описанием, а после разложить эти карточки по темам и
дисциплинам. Придумано очень даже неглупо – Таисий назвал эту методику
«картотека». Когда книг очень много, бывает нелегко найти нужную, а тут берешь
ящик с листочками, и сразу всё видно. К примеру, вам нужно найти некоторые
сведения по космографии…
– Герр Вальзер, – вернул увлекшегося книжника к главному
капитан. Про картотеку вы мне как-нибудь после расскажете. Давайте про Либерею.
– Да-да, простите, – виновато закивал аптекарь. – У Таисия я
проработал несколько месяцев. Дело с картотекой двигалось медленно, потому что,
как вы понимаете, занимался я в основном совсем другим. Свою драгоценную
библиотеку митрополит, проявив разумную предусмотрительность, разместил не в
верхней, бревенчатой части дворца, а в каменном подвале, глубоко уходящем под
землю. Там удобное место для рытья – естественная ложбинка. Я подумал, что и
сто лет назад, во время строительства Опричного терема, мастера должны были
рассуждать так же. Если тайник действительно здесь, то искать нужно прямо под
митрополитовой библиотекой. Днем я был занят службой в Аптечном приказе и своей
врачебной практикой, на Моховую приходил вечером, а работал по ночам. Так было
лучше для моих целей – и слуги, и Таисий спали. Я разобрал небольшой участок
пола – расковырял дубовые плашки, чтобы их было легко вынимать и ставить на
место. Паркет оказался положен на доски. Я выпилил в них квадратное отверстие и
сцепил обрезки клеем собственного изготовления. Получилось подобие люка. Под
досками была зола и горелая земля – следы татарского пепелища. Тут началась
самая трудоемкая часть работы. Я копал яму, вынося землю в маленьких мешочках.
Дело шло медленно. Месяц за месяцем я почти не спал, ел что придется, на бегу –
и ничего: не заболел, не ослабел. Наоборот, развил мышечную силу и укрепил
здоровье. Вот вам лишнее доказательство того, что телом руководит разум.
Возможности человеческого организма поистине безграничны! Надо только уметь
правильно использовать арсенал, предоставленный нам благодетельной физиологией!
Если б люди сами не связывали себе руки пустыми суевериями, не унижали бы
собственный разум, они были бы подобны античным богам. «Что за чудо природы
человек! Как благороден рассудком, как безграничен в способностях!» – сказал
великий Шекспир.
– Кто? – переспросил Корнелиус. – Впрочем, неважно. Ради
Христа, герр Вальзер, не отвлекайтесь на пустяки. Объясните лучше, как вам
удалось в течение нескольких месяцев вести свои раскопки незамеченным?
