— А вот этого у меня не было никогда, — сообщил он, имея в виду эвакуацию через окно.
— Пожилые люди, а как школьники…
— Я пойду домой.
— А ничего? — обеспокоенно спросила Татьяна, имея в виду пустой дом и призрак мамы.
— Теперь ничего. Теперь я буду ждать…
Миша замерз и заметно дрожал, то ли от холода, то ли от волнения.
В дверь нетерпеливо стучали.
Татьяна повернула ключ. Перед ней стояла Галя-большая.
— У тебя есть пожрать? — громко и пьяно потребовала Галя. Ей надоели инвалидность и вежливость.
На другой день Татьяна вернулась домой. За ней приехал Димка. Выносил вещи. Врачи и медсестры смотрели в окошко. На погляд все выглядело гармонично: слаженная пара экс-чемпионов. Еще немного, и затанцуют.
Дома ждала Саша.
— Ты скучала по мне? — спросила Татьяна.
— Средне. Папа водил меня в цирк и в кафе.
Такой ответ устраивал Татьяну. Она не хотела, чтобы дочь страдала и перемогалась в ее отсутствие.
Димка ходил по дому с сочувствующим лицом, и то хорошо. Лучше, чем ничего. Но сочувствие в данной ситуации — это ничего. Кости от сочувствия не сдвигаются.
Тренер Бах прислал лучшую спортивную массажистку. Ее звали Люда. Люда, милая, неяркая, как ромашка, мастерски управлялась с ногой.
— Кто вас научил делать массаж? — спросила Татьяна.
— Мой муж.
— Он массажист?
— Он — особый массажист. У него руки сильные, как у обезьяны. Он вообще как Тулуз Лотрек.
— Художник? — уточнила Татьяна.
— Урод, — поправила Люда. — Развитое туловище на непомерно коротких ногах.
— А почему вы за него вышли? — вырвалось у Татьяны.
— Все так спрашивают.
— И что вы отвечаете?
— Я его люблю. Никто не верит.
— А нормального нельзя любить?
— Он нормальный. Просто не такой, как все.
— Вы стесняетесь с ним на людях?
— А какая мне разница, что подумают люди, которых я даже не знаю… Мне с ним хорошо. Он для меня все. И учитель, и отец, и сын, и любовник. А на остальных мне наплевать.
«Детдомовская», — догадалась Татьяна. Но спрашивать не стала. Задумалась: она всю жизнь старалась привлечь к себе внимание, добиться восхищения всей планеты. А оказывается, на это можно наплевать.
— А кости ваш муж может сдвинуть? — с надеждой спросила Татьяна.
— Нет. Здесь нужен заговор. У меня есть подруга, которая заговаривает по телефону.
— Тоже урод?
— Нет.
— А почему по телефону?
— Нужно, чтобы никого не было рядом. Чужое биополе мешает.
— Разве слова могут сдвинуть кости? — засомневалась Татьяна.
— Слово — это первооснова всего. Помните в Библии: сначала было слово…
Значит, слово — впереди Бога? А кто же его произнес?
Татьяна позвонила Людиной подруге в полдень, когда никого не было в доме. Тихий женский голос спрашивал, задавал вопросы типа: «Что вы сейчас чувствуете? А сейчас? Так-так… Это хорошо…»
Потом голос пропал. Шло таинство заговора. Невидимая женщина, сосредоточившись и прикрыв глаза, призывала небо сдвинуть кости хоть на чуть-чуть, на миллиметр. Этого бы хватило для начала.
И Татьяна снова прикрывала глаза и мысленно сдвигала свои кости. А потом слышала тихий вопрос:
— Ну как? Вы что-нибудь чувствуете?
— Чувствую. Как будто мурашки в ноге.
— Правильно, — отвечала тихая женщина. — Так и должно быть.
Через месяц Татьяне сделали рентген. Все оставалось по-прежнему. Чуда не случилось. Слово не помогло.
Реабилитация, голодание, заговоры — все мимо. Судьбу не перетанцевать.
Татьяна вдруг расслабилась и успокоилась.
Вспомнилась подольская старуха: могло быть и хуже. Да. Она могла сломать позвоночник и всю оставшуюся жизнь провести в инвалидной коляске с парализованным низом. Такие больные называются «спинальники». Они живут и не чуют половины своего тела.
А она — на своих ногах. В сущности, счастье. Самый мелкий сустав разъехался на 0,7 сантиметра. Ну и что? У каждого человека к сорока пяти годам что-то ломается: у одних здоровье, у других любовь, у третьих то и другое. Мало ли чего не бывает в жизни… Надо перестать думать о своем суставе. Сломать доминанту в мозгу. Жить дальше. Полюбить свою ущербную ногу, как Люда полюбила Тулуз Лотрека.
Судьба победила, но Татьяне плевать на судьбу. Она устала от бесплодной борьбы, и если бунтовать дальше — сойдешь с ума. Взбесишься. И тоже без толку. Будешь хромая и сумасшедшая.
Татьяна впервые за много месяцев уснула спокойно. Ей приснился Миша Картошко. Он протягивал к ней руки и звал:
— Прыгай…
А она стояла на подоконнике и боялась.
Из сна ее вытащил телефонный звонок. И проснувшись, Татьяна знала, что звонит Миша.
Она сняла трубку и спросила:
— Который час?
— Восемь, — сказал Миша. — Возьми ручку и запиши телефон.
Миша продиктовал телефон. Татьяна записала на листочке.
— Спросишь Веру, — руководил Миша.
— Какую Веру?
— Это совместная медицинская фирма. Тебя отправят в Израиль и сделают операцию. Там медицина двадцать первого века.
Внутри что-то сказало: «сделают». Произнесено не было, но понятно и так.
— Спасибо, — тускло отозвалась Татьяна.
— Ты не рада?
— Рада, — мрачно ответила Татьяна.
Ей не хотелось опять затевать «корриду», выходить против быка. Но судьба помогает и дает тогда, когда ты от нее уже ничего не ждешь. Вот когда тебе становится все равно, она говорит: «На!»
Для того чтобы чего-то добиться, надо не особенно хотеть. Быть почти равнодушной. Тогда все получишь.
— Я забыл тебя спросить… — спохватился Миша.
— Ты забыл спросить: пойду ли я за тебя замуж?
— Пойдешь? — Миша замолчал, как провалился.
— Запросто.
— На самом деле? — не поверил Миша.
— А что здесь особенного? Ты свободный, талантливый, с жилплощадью.
— Я старый, больной и одинокий.
— Я тоже больная и одинокая.
— Значит, мы пара…
Миша помолчал, потом сказал:
— Как хорошо, что ты сломала ногу. Иначе я не встретил бы тебя…
