И какое отношение, к примеру, имеют капли к искусству меча? – недоумевал Сьевнар. Но Гуннар только посмеивался в ответ.
Да, первое время он совсем не понимал Косильщика, пытался возражать и спорить. Но под насмешливым взглядом старшего брата особенно не поспоришь. Вот это он быстро понял. Да и деревянная палочка умела хорошо убеждать, Гуннар всегда попадал по особо болезненным точкам.
«Чувствовать, чувствовать, чувствовать! – повторял Косильщик как заклинание. – Не видеть, не слышать, не осязать по отдельности – все вместе, все сразу! Учись чувствовать и думать делом, воин-скальд! Тело – быстрее разума!»
Только потом, ближе к весне, после бесчисленного количества плавных боев-танцев, какого-то невероятного множества сосчитанных капель, Гуннар вдруг начал незаметно, исподволь ускоряться, и Сьевнар тоже ускорился вместе с ним. Сам с удивлением ощутил, что еще никогда в жизни не двигался так ловко и стремительно. Неожиданно ловко, неожиданно стремительно даже для самого себя. Начал видеть и замечать малейшее движение противника, тень на его лице, дрожание губ…
Прав оказался знаменитый боец! Их медленное и плавное само обернулось быстрым и сильным. В точности как монета, которая, падая, оборачивается другой стороной.
Он все-таки почувствовал в себе кровь драконов! – гордился и радовался Сьевнар.
Гуннар поощрительно кивал ему. Впрочем, не забывал напомнить, что молоденькому селезню рано крякать в полную силу, чтоб не сорвать раньше времени голос.
Он, Косильщик, едкий как неспелая клюква. В любую корчагу с медом подбросит щепотку соли…
* * *
«Чувствовать, чувствовать, чувствовать!»
Гуннар часто это повторял, очень часто.
Сьевнар помнил, как однажды утром Косильщик привел его на плотный прибрежный песок, сунул в руки деревянную палку и натуго завязал себе глаза темной тряпицей. «А теперь, воин, попробуй меня ударить».
Сьевнар давно уже не удивлялся странным упражнениям старшего брата, но это показалось более чем странным. Ударить незрячего? Что может быть проще?
Оказалось – нет. Каким-то чудесным образом Косильщик, ничего не видя, отбивал все его атаки. Даже когда Сьевнар, разгорячившись, нападал практически в полную силу, Гуннар только посмеивался, легко блокировал все его удары и несколько раз ощутимо приложил по бокам и бедрам.
«Теперь ты понял, что значит чувствовать?»
Понял?
Вряд ли…
По-настоящему Сьевнар понял это позже, только тогда, когда сам оказался с завязанными глазами. Гуннар двигался где-то рядом, время от времени тихо посвистывал, обозначая присутствие, а он, спотыкаясь на неровностях, беспомощно ковырялся со своей палкой. С досады месил воздух перед собой, как дюжая баба тесто, и все равно пропускал насмешливые удары Гуннара. Со временем Косильщик и свистеть перестал. Нападал молча, тихо, неуловимо.
«Говоришь, воин, сражаться вслепую невозможно? А разве я не показывал тебе невозможное? Нет, я все-таки зря взялся учить тебя, вбивать в дырявую голову искусство меча – все равно что переливать хорошее пиво в худой бочонок…»
Прошло время, прежде чем Сьевнар освоился в слепом бою, начал отражать атаки Гуннара по звуку, по движению воздуха, по мельканию теней, падающих на лицо. По интуиции, в конце концов, потому что иначе это странное состояние не определишь.
Он все-таки научился «чувствовать»…
* * *
И еще один урок запомнился Сьевнару на всю жизнь. Отчетливо, как немногое из прошлого остается в памяти.
Простой урок. Однажды, перед началом тренировочного поединка, Косильщик вдруг пригнулся, подобрал с земли камешек-голыш и быстро кинул его в противника. Сьевнар интуитивно отбил камень движением меча, но в это время клинок Косильщика уже оказался у его горла.
«Ты понял, воин, что я хотел тебе показать? Запомни и заруби себе на носу, бой – это не благородный поединок на равном оружии. В бою нет правил и нет законов, в бою только один закон – победить или умереть… Говоришь, знаешь? Говоришь, уже ходил в набеги с дружиной? Тогда почему же ты оказался не готов к маленькому, безобидному камешку, которым не убьешь и ворону? Вот то-то…»
* * *
Как учат плавать малую ребятню? Берут и бросают в воду на глубине, сказал ему Косильщик как-то утром.
К чему он? Так, между прочим. В сущности, он хотел сказать, что завтра ему, Сьевнару Складному, предстоит поединок. И этот бой будет совсем не легким. Сам Хаки Суровый хочет посмотреть, чему за полгода научился молодой воин. Он сам выставит противника, а кто это будет – узнаешь завтра.
Гуннар многозначительно покачал головой. Сьевнар согласно хмыкнул, чувствуя, как в животе предательски сжалось.
Значит, его посчитали готовым! Значит, пришла пора показать свое воинское умение…
4
– Сангриль, постой! Погоди-ка… – окликнул девушку Рорик.
Впрочем, не девушку, конечно. Уже молодую женщину, вдову. Но, глядя на нее, никак не скажешь, что она была замужем.
Совсем девчонка с виду, часто думал ярл, наблюдая за ней. Впрочем, нет, не девчонка…
Прекрасная дева-валькирия! Волосы – как червонное золото, глаза – как синие озера среди горных ложбин, что не имеют дна… А ее улыбка! Серебряные колокольчики ее мелодичного смеха! Ее высокая, туго обтянутая одеждой грудь, гордый подъем белой шеи, длинные, упругие ноги, что так легко, играя, переносили ее сейчас с камня на камень через ручей…
Лишь иногда, вдруг, она как-то совсем по-детски подожмет кулачки или сядет, послушно сложив на коленях ручки, или искренне, с ребяческим восторгом ахнет, радуясь новой золотой безделушке. Тогда – да, кажется, совсем девочка Последнее время Рорик ей много всего дарил. Остальным объяснял, что жена любимого брата не должна чувствовать себя обделенной в его семье. Но это – отговорка для других. Не будешь же всем рассказывать, как он сам радуется, вручая подарки, с каким удовольствием наблюдает за блеском глаз, за ярким румянцем радости на красивом личике с чуть заметными крапинками веснушек.
Как у ребенка!
Конечно, что там ее замужество, недолго длилось… Сангриль и теперь еще шестнадцати зим не исполнилось…
Эх, Альв, Альв, брат мой…
Догоняя ее, Рорик все ускорял и ускорял ход. И все равно пришлось окликать. Быстрая она оказалась, как козочка.
– Это ты, Рорик? Откуда? – как будто удивилась Сангриль, оглянувшись.
Хотя, ярл мог бы поклясться, она давно заметила, что он следует за ней в отдалении.
– Я, Сангриль. Погоди, вместе пойдем.
– Ты тоже к хуторам борнов, ярл?
– Вот, решил пройтись… – неопределенно ответил Рорик.
Он вслед за ней начал перебираться через разлившийся, бурлящий ручей.
