К 1850-м годам Россия безбожно отстает от Англии и Франции в деле строительства передовых заводов, в оснащении армии нарезным оружием, в строительстве железных дорог и парового флота. Россия отстает и от Пруссии, где с 1811 года отменено крепостное право, а армия в 1840-х годах начинает оснащаться казнозарядной игольчатой винтовкой Дрейзе, имеющей скорострельность в 5–б выстрелов в минуту против полутора выстрелов у пехотных гладкоствольных ружей русской армии. Россия отстает от Запада и в деле использования электрического телеграфа. Зато по части воровства «элиты» лидирует, обходя в этом отношении даже коррумпированный режим Наполеона Третьего во Франции.
В этих условиях в 1853 году Николай Павлович решает наконец покончить с Турцией. Доделать то, что не доделал в 1829 году. Русский император возомнил себе, что Англия не осмелится ему мешать, а Франция в одиночку на Россию не попрет. Ну а Австрия, мол, из благодарности за оказанную в 1849 году помощь вмешиваться не станет. Царь жесточайшим образом ошибся! Англичане и французы объявили войну России и начали формировать огромный флот вторжения с 60-тысячным десантом. В союзе с ними выступили турки и Сардинское королевство. Австрия, угрожая войной, сосредоточила 300-тысячную армию.
В октябре 1853 года, когда парусная эскадра Нахимова превентивным ударом покончила с турецким флотом в Синопе, еще был шанс одержать молниеносную победу. Даже несмотря на то что флот наш был парусным (имелось лишь б слабеньких пароходов на Черном море), а войска – вооруженными в основном гладкоствольными ружьями. Начальник штаба Черноморского флота адмирал Корнилов (затем геройски погибший при обороне Севастополя) предложил план Босфорской операции: двинуть флот (14 линейных кораблей, б фрегатов, 16 корветов и бригов, б пароходо-фрегатов и 32 транспорта) – и занять Босфор, высадив в нем десант. Войска для него в один день отчаливали на транспортных судах из Севастополя и Одессы. Взяв Константинополь, русские по этому плану блокировали и Дарданеллы.
Царь сначала поддержал план, но против него выступил на редкость бездарный командующий Крымской армией князь A.C. Меншиков. Не стали использовать и еще одно мощное оружие – поддержку христианского населения Турецкой империи. Вместо смелого плана Корнилова приняли другой – «тоже план»: овладеть вначале Варной и укреплениями залива Бургас, а потом с моря и с суши постепенно наступать на Стамбул-Константинополь. Ясное дело, что с прибытием в Турцию мощнейшего англо-французского парового флота и мощной армии сей план полетел вверх тормашками. А западные интервенты (три сотни кораблей) в сентябре 1854 года высадились в Крыму, с ходу нанеся поражение армии Меншикова в сражении при Алме. Чтобы не допустить взятия Севастополя с моря, пришлось затопить на рейде русский Черноморский флот…
Власть коррумпированной низшей расы, помимо прочего, это еще и военная несостоятельность, и нерешительность в боевых действиях.
Военный крах низшей расы
В 1854 году выяснилось, что Россия – при всем милитаристском внешнем лоске – полный банкрот как в военном плане, так и в технологическом и экономическом аспектах.
Англичане к тому времени добывали 61 миллион тонн каменного угля в год, давали ежегодно 3,2 миллиона тонн чугуна, а протяженность их железных дорог достигала уже 8 тысяч сухопутных миль (около 13 тысяч км). Французы могли похвастать добычей 4,9 миллиона тонн угля и 522 тысячами тонн выплавленного чугуна. В России накануне войны выплавляли 285 тысяч тонн чугуна в год, добыча каменного угля только зарождалась (Урал работал на древесном угле), а протяженность железнодорожных магистралей составляла лишь одну тысячу километров. При том, что не было ни одной дороги, связывавшей Крым (и вообще Юг России) с центром страны. Грузы приходилось волочь по-старинке, воловьими упряжками, на возах да телегах.
Что такое британский флот? 19 парусных линейных кораблей и 11 – паровых линкоров, 50 парусных фрегатов и 32 – паровых, 71 пароход ранга корвета и меньше. Французские ВМС – это 25 линкоров, 38 фрегатов (все это – еще парусные единицы) и 108 паровых кораблей, включая винтовые пароходо-фрегаты и паровые линкоры.
Русский флот на Черном море: 14 линкоров-парусников, б парусных фрегатов, б небольших пароходо-фрегатов, причем только колесных, и ни одного – винтового. На Балтике: 26 линкоров, 9 фрегатов, 8 корветов и бригов, 9 пароходо-фрегатов. То есть по общему числу военных пароходов (15) Россия уступала врагу (211 пароходов) более чем на порядок. А качественно – еще больше. Ведь наши пароходы были малыми, несшими всего по 9–10 пушек, тогда как враг имел самоходные суда с десятками орудий на борту. Все наши пароходы были колесными – а значит, более уязвимыми в бою и менее скоростными, чем англо-французские паровики с гребными винтами. Накануне войны, в 1851–1852 годах, Россия начала строительство двух винтовых фрегатов и переделку в винтовые трех парусных, но не успела к началу боевых действий. Но даже если бы и успела – подавляющее превосходство западных интервентов все равно сохранялось.
То же самое было и с сухопутными силами. Англичане и французы имели на вооружении нарезные штуцеры, бившие на 1200 шагов. Русские же части имели нарезных ружей только на 1/23 часть армии. Все остальное – гладкоствольные ружья с дальнобойностью в 300 шагов. К тому же русские штуцеры заряжались в 5–б раз медленнее, чем гладкие ружья. Один выстрел русский штуцерник мог сделать лишь раз в три-четыре минуты. Ведь то были еще дульнозарядные системы, в стволы которых – по нарезам – приходилось проталкивать с помощью шомпола и молотка пулю с «ушками». А вот дульнозарядные винтовки интервентов стреляли так же часто, как и гладкоствольные ружья – три выстрела в две минуты. Почему? Потому что они применяли пули Минье: они, имея особые колпачки в донной выемке, при выстреле расширялись – и вжимались в нарезы ствола. А при заряжании пуля Минье входила в дуло так же быстро, как и круглые пули гладкостволок. Словом, с таким оружием интервенты могли безнаказанно расстреливать русских частым огнем с больших дистанций. При этом англичане и французы из своих винтовок уничтожали и расчеты русских пушек: ведь пули их поражали на 1200 шагов, а картечь из гладкоствольных орудий летела максимум на пятьсот. Ну а ядрами по рассыпавшимся на местности стрелкам сильно не настреляешься. Это – как и пушки по воробьям…
Низшая раса во главе с шайкой Романовых, правившая Россией, не смогла снабдить русского воина нормальным оружием. Она обрекла его на бессмысленные потери в той войне. А в свое оправдание эти твари (цитируем доклад по военному министерству) заявили, что войска «должны были тяжкими потерями и обычною своею стойкостью выкупать несовершенство своего вооружения». ( А.А. Строков. «История военного искусства». Москва, «Полигон», 1994 г., с. 480.) В итоге русских, пытавшихся атаковать неприятели в штыки, били пачками. Наши просто не могли добежать до англо-французов, устилая поля боев своими телами.
Император Николай считал, что он любит русскую армию и всячески ее укрепляет. Только «укрепление» это сводилось к бесконечным парадам, на которых царь мог наказать генерала за то, что солдаты маршируют не в такт музыке. Все сводилось к внешнему лоску и шагистике, причем солдат почти не учили метко стрелять.
