Никитин послушно отошел от прилавка. Остановился в растерянности.
— Может, скооперируемся? — спросил, подходя, благообразный господин с бородкой, похожий на члена Государственной думы. А может, и бывший член. — Мне тоже не нужно целой бутылки. Возьмем и разольем, кому сколько надо.
Никитин повернулся к Нюре.
— В очередь! — потребовали за спиной.
— Но я же стоял! Ведь я стоял? — спросил Никитин у Нюры, восстанавливая справедливость.
— Как очередь решит, — распорядилась Нюра.
Она сама ничего единолично не решала и была как бы частью текучего коллектива, именуемого «очередь».
Никитин махнул рукой на справедливость и встал в хвост.
— Какое безобразие! — привычно возмутился господин с бородкой. — Вот мне надо немножко спирта для компресса. А в аптеке без рецепта не дают…
И тут появился Федя.
На его лице и одежде отчетливо читалась вся его прошлая и настоящая жизнь.
— Давай возьму! — предложил Федя, дергая за пятерку, выступающую из пальцев Никитина.
Не дожидаясь ответа и, видимо, не нуждаясь в нем, Федя взял деньги и пошел в начало очереди.
— Бутылочку, Нюра! — Он протянул пятерку через головы.
— В очередь! — потребовала очередь.
— Для больного беру, — объяснил Федя и взял бутылку, так же через головы. Видимо, у него с Нюрой была своя мафия.
Отнес Никитину бутылку и рубль сорок сдачи.
— Пошли! — скомандовал он. — Стакан у меня есть.
Трое вышли из магазина.
По улице шли транспорт и пешеходы. Текла своя уличная жизнь.
— Давай во двор, — предложил Федя и первым направился под арку.
Остановились возле песочницы под детским грибом. Два мальчика дошкольного возраста строили из песка тоннель.
— Здесь неудобно, — сказал Никитин.
Перешли за угол дома. За углом стояли высокие баки с пищевыми отходами.
Господин достал портмоне, стал копаться в мелочи.
— Вот. — Он протянул Феде три монеты. — Здесь шестьдесят копеек. Мне совсем чуть-чуточку.
Федя вытащил из кармана стакан, обтер его изнутри полой пиджака, откупорил бутылку и отлил немножко в стакан. Посмотрел. Подумал и в результате размышлений аккуратно отлил половину из стакана обратно в бутылку.
— Держи, — сказал он, протягивая. — Тут ровно на шестьдесят.
Господин взял стакан и пошел.
— Э! Ты куда? — удивился Федя.
— Домой. Мне собаке надо компресс сделать. Ее кошка оцарапала, — объяснил господин.
— А стакан? Что он тебе, дары природы? Он, между прочим, денег стоит.
— Сколько?
— Полтинник.
Господин снова покопался в своем портмоне. Достал пятьдесят копеек. Отдал Феде и ушел.
— От жлобяра! — возмутился Федя. — Собака, значит, из стакана, а люди — из бутылки.
Он отметил ногтем свою долю. Выпил. Проверил. Сделал еще два глотка, после чего протянул Никитину:
— На!
— Ой! Как-то я не могу, — смутился Никитин.
— А ты вдохни воздуху, — проинструктировал Федя.
Никитин послушно вдохнул.
— Задержи!
Никитин задержал.
— Пей!
Никитин сделал несколько глотков.
— Выдыхай!
Никитин закашлялся.
— Нюхай!
Федя достал из кармана пыльный кусок огурца, сунул под нос Никитину, подержал и положил обратно в карман.
— Ну как? Разлилось? — заботливо спросил Федя. Никитин прислушался к себе.
— Разлилось, — неуверенно сказал он.
— Может, еще сбегать? — предложил Федя.
— Спасибо. Не стоит. Вообще-то я не пью… — сознался Никитин.
— Я тоже.
— Нет, правда. Это я только сегодня. Для храбрости.
— В суд, что ли, вызывают?
— Да нет… Представляете… ее окно прямо против моего окна. И вот ночь. Звезды. И она играет из «Щелкунчика» танец феи Драже.
Никитин стал перебирать в воздухе пальцами, показывая, как она играет.
— Вот и у меня драже, — сказал Федя. — Давай еще бутылку возьмем.
— Сейчас подумаю.
— Подумай, — согласился Федя.
— Нет! Не надо! Все! — Никитин решительно рассек рукой воздух. — Не боюсь! Вот сейчас встану и пойду!
— Куда? — не понял Федя.
— К ней.
— В гости? — уточнил Федя.
— В гости!
— А что ж с пустыми руками! Надо бутылочку купить!
— Идея…
— Бутылочку и банку шпрот. — Федя усовершенствовал идею.
— Духи! — растолковал Никитин. — Как же я сам не догадался…
Перед прилавком парфюмерного магазина стояла одна только женщина, но Федя, не умеющий ждать в очередях, отодвинул ее плечом.
— Простите, — извинился он. — На самолет опаздываем.
Женщина посмотрела на Федю в вигоневой старушечьей кофте, потом на Никитина в изысканном замшевом пиджаке, и на ее лице проступили следы усилий: видимо, она пыталась объединить этих двоих в одну компанию, но у нее не объединялось. Женщина пожала плечом и отошла от прилавка.
— Скажите, пожалуйста, какие у вас самые лучшие духи? — спросил Никитин у продавщицы.
— «Тройной» бери, «Тройной», — подсказал Федя.
— «Клема», пятьдесят рублей, — ответила продавщица.
— Сколько? — не поверил Федя.
— Пятьдесят, — невозмутимо повторила продавщица.
— Что? Да за такие деньги я сам в коробочку залезу!
— Вряд ли купят, — усомнилась продавщица, оглядывая Федю с ног до головы, со спортивных кед до потертой макушки.
— Вам платить или в кассу? — спросил Никитин.
— В кассу.
Никитин подошел к кассе. Федя устремился следом.
— Не балуй ее, Женя. Не балуй. Она тебе потом на голову сядет. Бери «Тройной». Все из одной бочки. Поверь…
— Она арфистка, — произнес Никитин и поднял палец.
— Артистка… — с пренебрежением повторил Федя. — Знаю я их. Им черную икру и брильянты подавай. А где ты ей брильянты возьмешь? Ты кем работаешь?
— Математик.
— И я математик. Вот и считай…
Никитин тем временем расплатился, отдал чек и получил «Клема» в изумрудной коробочке.
