Галлеру хотелось закричать во всю глотку или завыть, или то и другое одновременно. Он сжал зубы и затрясся от ярости. Сам себя одурачил! Пошел по ложному следу! Единственное, что можно было сделать — вернуться на свалку и ждать, когда Мейсон придет туда, чтобы поговорить с Мясником. Оборотню хотелось думать, что хозяина там нет, иначе он обязательно пожелает выяснить, почему Галлер не закончил работу. Хотя есть еще время исправить ошибку, если добраться до свалки раньше Мейсона. Оборотень осторожно огляделся и побежал по улице.
* * *
Мейсон сомневался, нужно ли вытаскивать пистолет. Что если это просто прохожий? Лишний шум совсем ни к чему. Но вероятность оказаться убитым также велика. О, как же он ненавидел такие дилеммы! Мейсон развернулся, стараясь выглядеть непринужденным.
— О, прости, мужик, ты напугал меня. Прости, — произнес Мейсон и хотел пройти мимо странноватого вида человека, но тот остановил его, положив руку на плечо.
— Мы должны поговорить, — сказал незнакомец с немецким акцентом.
— Не понял?!
Мейсон посмотрел вначале на грубую руку в шрамах, потом на лицо, также украшенное шрамами.
Мужчина опустил руку и повторил:
— Нам надо поговорить. На тебя охотятся.
— Что? — удивленно переспросил Мейсон.
Откуда, черт возьми, он знает? Если только сам не…
Мейсон вытащил пистолет и стал пятиться, держа мужчину на мушке, пока не уперся спиной в старый грузовик.
— Кто ты такой? Отвечай! Малейшее движение, и я стреляю, понял?
Незнакомец едва заметно улыбнулся. Он был намного старше Мейсона — за шестьдесят, может, даже больше. Короткая черная бородка с проседью, из-под полей изрядно потрепанной коричневой шляпы выбиваются густые кудри. Несмотря на одежду, было понятно, что незнакомец хорошо сложен.
— Не время препираться, — произнес, наконец, мужчина.
— Тогда ответь мне, кто ты?
— Меня зовут Ганс. Я ищу того, кто преследует тебя. Я должен найти зверя, пока не поздно.
— Волка? — спросил Мейсон, стараясь прочитать по лицу старика его мысли.
— Это не волк, мой друг. Это погань! Чаще всего он пребывает в человеческом обличии, но, когда ему нужно убивать, превращается в чудовище.
— Откуда он взялся?
— Из Австрии. Так же, как и я. Мы с ним давние знакомые, хотя лишь три раза мне удалось приблизиться. Он практически неуловим. Я должен уничтожить его сегодня, прежде чем его обнаружат другие. Представляешь, что начнется, когда люди узнают, что оборотни на самом деле существуют? Нужно остановить его сейчас! Может быть, объединим наши усилия?
Мужчина говорил спокойно, казалось, его нисколько не пугает дуло пистолета.
— Откуда тебе знать, что он охотится на меня? Откуда мне знать, что ты сам не это чудовище?
— Отвечаю на первый вопрос. Я давно слежу за ним и знаю: он должен быть где-то в этой местности. Я случайно увидел его сегодня днем. Потом потерял из виду неподалеку отсюда, но когда добрался до свалки, обнаружил явное доказательство его присутствия. Он пометил территорию. У мочи оборотней очень специфический запах. Если хочешь, потом дам понюхать.
— Нет уж, спасибо!
— А теперь второй вопрос. Так вот, если бы я был оборотнем, то давно бы уже покончил с тобой.
Подумав, Мейсон опустил пистолет.
— Тогда мне нужно благодарить мою счастливую звезду, что ты не он. Расскажешь, что знаешь о звере?
— Когда-то он был обычным человеком, — начал Ганс, присев на верхнюю ступеньку будки. — Таким же, как мы с тобой. Потом его укусил оборотень.
— И много их?
— Насколько мне известно, было трое. Этот вот третий.
— А где первый?
— Первого убили.
— Ты?
— Нет. Мой, так сказать, предшественник.
— Понятно, — протянул Мейсон. Он прислонился к грузовику и спрятал пистолет в кобуру. — А что со вторым?
— Тоже мертв. Убит. Думаю, третьим.
— Он убил себе подобного?
— Да. Похоже, он предпочитает работать в одиночку. Оборотень, в отличие от волка, не живет в стае. Компания ему не нужна. Когда их двое, они становятся соперниками.
— Второй укусил третьего, что дальше?
— Проклятье передалось через укус.
— Получается, в живых остался только один? Откуда ты знаешь, что нет других?
— Ну, может быть, и есть… Но меня волнует только он. Его прародитель убил многих из моей семьи. Я не остановлюсь, пока не прерву его род!
— Как он может разговаривать и думать по-человечески?
— У него мозг человека, — ответил Ганс, доставая из внутреннего кармана старого длинного пальто металлическую коробочку.
Открыв ее, он вытащил короткую черную сигарету и сунул в угол рта. Потом протянул портсигар Мейсону. Тот отказался. С сигаретой в зубах Ганс продолжил:
— Телом он получеловек, полуволк, а умом целиком человек.
Мейсон не совсем понял.
— Что? Он полуволк только телом, но не умом?
— Да, видишь ли, сам по себе волк не хорош и не плох. Он убивает, потому что должен питаться. Он не охотится из-за спортивного интереса, из-за удовольствия. Только человек подвержен эмоциям. Если можно утверждать, что волк — садист, тогда олень — мазохист. Понимаешь, о чем я?
— То есть опасным он становится лишь из-за человеческой составляющей его сути?
— Оборотень — это сверхчеловек и волк-ублюдок одновременно.
Ганс посмотрел в глаза Мейсону и добавил:
— Всегда помни об этом.
Старик затянулся, затем медленно выпустил толстую струю сигаретного дыма в ночное небо.
Мейсон чувствовал, что мозги готовы закипеть от полученной информации.
— И как же с ним справиться?
— Увидишь.
— Мы ведь не найдем зверя, сидя здесь сложа руки? Разве не надо нам выслеживать его, ставить ловушки?
— Нет, не надо, — ответил Ганс и снова затянулся.
— Почему?
— Потому что очень скоро он сам придет сюда.
Глава 13
ОБОРОТЕНЬ-ПРАРОДИТЕЛЬ
— Думаю, лучшее, что мы сейчас можем сделать — это пойти куда-нибудь в общественное место, куда он за нами не последует, — сказал Геронтий, снова выглядывая в окно.
— Например? — спросила Лия.
— Понятия не имею — кино, метро, больница…
— Может, паб?
— Не, в паб нельзя.
— Почему?
