– Ну правильно. Я жалкий человек. Совместитель. Интеллигент.
– Нет! – кричит Нинка. – Нет! Нет! Нет!!!
Она порывается к нему, падает на грудь со всей силой любви. Алешина хрупкая грудь не выдерживает этой силы. Он летит с дивана. Нинка падает сверху.
Алеша с трудом вылезает из-под Нинки, держится за ушибленный бок.
– Нина, я тебя серьезно прошу. Последняя воля: не приходи ко мне на похороны. Ты и там меня перевернешь.
– А тебе-то что? Ты же все равно не почувствуешь.
– Мне все равно. А вот другим...
– В этом ты весь. Даже на собственных похоронах думаешь о других. Только не обо мне.
– Я думаю о тебе, Нина... Но что я могу сделать? Если бы я мог выдать тебя замуж. Но за кого? Кузнецов пьет. Верченко женат. Никитин дурак. Сплошная пустовщина.
– Не надо меня пристраивать, – обиделась Нинка. – Я и сама себя пристрою.
– Это тебе кажется. Ты знаешь кто? Барахлоулавливатель. Найдешь такое же сокровище, как я, и будет он из тебя душу тянуть.
Звонит телефон.
– Кто это? – ревниво спрашивает Алексей.
– Не представляю. – Нинка поднимает трубку. – Да... А почему вы его здесь ищете? Ну хорошо... Раз уж вы звоните... Иди. – Она протягивает трубку Алеше: – Тебя твой Шеф.
Алексей берет трубку.
– Этот телефон мне дал Никитин, – сообщил Шеф.
Алексей молчит.
– Я весь день думал над вашим заявлением, – продолжал Шеф.
– Над каким заявлением? – не понял Алексей.
– Я – не незаконченное говно. Я вообще не говно. Я продукт своего времени. А ваши Белые города – это сольфеджио.
– В каком смысле?
– Есть такой анекдот: «Слесарь Иванов спрашивает, что такое сольфеджио? Отвечаем: товарищ Иванов, жрать нечего, а вы...» – дальше неприличное слово. Так вот. Людям жить негде, а вы – Белые города. Но я согласен: это моцартовское видение.
– Вам нравится мой проект? – удивился Алексей.
– Он прост, как все гениальное. В вас, несомненно, есть крупицы строительного гения. А во мне крупицы говна. Но только крупицы.
– А может, я вам оставлю свой проект? – предложил Алексей.
– Зачем? – не понял Шеф.
– Доживете до новых времен. Не всегда же будет так.
– Так будет всегда! И вы правильно делаете, что меняете себе Шефа.
– Может быть, увидимся? Прямо сейчас. Я к вам заеду.
– Знаете, я вдовец. У меня, кроме яиц и хлеба, ничего в доме нет.
– Вдовец... – Алексей раздумывает. – Давайте встретимся на нейтральной территории. В ресторане. У меня есть еще одна идея.
– Опять сольфеджио? – напрягается Шеф.
Алексей кладет трубку, оборачивается к Нинке:
– Кажется, я нашел тебе мужа. Хоть он и говно, но все-таки личность. На него можно положиться.
Нинка внимательно смотрит на Алексея.
– Алеша, мне никто не нужен, кроме тебя.
– Меня скоро не будет. А он – будет всегда, Нина! Дай мне спокойно умереть.
* * *
Ресторан.
Играет музыка. Перед оркестром танцуют – кто во что горазд: кто шейк, кто цыганочку.
Шеф и Алеша сидят принаряженные за столиком.
– Какая-то, простите, идиотская идея, – сказал Шеф.
– Почему идиотская? – не понял Алексей.
– Потому что мне пятьдесят два года.
– Ну и что. Ведь дальше будет еще больше.
Появляется Нинка – яркая и роскошная. Смотрит по сторонам.
– Вот она! – с гордостью показал Алексей.
– Эта? – ужаснулся Шеф. – Ни в коем случае. Берите обратно ваш проект. – Отодвигает папку.
– Но почему? – не понял Алексей.
– Потому что она молодая и красивая.
Алексей поднялся навстречу Нинке. Нинка села за столик.
Шеф сидел, насупившись, как мышь на крупу.
– Что примолкли? – весело спросила Нинка.
– Познакомься, Нина. Это мой Шеф.
– Комиссаржевский, – представился Шеф.
– Нина. – Нинка протянула свою руку. – А чего вы такой хмурый?
– Он сказал, что не хочет на тебе жениться, – заявил Алексей.
– Да? А почему вы не хотите, позвольте вас спросить?
– Говорит, что ты молодая и красивая, – ответил Алеша за Шефа.
– А вам нужна старая и страшная? – поинтересовалась Нинка.
– Нет... Ну в самом деле... – смутился Шеф. – Какой из меня жених? Я уже старый.
– Мужчина старым не бывает. – Нинка с возросшим интересом глядела на Шефа. – Если бы вы были слесарь-водопроводчик, то, возможно, требования к вам бы повысились. Но если вы Шеф, это меняет дело... А ну-ка... – Она приподняла Шефа за подбородок. Шеф с удовольствием подчинился. – Очень ничего. На Габена похожи. Вас, правда, надо немножко модернизировать.
Нинка достает расческу, причесывает Шефа на свой манер. Челкой вперед.
– Погляди. Совсем другое дело. – Нинка поворачивает лицо Шефа в сторону Алексея.
– Да. Так лучше, – подтверждает Алексей.
– Но учтите, детей я рожать не буду, – предупредила Нинка.
– Ты же хотела, – напоминает Алексей.
– А теперь не хочу.
– И не надо, – обрадовался Шеф. – У меня дочка, внучка, собака, зять скрипач, дома галдеж, сумасшедший дом.
– А сколько у вас комнат?
– Это не имеет значения. Даже если бы у меня было восемь комнат, моя внучка была бы одновременно во всех восьми.
– Значит, так: жить будем у меня. У меня уютно, правда, Алеша?
– А ну пойдем потанцуем!
Алеша взял Нинку под локоть и повел ее в веселую толчею.
Танцуют друг перед другом.
– Тебе не стыдно? – спросил Алексей.
– А чего мне стыдно?
– Вот так сразу. На первого встречного.
– Это не первый встречный. Это Шеф. Твоя рекомендация. Я привыкла тебе верить.
– А может быть, я тебя испытывал.
– Испытывать хорошо самолеты. Они из железа.
Нинка резко поворачивается, возвращается к столику.
– Идем потанцуем, – позвала она Шефа. – Как тебя зовут?
– Алексей Николаевич. Алеша.
– Тоже Алеша? Я это имя слышать не могу. Я буду звать тебя Борисом.
– Но я не Борис.
Шеф с удовольствием уходит за Нинкой. Она припала к его широкой груди, как бы спасаясь, защищаясь. Он обнял ее своими крупными руками. Они медленно качаются обнявшись.
