И боги, наверняка, знают! Уже за одно это старший брат заслуживает его ненависти!
* * *
Наверное, Ловкий куда-то упал и где-то дремал. В очередной раз выбравшись на тропу, он обнаружил, что идти стало легче. Хмель меньше шумит в голове, ноги держат крепче и почти не раскачиваются, а мысли перестали путаться, как скомканная рыбацкая сеть.
Но это по-прежнему были злые мысли.
Альв впервые обратил внимание на девчонку Сангриль, когда та вместе со всеми провожала весной уходящих воинов. Надо же, удивился он, вроде еще недавно дочка Бьерна Полторы Руки бегала голоногой девчонкой, а уже – невеста-красавица! И шея гордая, и грудь налитая, и зад округло-упругий, как у молодой кобылки, отметил он тогда внимательным мужским взглядом.
А что, было бы забавно захомутать лошадку, пока жених Сьевнар гоняется где-то за ратной славой! – мелькнула озорная мысль. Чтоб этот бывший раб, нагло сидящий за столом со знаменитыми дружинниками, снова почувствовал, кто здесь настоящий хозяин.
Пусть многие уже забыли, но Альв хорошо помнил те времена, когда воин Сьевнар был мальчишкой-рабом в поместье. Злобный волчонок, которого надо было сломать еще тогда. Слишком непокорно смотрел, слишком смело отвечал владетелям. Уже за одну эту смелость нужно было сгноить его в холодной земляной яме. Как смеет раб быть таким смелым? Это ему, ярлу и владетелю нужно быть смелым, а не какому-то там рабу!
Боги проявили к мальчишке-поличу непростительное милосердие, сделав воином, считал Альв. Возвысили его совсем незаслуженно!
«А вот он, Альв Ловкий, не будет его жалеть, – решил, провожая дружину, младший ярл. – Хватит уже жалеть! Он, ловкий ярл, овладеет его невестой!»
Дружина тогда ушла, снова начались бесконечные заботы, но Альв не забыл Сангриль. Пару раз наведался в гости к лекарю по пустому делу, пил пиво с отцом, косился на дочь. Бьерну не нужно было много объяснять, он сразу все понял, ухмылялся в бороду, чествуя ярла. Да и Сангриль так и стреляла глазами на его богатый наряд и дорогие украшения. Понимала, значит, чем простой воин отличается от владетельного хозяина. Она вообще показалась ему очень рассудительной девушкой.
«Девушка должна сама позаботиться о себе!» – строго говорила она. И ловкий ярл слушал ее и смотрел на нее с восхищением, даже не понимая, откуда столько ума в этой красивой головке.
Что начиналось как шутка, как мимолетный каприз, быстро стало серьезным. Альв твердо решил взять Сангриль себе в жены. Назло Сьевнару и тем более – назло брату Рорику, все время сватающих ему каких-то далеких невест, дочерей ярлов у которых нет сыновей.
Сказано – сделано. Тугой кошель с золотыми монетами и массивный перстень с дорогим камнем моментально убедили Полторы Руки самому договориться с дочерью.
И она, послушная дочь, пришла к ярлу. И он прилюдно объявил ее своей женой перед людьми и богами, и принес полагающиеся жертвы Одину и остальным богам-ассам. И до сегодняшнего дня ни на мгновение не пожалел об этом, потому что действительно начал любить ее и верить, что она одна его понимает.
А как у нее разгорались глаза, когда Альв туманно намекал, что когда-нибудь, если будет воля богов, он станет не младшим, а старшим владетелем!
И ведь начал верить этим глазам. Начал забывать, что никому нельзя верить…
И вот – худшие опасения подтвердились! Карабкаясь по тропе, ярл это окончательно понял.
Нет, он и раньше, с тех пор как Сьевнар вернулся, чувствовал уколы ревности. Только не хотел признаваться в этом даже самому себе, успокаивал себя, что ни одна разумная женщина не променяет достоинство жены ярла на похлебку простого ратника.
«А если разобраться, – с другой стороны, – когда это женщины были разумными?! Кто утверждает такую глупость, что они тоже умеют думать?! – горячился Альв Ловкий. – Коли речь заходит о чувствах, в уме у женщин всегда возникает каша… Все, кончено! Хватит ему быть как масло в теплых руках! Он мужчина, он воин, и от его гнева должно дрожать небо и расступаться горы!»
Наверное, Альв первый раз в жизни по-настоящему почувствовал, какой сумасшедшей может быть ревность, от которой в голове вспыхивает огонь, а в животе появляется лед.
Сейчас, обдумывая все заново, со всех сторон, уже в новом свете, младший ярл не мог не поразиться безграничности человеческого коварства. Пусть хмель до сих пор гулял в голове, пусть в желудке бурлили кислой отрыжкой вино и пиво – и какой прокисшей дрянью накачал его Кривозубый, выдавая ее за италийское вино?! – зато весь подлый замысел тех двоих, Сангриль и Сьевнара, был виден теперь как волосы на ладони! Наверняка они сговорились заранее – пока Сьевнар будет в походе, Сангриль обольстит богатого ярла и вытянет из него как можно больше золота и серебра. А потом они уйдут вместе, и заживут счастливо и богато, и будут потешаться над ним в каком-нибудь далеком фиорде.
Слишком подлый замысел? Так человеческой подлости вообще нет предела – ни с одной стороны, ни с другой…
Ей, конечно, нужно вырвать ее золотистые волосы и выгнать из дома обнаженной, как осквернившую ложе мужа! – немедленно решил он.
А ему…
Убью Сьевнара! – несколько раз повторил он себе, нашаривая на поясе рукоять меча в кожаной оплетке. Убью сразу, как только встречу! Он, бывший раб, не так искусен в сражении, его будет легко убить. Легче, чем кого-нибудь из знаменитых бойцов…
Остановившись, Альв даже порычал немного от распирающей его злости. Это принесло облегчение, но не остудило воинственного настроя.
Да, убить бывшего мальчишку-раба – хорошая мысль! И с одной стороны – хорошая мысль, и с других сторон! – обдумывал он, как привык думать над хитрыми сделками. С одной стороны, сразу заткнет насмешливые языки, с другой – докажет всем свою храбрость. Пусть брат Рорик, пусть все дружинники видят, что он тоже умеет убивать врагов не раздумывая! И медлить не надо! Вот вернется в поместье – найти и сразу убить! Сразу, пока трезвый страх перед соперником не начал глодать изнутри, пока его любовь к Сангриль сама не придумала ей оправдания…
2
Этим вечером Сьевнар снова ушел далеко по берегу. В последний раз бродит здесь, думал он.
Теперь воин окончательно решил покинуть Ранг-фиорд, поискать в других краях… Нет, не счастья, конечно, счастья уже не может быть в его жизни, если в ней нет Сангриль, поискать хотя бы покоя… Быстрой и почетной смерти – вот что стоит ему поискать!
В сущности, он больше не раб, он свободен, волен идти куда хочет, он – бывалый ратник, прошедший уже два викинга. Что мешает ему найти дружину ярла, собирающегося в Гардарику? Сесть гребцом на его корабль, в безопасности дойти с сильной дружиной до знакомых земель. А там – в лес…
Пожалуй, хватит с него чужих берегов, теперь – точно хватит! Дом, о котором он почти не вспоминал в последнее время, все равно ждет его, а родичи-поличи примут с честью. Там его корни, а значит, и жизнь его там. Просто, ослепленный любовью, он на какое-то время забыл Гардарику. Теперь это казалось ему единственным решением – зачеркнуть прожитую жизнь и начать все сначала. Там, где нет и не могло быть Сангриль…
