— Будете чай? — спросила она, поднимаясь.
Саша вопросительно посмотрел на Надю. Та кивнула, продолжая восхищенно наблюдать за плавными движениями красивой Люды.
«Никогда мне не понять тинейджеров, — усмехнулся про себя Саша. — Стриптизерша Люда явно близка ее идеалу красоты… А мать, похожая на Мадонну… Нет, мне этого никогда не понять!»
Он видел, что Люда заметила это восхищение и наслаждается им. У нее-то тоже был комплекс неполноценности — правда, непонятно откуда…
«Кажется, они подружатся, — подумал он. — И может быть, для обеих этот тандем окажется спасением… Жизнь все-таки совершенно непонятная вещь!»
Она шла за ними, пытаясь оставаться незамеченной. «Боже, как это мерзко, как это отвратительно, гадко-то как, — думала она. — Я слежу за собственной дочерью…»
На секунду ей захотелось все это прекратить. Остановиться… Потому что, в конце концов, ее мать так никогда не делала. Так почему она позволяет себе этакие гнусности?
Если ее что-то взволновало, почему не подойти?
«Я просто не могу», — призналась она себе. И тут же попыталась найти себе оправдание. Пока ничего криминального не происходит. Он идет рядом, даже не касаясь ее. Он вообще говорит с ней серьезно, но снисходительно, как с ребенком… Вряд ли Надежда интересует его как женщина.
Женщина…
Она невольно усмехнулась — под это определение ее дочь никак не могла подходить… И еще раз удивилась, потому что наряду с опасением по поводу дочери в ее душе жило другое чувство, и оно ей совсем не нравилось. Потому что было глупо, право, глупо сто раз, ревновать этого незнакомого человека к собственному ребенку.
Они вошли в подъезд, Катя немного подождала и вошла следом. В доме не было лифта, и она слышала их шаги и даже обрывки их разговора.
Они несли какую-то чушь о косметике… Потом они остановились на четвертом этаже — Катя рискнула подняться неслышными шагами за ними, все еще стыдясь собственного поведения. Дверь хлопнула. Настала тишина. Она умудрилась заметить, какая дверь хлопнула, но тут же подумала, что это ей ничего не даст. Она вряд ли дерзнет туда позвонить. Что скажет Надя, увидев ее на пороге? «Ты докатилась, ма… Уже следишь…»
Она окончательно влипла в глупое положение. Если бы она подошла там, на остановке, все было бы по-другому… Как бы случайно…
А тут?
Оставался один выход — спуститься снова вниз и подождать их там.
Она так и поступила.
Двор был пуст, только в самой глубине, около детской площадки, какая-то пожилая дама пасла своего внука. Катя села на лавочку, достала сигареты и посмотрела вверх. Время тянулось медленно, как всегда, когда ты кровно заинтересован в том, чтобы оно двигалось быстрее. Ей казалось, что она сидит на этой лавке уже второй Час — но, посмотрев на часы, она с удивлением обнаружила, что всего-то пятнадцать минут.
Начал накрапывать дождь.
Бабушка на площадке схватила внука в охапку и помчалась в подъезд.
— Ждете кого? — поинтересовалась она, проходя мимо Кати. Внук отчаянно сопротивлялся, но дама в молодости, видимо, служила в спецназе. Продолжая невозмутимо сжимать своего внука, она сказала: — Дождь начинается…
— Я вижу, — сказала Катя и отчаянно покраснела.
Может, она еще и в ФСБ сотрудничала? Нет, это Катя слежкой развлекается, а бабуля-то при чем?
— А не подскажете, кто живет в сто пятой квартире? — спросила она, пряча глаза.
— Люда живет, — ответила дама. — Ты ее ждешь? Она дома, поднимись… Люда Карасева.
Внук смирился.
— Кирюшка, — совсем по-булгаковски сказала бабуля, — не трепыхайся. Сейчас пойдем… Может, я зайду, скажу ей, что вы ждете?
— Да нет, не надо…
— А… А то я этажом выше живу, все одно — по дороге…
— А кто она — Люда? — не выдержала Катя.
Бабка открыла рот, чтобы ответить, но женский голос над ухом вдруг произнес:
— Шлюха… Стриптизерка эта Люда…
— Чего они от тебя хотят? — не поверила Люда своим ушам. — Вот суки…
Она явно была теперь и в самом деле готова пойти и надрать им задницы.
Даже подскочила.
— Не ругайся при ребенке, — машинально сказал Саша. Впрочем, он и сам был близок к ругательствам — наглость этой компании переходила все допустимые пределы.
— Во, блин, будущее России, — не обратила внимания на его слова Люда и выдала стройную тираду изысканного мата. — Покажешь мне этих малолетних дельцов. Я им все рожи Ив Сен-Лораном перемажу… Тошно станет…
— И как мне быть?
— А никак, — фыркнула Люда. — Я сама буду. Только скажи где. Будут им такие фотографии — мало не покажется…
— Люда, ты все-таки успокойся и трезво мысли, — попросил Саша. — Ну надаешь им пощечин, и что? Завтра они встретят Надю, и все будет еще хуже… Тут надо придумать что-то другое…
— Да пошел ты со своей рассудительностью! — отмахнулась Люда. — Знаю я эту породу ходячих прыщей… Они же трусы патологические! И не вздумай вообще им деньги отдавать!
— У меня и нет, — призналась Надя.
— Очень хорошо…
Свирепая Люда открыла свою сумку и начала выгребать оттуда какие-то тюбики и флакончики.
— Вот, возьми, — протянула она Наде целую кипу разноцветного великолепия. — Это ничем не хуже… И никогда не бери ничего с рук! Обманут стопроцентно!
* * *
Девочка смотрела на это великолепие, открыв рот, не веря своим глазам.
— Я… я не могу…
— Прекрати, — усмехнулась Люда. — Конечно, лучше бы ты берегла свою прелестную кожу, но… Я помню себя. Тоже мазала физиономию какой-то пакостью.
— Люда, перестань развращать ребенка!
— Ребенок спит в соседней комнате, — парировала Люда, даже не посмотрев в сторону Саши. — А это взрослеющая дева… Прости, родной, но в данном случае я понимаю больше тебя… А теперь надо решить, как поступить с этими козлами… Или ты тоже начнешь мне говорить, что они дети?
Он промолчал.
— Кстати, что они тебе предложили, дабы ты расплатилась с ними? — поинтересовалась Люда у Нади.
Та покраснела. Она посмотрела в Сашину сторону и тут же опустила голову. Как она могла говорить о собственном позоре при нем?
Люда поняла это. «Вот гад, — подумала она, впрочем, без всякой злобы. — Интересно, есть ли на свете женщина, способная устоять под натиском его чар?»
В это время дверь на кухню распахнулась.
Надя обернулась и увидела хорошенькую девочку с белыми кудряшками и огромными голубыми глазами.
— Папа, — выдохнула девочка, бросаясь к Саше.
