Забравшись под каркас перевернутого автобуса, он обернулся волком, потом принюхался и навострил слух, пытаясь определить, где жертва. Странно, но запах Мейсона оказался довольно слабым. Но он должен быть где-то здесь! Галлера беспокоил второй запах, запах сигаретного дыма, необычный, но до боли знакомый. Это не Мейсон и не Мясник… Тогда кто? Оборотень осторожно выбрался из укрытия и пополз мимо груды металлолома, пока не увидел впереди будку…
Нет! Не может быть. Только не сейчас и не здесь! И как ему всегда удается найти меня?!
Старик вертел в руке сигарету, будто размышлял, закурить или нет. Они схлестывались в Австрии, в Германии, во Франции, и теперь, похоже, предстояла еще одна схватка. Может быть, настало время раз и навсегда разобраться со стариком? Он не должен помешать закончить работу. Галлер вдохнул ночной воздух. Вот дерьмо! Запах Мейсона становился все слабее и слабее. Похоже, он ушел со свалки. Жертва снова ускользнула от него, Галлер не мог побороть желание вылить гнев на человека, сидящего у будки. Должно быть, австриец предупредил Мейсона, помог ему, рассказал все. Оборотень медленно пошел вперед.
Это последний раз, старик, когда ты встал на моем пути!
* * *
— Давно не виделись! — сказал австриец, даже не поднимая глаз. Галлер резко остановился. — А ты, я смотрю, не торопишься, дружок. Я уже здесь заскучал.
Он встал и улыбнулся Галлеру, шокированному таким приветствием.
Оборотень оголил клыки и выпрямился во весь рост. Слюна стекала на землю.
— Ты выбрал не ту работу, старик, — прорычал он.
— Может быть…
Ганс вставил сигарету в рот.
Взбешенный таким поведением, Галлер взревел и бросился на австрийца, занеся для удара лапу. Старик выдернул пистолет из-под пальто и выстрелил зверю прямо в живот. Застонав от боли, Галлер отлетел назад.
* * *
Всего лишь в миле от них по дороге неслась Дженис Эванс. Марк Гулд, вцепился в пассажирское сиденье, уверенный в том, что им суждено разбиться, однако предпочитал помалкивать. Во-первых, они недавно работают вместе. Во-вторых, наверное, это нервы, — буквально на днях погиб ее прежний напарник. Гулд видел на фотографиях, что чудовище сделало с Толботом. Очень мило! Он всеми силами постарается избежать подобной участи. Машина повернула. Они почти подъехали к Шеферс-буш.
— Вроде бы здесь, — сказала Эванс, сосредоточенно следя за движением. — Скорее всего, он ушел, но на всякий случай все равно нужно быть наготове.
— На какой случай?
— На случай…
Не снижая скорости, Эванс перевела взгляд с дороги на напарника. Гулд чуть слышно застонал от страха.
— …если он все еще там, — закончила она фразу и остановила машину на полосе для движения автобусов. — Все, приехали. Веди себя непринужденно и запомни: не произноси слово «оборотень». Ты меня понял?
— Да-да, знаю, — ответил Гулд, отстегивая ремень безопасности. — Это всего лишь собака особой породы.
— Необычной! Это собака необычной породы.
— Хорошо-хорошо, прости. Необычной.
Полицейские постучали в стеклянную дверь, затем показали документы, и лишь тогда Гортензия их впустила.
— И как это у вас называется? Меня уже десять раз могли убить, пока вы ехали!
— Сейчас повсюду пробки…
— Да плевать мне на пробки, мне нужна защита! И почему вы не в форме?
— Мы не просто полицейские, мы работаем в отделе…
— Вы опоздали!
— Просто…
— Слава богу, у меня под рукой был журнал, а то бы мы пропали…
— Журнал? — переспросил Гулд, доставая блокнот.
— Простите, вы сказали «мы»? — уточнила Эванс.
— Да, мы с Лией. Лия — дочь хозяина. Она подрабатывает здесь на каникулах.
— Где она сейчас?
— Пошла домой.
— Вы ее отпустили?!
— Точнее будет сказать, не смогла удержать. Она выскочила за дверь, я даже глазом моргнуть не успела.
— Она убежала до того, как ушел… ммм… незваный гость, или после?
— После.
— Тогда, возможно, она жива. Но нам нужно навестить ее, чтобы убедиться.
— Хорошо, я дам вам адрес.
— Прекрасно! Только вначале покажите, пожалуйста, в каком направлении ушел… гость.
— Конечно. Гость вышел на улицу, а хвост болтался у него между ног. Вы не поверили бы своим глазам, если бы увидели его. Я слышала истории про оборотней, но думала, все это сказки!
Полицейские переглянулись.
— Я уверена, это был не оборотень, мадам, — сказала Эванс и последовала за Гортензией в центральный проход.
— Конечно, нет, — подтвердил слова напарницы Гулд. — Всего-навсего собака особой породы.
Эванс со вздохом посмотрела на него.
— Собака, говорите? — уточнила Гортензия, повернувшись к полицейским. В одной руке она держала ключи от склада, в другой — заветный журнал. — Это была не собака! Собаки не носят одежду.
— Ну почему же, — начал Гулд, желая блеснуть эрудицией. — Некоторые люди наряжают своих любимцев в разные там костюмчики, и…
— Что? — Глаза Гортензии округлились. — Послушайте, молодой человек, вы что, думаете, я не способна отличить собаку от не собаки?
Гортензия открыла дверь на склад.
— Я заперла вторую дверь тоже, так что если он не сбежал, то сейчас находится на заднем дворе.
Эванс положила руку на пистолет под пиджаком и еще раз неодобрительно посмотрела на нового напарника.
— В следующий раз позволь мне самой говорить с пострадавшими.
— Но люди ведь и вправду наряжают собак! — настаивал Гулд, чувствуя себя, однако, полнейшим идиотом.
* * *
Галлеру казалось, что его сбила машина. Он едва мог дышать. Оборотень посмотрел в небо. Он знал: времени, чтобы отреагировать на выстрел, у него почти нет. Преодолевая боль, он поднялся на ноги. Кровь сочилась в желудок, листья прилипли к намокшей шерсти.
Бах! Слишком поздно. Он даже не увидел пулю. Снова отлетел назад. Следующий выстрел порвал пальто и рубашку на правом плече. Галлер застонал. Тело разрывало на части. Он не знал, успеют ли раны затянуться. Холодные металлические дробинки выпали из тела и покатились на землю. Ночной ветерок свистел вокруг, и Галлер чувствовал его прохладу свежими ранами. Рваные ткани мышц двигались и шипели, восстанавливаясь.
Австриец встал над оборотнем и перезарядил пистолет.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Ганс.
— О чем? — закашлялся кровью Галлер.
Громко щелкнул затвор пистолета. Австриец направил оружие прямо в лоб оборотню.
