– Трудна, потому что ваш ротный командир, Овсейка Творогов,
вор и пьяница. Хотел бы прогнать его, да не могу – у него, мерзавца, высокие
покровители. А армия у русских дрянь. В поход с ней ходить нельзя, даже против
поляков воевать не может. Знаете, какой стратегии придерживаются московиты в
сражении? Либенау саркастически подчеркнул слово «стратегия». – Скачут гурьбой
на врага со страшным криком, надеясь испугать. Если не получилось
останавливаются и дают залп из ружей и пистолей. Если противник все равно не
испугался, тогда московиты пугаются сами, поворачивают назад и бегут, топча
друг друга. Вот и вся баталия. Первый министр боярин Матфеев хочет построить
новую армию, европейского образца, но у Матфеева много могущественных врагов, а
царь (тут хозяин понизил голос) глуп и безволен, всяк вертит им, как хочет. Вот
будете в Китай-городе, полюбуйтесь на их Царь-пушку. Стоит здоровенная дура,
никогда в бою не бывала, потому как из нее стрелять нельзя. Царь-пушка у них не
стреляет, царь не правит. Вся эта страна – огромный болотный пузырь. Дунь как
следует – лопнет. Эх, милый вы мой, я-то сюда не по своей воле угодил. Служил у
Радзивилла Литовского, попал к московитам в плен раненый, тому двадцать лет. У
меня выбора не было: или в тюрьму, или на царскую службу. Но вас-то кой черт
сюда занес?
– Вы случайно не знаете некоего господина Фаустле, бывшего
рейтарского полуполковника? – спросил Корнелиус, припоминая посулы
амстердамского знакомца.
– Как же, знаю, – махнул рукой Либенау. – Никакой он не
рейтар. Мошенник, прощелыга, из «старых немцев». Это он вас сманил? Такая у
него иудина служба, жалованье ему за это из царской казны идет.
Фон Дорн стиснул кулаки, спросил тихонько, будто боялся
добычу спугнуть.
– Так, значит, герр Фаустле сюда еще вернется?
Полковник усмехнулся:
– Вернуться-то он вернется, только не такой Фаустле дурак,
чтоб на Кукуе появиться. Его тут многие из офицеров и мастеров хотели бы
повидать, не вы один. Нет, у Фаустле дом в Замоскворечье, в Стрелецкой слободе.
Нам за Москву-реку хода нет, у солдат со стрельцами давняя вражда.
Корнелиус вспомнил, как странно вели себя в Немецкой слободе
его канареечные конвоиры. Теперь понятно, почему.
– Ничего, – сказал он, скрипнув зубами. – За глупость и
легковерие надо платить. Как-нибудь продержусь четыре года, а потом назад, в
Европу.
– Какие четыре года? – удивился Либенау. – Какая Европа?
Неужто вы еще не поняли? Приехать сюда можно, уехать – ни за что и никогда. Вы
навсегда останетесь в России, вас закопают в тощую русскую землю, и из вашего
праха вырастет главное русское растение лопух.
Глава 5
Не было ни гроша, да вдруг алтын.
Если б свободное падение длилось не две с половиной секунды,
а чуть дольше, у Николаса от ужаса разорвалось бы сердце. Но в тот самый миг,
когда магистр осознал, что, собственно, с ним произошло, и собрался закричать
во всё горло, полет уже закончился – хрустом, треском, противным шорохом и
глухим ударом. Фандорин оказался в тесном, прямоугольном пространстве,
отчего-то пахнущем свежей клейкой листвой и таком же, как листва, зеленом.
Ничего не понимая, он в ужасе задергался, забился в этом
жестком и неподатливом зеленом кошмаре, кое-как вывернулся, уперся ногами в
твердь и вскочил, по самую грудь утопая в тополиных ветках и бумажном соре.
Оказалось, что траектория головокружительного путешествия второго баронета,
начавшаяся на крыше, завершилась баскетбольным попаданием точнехонько в
мусорный бак, доверху наполненный остриженными ветвями, листьями и скомканной
бумагой. Николас задыхался и хватал ртом воздух, исцарапанный и оглушенный
падением, но, кажется, более или менее целый.
Ноги передумали держать его в вертикальном положении, и он
бессильно осел на пружинистую подстилку из новопреставленной листвы. Над
головой сразу же образовался зеленый шалашик из ветвей. Фандорин смотрел сквозь
него на синее небо и ни о чем не думал, потому что о чем можно думать, когда с
человеком ни с того ни с сего случается такое?
Если б Николас от шока и изумления временно не утратил
способности к отвлеченным умопостроениям, он, наверное, сейчас размышлял бы о
странном несоответствии между человеческим самомнением и суровой истиной бытия.
Живешь на свете в полной уверенности, что ты – царь и
повелитель собственной вселенной, да так оно, в общем и есть. Но твою разумную
и упорядоченную вселенную от хаоса отделяет одна лишь тонюсенькая стеклянная
перегородка, и ты плаваешь в этом хрупком аквариуме пучеглазой, непуганой
рыбкой. А потом случается что-то, над чем ты не властен и о чем даже не имеешь
представления – и аквариум разлетается вдребезги, рыбка бьется среди стеклянных
осколков, бессмысленно раздувая жабры. Только что ты был хозяином своей судьбы,
исследователем тайн истории, сторонником здорового образа жизни и патриотом
окружающей среды, ты вынашивал честолюбивые планы на будущее и твердо знал, что
следующий новый год будешь встречать на вулканическом острове Тенерифе, а потом
хаос чуть-чуть, совсем слегка коснулся тебя своим безумным, обжигающим
дыханием, и стекло треснуло. Царь вселенной лежит скрюченный в мусорном баке,
смотрит на ползущие по небу облака и не может взять в толк, почему он еще жив.
Объяснение могло быть только одно – пресловутая фандоринская
удачливость, про которую отцу в детстве рассказывала бабушка Елизавета. Мол,
ворожит мужчинам рода Фандориных некая благожелательная мистическая сила,
приносящая чудесное избавление от всевозможных опасностей. У каждого Фандорина,
как у пресловутой кошки, девять жизней, а у некоторых вроде деда Эраста
Петровича, запасных жизней бывало и побольше, чем девять.
Чушь, конечно. Фамильная легенда. То-то сэру Александеру с
выбором парома «Христиания» повезло. А самому Николасу? Какая фантастическая,
оскорбительная неудачливость! Нет ничего обиднее и нелепей, чем стать так
называемой жертвой статистики. По статистике положено, чтобы с некоторым
процентом населения происходили несчастные случаи – условно говоря, чтоб
кому-то на голову падал кирпич. Скажем, 0,01 процента живущих обязаны попасть в
автокатастрофу; 0,001 процента обречены заразиться энцефалитом, а 0,0001
процента на роду написано стать жертвой маньяка или психопата. Например,
Николасу А. Фандорину, M.A. и Bt.
Как говорят новые русские, ничего тут не попишешь – так
природа захотела. Самое тупое и бессмысленное – причитать: ну почему я, почему
это случилось именно со мной? Почему сумасшедшего очкарика принесло именно
сегодня и именно в ЦАСД? Почему из всех посетителей он выбрал меня?
