— Очень хороший меню. Очень хороший повар. Из Китая. Настоящая китайская кухня.
— А что, товарищ капитан? — спросил старлей. — Перекусим по-быстрому и по домам. Ложный вызов.
Капитан молчал. По его горлу прокатился кадык.
Весь милицейский наряд сидел за столом. Молча и вдохновенно поглощали еду — настоящую китайскую кухню.
Вика и Владимир сидели рядом. Владимир глядел в пространство, а Вика увлеклась трепангами. Еда была ни на что не похожа, и даже трудно сказать — вкусно это или нет. Как будто ее доставили на НЛО из соседней галактики.
Милиционер-грузин обратился к капитану:
— Товарищ капитан, нельзя без тамады. Неорганизованное застолье получается. Едим, как млекопитающиеся.
— А мы какие? — спросил капитан.
— Мы — люди. Это другое.
— Ну ладно. Назначаю тебя тамадой.
Грузин встал и постучал вилкой по тарелке.
— Первый тост: за нашего Всевышнего… — провозгласил тамада.
— За Путина, что ли?
— Кто такой Путин? Раб Божий. За Господа Бога, нашего Создателя…
Милицейский наряд дружно выпил и закусил. Владимир Петров налил водку в фужер из-под шампанского и выпил до дна.
Наступило молчание. В молчании был слышен перестук вилок.
— Следующий тост — за Георгия-победителя! — провозгласил тамада.
— А это кто? — поинтересовался старший лейтенант Демин.
— Это наш святой, — объяснил грузин.
— А наш?
— Ваш — не знаю. Это вы должны знать.
— Выпьем за всех, — распорядился капитан Рогожкин. — Сначала за вашего, потом за нашего, а потом за ихнего. — Рогожкин обернулся к китайцу Пете. — У вас кто? Будда?
Петя не понял, о чем речь, и торопливо заверил:
— Настоящий китайский повар. Мы ему две тысячи в месяц платим. Хороший специалист. Надо хорошо платить. Конкуренция.
Официанты поставили на стол утку по-пекински. Она выглядела превосходно: золотисто зажаренная в темном кисло-сладком соусе.
— Это действительно вы звонили? — тихо спросил Владимир.
— Да… Действительно. — Вика мелко закивала, как китаец.
— А зачем?
Вика задумалась: как сказать одним словом? И нашла это слово:
— Ревность…
— А при чем тут ревность? — не понял Владимир.
— Я вас давно люблю. С восьмого класса…
— Ну, молодец… — Влад покачал головой. — Вообще-то надо было у меня спросить. А потом звонить в милицию. Если любишь человека, надо жить его интересами.
— Она вам не подходит, — твердо сказала Вика.
— Я знаю, — согласился Влад. — Но мы любим не тех, кто нам нравится. Ты мне нравишься. Ты смешная. Но я тебя не люблю. Понимаешь?
— Не совсем. — Вика действительно не понимала: как можно любить человека, который тебе не нравится?
— Очень жаль, — произнес Влад. — А впрочем, все равно.
— Выпьем за молодых! — провозгласил тамада. И повел бокалом в сторону Влада и Вики.
— А где здесь молодые? — остановил Рогожкин.
Тамада понял, что ошибся, но тут же выкрутился:
— Здесь все молодые! И у всех когда-нибудь будут семьи и дети! Молодые, встать!
Весь милицейский наряд поднялся, держа в руках рюмки с водкой и бокалы с вином. Веселье набирало обороты.
Хозяин ресторана Петя о чем-то договаривался с капитаном. Менял крышу. Милицейская крыша нравилась ему больше, чем просто бандитская. От бандитов непонятно, чего ждать. А милиция — адекватна и адаптирована к условиям. Они учитывают интересы предпринимателя. А бандиты не учитывают ничего. Только деньги.
Владимир Петров играл на рояле. Играл неожиданно хорошо. А Вика пела. Без слов. Просто мелодию. Ее голос струился как будто с неба. И она была красива в этот момент: нежная кожа, сверкающие глаза. Молодые менты слушали и мечтали. Водка подняла порог чувствительности. У некоторых в глазах стояли чистые слезы.
Старлей Демин подошел к капитану и спросил:
— Не будем ее забирать? Напишем ложный вызов, да и все.
— А зачем она звонила? — спросил капитан.
— Свадьбу остановить, — догадался старлей.
— А ей-то что?
— Значит, была причина…
Капитан смотрел на поющую Вику. Видимо, сравнивал с невестой.
— Красивых много, — изрек капитан. — А такая — одна.
Влад доиграл до конца. Снял руки с клавиш.
— Как вас зовут? — спросил он Вику.
— Виктория.
— А фамилия?
— Поросенкова, — созналась Вика.
— Это не пойдет. Нужна нейтральная фамилия, какое-нибудь явление природы.
— Огонь. Огнева, — подсказал молоденький старшина.
— Такой есть. Литературный критик, — заметил тамада. Он оказался образованным, что случается среди интеллигентных грузин.
— Лужок. Лужкова, — подсказал другой солдат.
— Такой тоже есть.
— Камень. Каменева, — включился старлей.
— Такой был, — отмахнулся Влад.
— Ветрова, — предложил капитан.
— Может быть, Ветер? Или Ручей… Голос звенит, как весенний ручей. Сочетается с именем: буквы «р» перекликаются — Виктория Ручей. Замечательно! — одобрил Влад.
Хозяин ресторана услужливо включил музыку. Она оказалась китайская. Влад встал из-за рояля и пригласил Вику на танец.
— Танцуем все! — скомандовал тамада.
Милицейский наряд в мгновение образовал хоровод. Положив руки друг другу на плечи, трясли ногами, как в греческом танце «Сиртаки». Для них было едино — что Греция, что Китай.
Влад остановился передохнуть. Они стояли в центре хоровода и смотрели друг на друга.
— Вы где работаете? — спросил Влад.
— На птицеферме.
— Кому же вы там поете? Курам?
— Цыплятам.
— На самом деле? — не поверил Влад.
— Ну конечно. А что тут особенного?
— Безголосые поют на всю страну, а Монтсеррат Кабалье поет курам.
— Цыплятам, — поправила Вика.
— Ну да… Сумасшедший мир. Сумасшедшая страна. И я тоже сумасшедший.
Влад возобновил свой танец, задвигался под китайскую пентатонику. Протянул руки к Вике. И Вика вплыла в эти руки — каждой клеточкой. Вот оно — счастье. Слышать его энергию, его запах. Видеть, слышать, чувствовать, вдыхать… После этого можно и умереть.
