«Ты и в самом деле безнравственная особа! — заявила она себе. — Твоей дочери угрожает опасность, а ты готова броситься негодяю на шею за то, что он одарил тебя банальной фразочкой…»
Она так рассердилась на самое себя, что всю дорогу молчала, и даже когда они купили пирожные, поднялись на свой этаж, она продолжала молчать, не обращая внимания на опасливые взгляды дочери, которая подумала, что Катя сердится именно на нее, и тоскливо предчувствовала серьезную разборку вместо приятного чаепития…
— Ты домой? — спросила Люда.
Они вышли из подъезда, Саша держалась за отцовскую руку.
— Да.
Она видела, что он рассеян и думает о чем-то своем.
— Саш, все будет нормально.
— Ты о чем?
— Ты думаешь о девочке… Она крепкая девчонка. Справится…
Он пожал плечами. На самом деле он в данный момент думал не о Наде. О ее…
Нет, он не станет думать об этой агрессивной женщине!
В конце концов, она даже не пытается разобраться в сложившейся ситуации — живет в каком-то своем придуманном мире и ей совершенно наплевать, что ее собственная дочь из этого мира в отличие от нее выросла! Ему тоже хочется «бродить в химерическом лесу собственных фантазий», но он отчего-то живет в этом вот мире, потому что у него, черт побери, дочь, за которую он отвечает! А эта дамочка хлопает своими небесными очами в укоризненном недоумении: «Ах, как все вокруг грязно!» Вместо того чтобы объяснить Наде, что мир полон подлецов, внушает девчонке постоянное чувство вины…
— Она делает ее беззащитной! — вырвалось у него вслух.
Люда удивленно вскинула брови:
— Ты о ком?
Он отругал себя за то, что высказался вслух. «Если эта дамочка тебя раздражает, почему ты прячешь ее глубоко в сердце, словно сокровище?»
— Да так… не обращай внимания…
Она остановилась возле перекрестка, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Мне пора. Пока, мой славный герой…
И застучала своими каблучками по асфальту.
«Господи, почему я думаю о другой женщине? — тоскливо подумал он, глядя ей вслед. — Есть же женщины, с которыми проще разговаривать… Почему я не могу думать так о Людке? Или Тане?»
— Пошли, — сказал он вслух. — На улице стало совсем холодно…
— Только купи пирожное, — потребовала Сашка.
— С какой стати? — искренне удивился он.
— С такой, что я себя хорошо вела сегодня, — хитренько улыбнулась девочка.
— Ладно, — согласился он, подумав. — Если ты так считаешь… В конце концов, это неплохая идея. Разговор за чаем с пирожными… И никого. Только ты да я…
— Ты, я и ангелы, — поправила его Сашка.
— Ну да, конечно… И ангелы, — повторил он вслед за ней и снова подумал о той женщине с лицом Мадонны и полным неумением жить, как все…
«Черт ее знает, может, в этом-то и состоит ее привлекательность?..»
Он поймал себя на том, что, вспомнив это немного растерянное лицо, распахнутые глаза, невольно улыбнулся. «А какие лица у ангелов? — подумал он. — Может быть, вот такие и есть — с вечным вопросом в глазах. Как же это вы умудряетесь выжить в таком дерьме?»
И Катя тоже этого не знает. И не хочет знать.
День клонился к вечеру, и Наде совсем не хотелось идти на эту встречу. Куда охотнее она бы отправилась домой… С каждым шагом Надина решимость таяла.
«Я не должна бояться, — сказала она себе. — Я справлюсь… Глупости я сама наделала».
И все-таки больше всего на свете ей бы сейчас хотелось, чтобы Саша оказался рядом.
Особенно в тот момент, когда она увидела три фигуры. Они ждали. Настена прислонилась к стене, задумчиво ковыряя носком туфли землю, рядом с ней возвышалась фигура ее приятеля. Вечная подпевала просто скучала рядом, но именно ей первой досталась высокая честь увидеть Надю. Тут же глаза вспыхнули радостью, она что-то быстро зашептала Настене, та посмотрела в ее сторону. Наде показалось, что Настена до последнего не была уверена, что Надя придет на «стрелку». Значит, она просто не была уверена в своей дурацкой авантюре… Это странным образом успокоило Надю. Немного, но все же успокоило.
Она подошла к троице и остановилась молча.
— Привет, — нарушила тишину первой Настена. — Деньги принесла?
— Нет, — покачала головой Надя. — Потому что я с тобой уже расплатилась…
Настена округлила глаза.
— Ты отдала мне триста рублей! — возмущенно сказала она. — Ты чё, офонарела? Посчитай сама, сколько еще ты должна…
— Неплохой способ заработка у тебя, — рассмеялась Надя. — Я-то думаю, чего это ты так круто одеваешься… А ты просто толкаешь самопалы по цене фирмы…
— Что ты сказала?
— То, что ты услышала. Ты торгуешь подделками… Это не Ив Сен-Лоран. Это сделано где-то в районе вокзала, немытыми руками восточных друзей… Красная цена этому «мыльцу» сотня. Оптом. Я тебе дала триста… Так что ты еще должна мне две сотни, дорогая…
Она сама удивилась тому, что у нее получилось. Именно так и надо с ними говорить. Спокойно. Ровно. Просто…
— Я тебя даже не осуждаю, — сказала она. — Сейчас такой стиль лайф у всех… Продать дерьмецо под видом хорошего товара. Каждый хочет стать богатым. Ты удачно вписалась в антураж… Вот только не надо думать, что у таких лохушек, как я, нет друзей, способных оценить твою продукцию…
— Да что ты говоришь! — воскликнула Настена, кривляясь. — Какая ты умная, Прохорова! С ума прям сойти… Только ты давала расписку и должна отработать, поняла?
— Я никому ничего не должна, — проговорила Надя спокойно. — Особенно вам… А если ты настаиваешь…
— Если ты продолжаешь настаивать, то я согласен заменить ее, — услышала она голос за спиной. Сашин голос. Она обернулась. Он стоял за ее спиной, прищурившись, рассматривая стушевавшуюся Настену с откровенной издевкой. — Правда, я не уверен, что качество ваших фотографий высокое… судя по вот этому дерьму, такое же… Кстати, не будешь ли ты так любезна сообщить мне адрес своей фирмы? Очень интересно взглянуть в глаза тем дяденькам и тетенькам, которые торгуют такими «фишками»… А потом пускают в ход шантаж. Что, юная бандерша, ты все еще хочешь неприятностей?
Настена явно не была готова к его появлению. Она растерялась… Как вести себя с этим человеком, она тоже не знала. И вдруг этот кент из милиции?
— Да пошли вы! — кинула она зло и постаралась удалиться с гордо выпрямленной спиной.
— Если ты еще хоть раз хоть с кем-то устроишь что-то подобное, пеняй на себя, — бросил ей в спину Саша.
Они остались одни.
— Спасибо, — проговорила Надя. — Только я сама бы справилась…
