— Ну, мы, пожалуй, пойдем… — пробормотала было Венера.
— А я и не знал, что у горгулий бывает кариес, — перебил ее Дьюс.
— Это только у скарижских горгулий, — неубедительно соврала Венера. — Это из-за… из-за любви к пахучему сыру. Многие этого не осознают, но на самом деле пахучий сыр вреден для зубов.
— Это не подтверждено опытным путем! — заявила Рошель, освободившись от лоз. — Пахучий сыр совершенно никак не влияет на зубы. И да, Дьюс, ты совершенно прав: у горгулий не бывает кариеса. Однако же, мы часто скрипим зубами, отчего большинство горгулий — и моя любимица Ру тоже — на ночь надевают капу
[5]
.
Дьюс расхохотался.
— Ну вы даете! — бросил он и зашагал прочь.
— Спасибо за признание! Но это лишь один момент из комедии нашей жизни! — крикнула ему вслед Венера.
— Наша жизнь — не комедия. И я должна упомянуть, что горгульи не славятся чувством юмора, — поправила ее Рошель.
— Да что с тобой такое? Я же хотела помочь! Ты что, не поняла, что ты только что сказала Дьюсу? Что тебе повезло, что ты посмотрела ему в глаза! Что ты бы на его месте целыми днями любовалась на себя в зеркало! Полное впечатление, что твой мозг захватил какой-то персонаж мыльной оперы! И не самый лучший. Типа тех, что говорят что-нибудь вроде: «Я люблю тебя, Виктор Макроплис, и я стану твоей, даже если это убьет меня», — и смотрят при этом прямо в камеру.
— Твои родители слишком часто позволяли тебе в детстве смотреть телевизор.
— А может, это твои слишком мало давали тебе его смотреть! — парировала Венера, поправляя спутавшиеся лозы.
— Давай обсудим это в другой раз. Мы опоздаем на Домогадство, если и дальше будем ждать Робекку.
— Я думаю, нам нужно еще раз обдумать мою идею насчет того, чтобы взять Робекку на поводок. Это для ее же собственного блага.
— Она же не лягушка-бык! — отозвалась Рошель, тут же представив себе питомцев тыквенных голов.
— А ты понимаешь, что для лягушек-быков неестественно ходить на поводке? Эта троица тыквенных голов просто психи, — объяснила Венера, пока они пробирались через забитый учениками коридор прямиком в центр волнения.
Глава девятая
Мисс Подлётыш непринужденно сколь-зила по фиолетово-зеленому коридору. Легконогая уроженка Европы возглавляла небольшое стадо троллей, а каждый из них вел некрупного зеленого дракона, размером не больше среднего домашнего кота. Казалось, будто изящная мисс Подлётыш шествует по воздуху, такой легкой и женственной была ее походка. Одетая с головы до ног в белое, в творения скарижских модельеров, эта женщина плыла от ученика к ученику, что-то шепча им на ухо. И хотя со стороны невозможно было расслышать, что она говорит, должно быть, это было что-то ужасно важное. Лица учеников на миг застывали, а затем снова обретали нормальное выражение.
— Как ты думаешь, что мисс Подлётыш им шепчет? — спросила Венера у Рошели, когда стайка тыквенных голов в погоне за популярной преподавательницей врезалась в нее.
— Могу лишь высказать предположение: возможно, она информирует их о сомнительных битальянских данных относительно прививок троллей.
— Мисс Подлётыш так красива, словно ветвь цветущей ивы, — с громким пением тыквенные головы Сэм, Джеймс и Марвин предстали перед глазами преподавательницы.
— О, тыквенные головы, — промурлыкала мисс Подлётыш своим нежным, но при этом звучным голосом, — какая жалость, что вы не в моем классе! Вы непременно должны вступить в мой клуб «Современная ассоциация монстров», или просто САМ, — произнесла мисс Подлётыш, а потом наклонилась и зашептала что-то им.
Эта очаровательная женщина с самодовольной улыбкой шла по коридору и что-то шептала всем, от Дракулауры до Клео де Нил, и в конце концов оказалась лицом к лицу с Рошелью. Мисс Подлётыш медленно стала наклоняться к ней, и исходящий от нее запах розовых духов тут же напомнил маленькой горгулье о Гарротте и о восхитительном кусте роз, который он создал в ее честь. Но в тот самый миг, как преподавательница разомкнула свои прекрасные розовые губы, собираясь что-то прошептать Рошели на ухо, по коридору разнесся голос, заставивший юную горгулью резко обернуться.
— Ой, мамочки! Я опять опоздала! — взвыла Робекка на весь коридор.
— А вот и она-а-а, — протянула Венера, а мисс Подлётыш зашагала к Гулии Йелпс.
— Ради мышекрыши, я сама не понимаю, что со мной случилось, — вопила Робекка, пробираясь сквозь полный народу коридор к Рошели и Венере.
И, как всегда, в толчее пышущая паром Робекка врезалась в Ки Клопса. К несчастью, ее металлические пластины источали жар, и столкновение оказалось болезненным для одноглазого юноши.
— Ой!
— Извини! — вскричала Робекка.
— Тишина в коридоре! Тихо! — закричал какой-то тролль.
— Но я опаздываю! Бывают нарушения и похуже, чем громкий разговор! — возмутилась Робекка.
— Иди в класс, или я тебя съем! — продолжал злиться тролль.
— Ой, только не надо блефа. Я знаю, что ты вегетарианец, — парировала Робекка.
— Что?! Я, между прочим, растение! — заметила Венера, уволакивая Робекку прочь.
— Je ne comprends pas!
[6]
Почему ты всегда опаздываешь? — в замешательстве спросила Робекку Рошель.
— Вот ей же ей, я много раз думала об этом, но до сих пор так и не знаю ответа. Наиболее вероятная причина в том, что я так увлекаюсь происходящим, что забываю обо всем остальном, а потом вспоминаю, и оно меня шарахает, как молнией. И я знаю, что опоздала, но не знаю, на что, потому что понятия не имею, который сейчас час.
— Но ты же носишь часы. Точнее, даже несколько, — возразила Рошель.
— Да, но они не работают! Дохнут от пара. Я ношу их просто потому, что мне это кажется очень стильным.
— Ну, по крайней мере, у тебя есть часы, — произнесла Рошель, бросив многозначительный взгляд на Венеру.
— Добро пожаловать на урок Домогадства, — нетерпеливо провозгласила мисс Детоед, оглядев учеников. — Какая печальная картина! Большинство из вас — кожа да кости, — заявила худющая старая ведьма в платье из лоскутов и потрепанном платке. — Ну, на ваше счастье, сегодня мы приготовим вкуснейшее блюдо — один из самых прославленных рецептов драконьей кухни, суп «Хрустящий язык». И сразу говорю — нет, в него не кладут язык! О, Робекка! Добро пожаловать!
— Извините, пожалуйста, мисс Детоед, но поскольку среди нас нет драконов, может, логичнее было бы приготовить что-нибудь другое? — с некоторым отвращением поинтересовалась Венера.
